Читать интересную книгу Вроде бы четверг - Роза Лагеркранц

Потом Лотта пошла обратно. Никто не знал, что она ходила в лес, чтобы убрать бомбу, которая оказалась вовсе не бомбой, а пуговицей. И по виду ее никто не догадался бы, вот только большой палец занозила, когда стояла на четвереньках под елью. Всю дорогу до школьного двора Лотта давила и сосала этот палец, и лишь тот, у кого бывали занозы, знает, какое это мучение. Потом, когда ты вытащил занозу, можно говорить, что это ерунда, есть вещи куда похуже, но пока она торчит в пальце и колется, язык не повернется сказать так, потому что ты не в состоянии думать, что будет потом. Во всяком случае, Лотте было не до того, чтобы забегать мыслями вперед. Боль была такая, что она несколько раз сказала «ай» и «ой-ой-ой», когда спустилась на школьный двор, но высыпавшие на перемену ребята только пробегали мимо и зажимали уши. Взять хотя бы того же Сундика или Торда. Пронеслись мимо Лотты и даже не посмотрели, хотя ей было адски больно! Так больно, что Лотта была вынуждена идти в класс к новой учительнице, которая сидела там и отдыхала. Похоже, учительница под конец учебного года тоже слегка устала. Она даже не заметила, что Лотта возвратилась.

«Ну вот, и я стала утешать новую учительницу», — говорит Лотта Монссон…

Учительница сидела, спрятав лицо в ладонях, и, судя по всему, опять плакала. Но Лотта Монссон все равно подошла, хотя еще не надумала, что ей сказать. Новая учительница продолжала сидеть, не замечая Лотту. Потрогать ее? Но как? И вообще, удобно ли это делать — вдруг новая учительница подскочит с криком к потолку! Руки Лотты порхали в воздухе, словно птицы, наконец пришлось заложить их за спину, чтобы усмирить. После чего Лотта сказала:

— Гм-м-м-м!

Новая учительница подняла голову, но, когда увидела Лотту, заплакала еще сильнее.

— Послушайте! — начала Лотта утешать ее. — Послушайте… эта пуговица… которая была бомба!..

Плечи новой учительницы затряслись от рыданий.

— Эта пуговица, которая была бомба, оказалась вовсе не бомба, а просто пуговица! — договорила Лотта.

Однако новая учительница продолжала рыдать. Лотта совсем было растерялась, но тут ей пришли в голову нужные слова.

— Скажите, чем вы так расстроены? Как я могу вам помочь, если вы не хотите говорить со мной?

Где она это слышала раньше?

Но учительница никак не могла остановиться, все плакала и плакала. Тогда Лотта объяснила ей, что занозила себе большой палец. На этот раз ее слова подействовали, новая учительница сразу перестала рыдать!

— Ты занозила себе палец? — спросила она и даже как будто слегка повеселела.

Взяла свой аккуратный носовой платочек, высморкалась, осмотрела палец Лотты, потом убрала платочек обратно в сумку и достала взамен иголку — острую-преострую! Лишь тот, у кого бывали занозы, знает, какое это мучение, но, пожалуй, еще больнее, когда занозу вытаскивают! Хуже всего то, что всем остальным это кажется пустяковым делом. Взять, например, новую учительницу. Спокойненько сдавила Лоттин палец и прицелилась иглой, но тут Лотта завопила:

— Нет! Нет! Не надо вытаскивать ее, мне больно! Не надо! Это моя заноза!

Лотта кричала все громче и громче, хотя учительница еще не коснулась ее иголкой, только примерялась. И Лоттины вопли не помогли.

— Стоит ли так кричать из-за какой-то маленькой занозы, — сказала учительница.

Потом она еще сказала: «Ну-ка!» — кольнула иголкой Лоттин палец, и занозы как не бывало. Лотте было даже как-то странно, что занозы нет, потому что она уже начала привыкать к ней. К тому же не осталось ничего, что напоминало бы, какая она была храбрая, когда прошла лесом до большой ели и забрала таинственную пуговицу.

А вообще-то ей уже было не до этого, потому что теперь надо было подумать о множестве других вещей — о предупредительных объявлениях, которые оказались неверными. И Лотта осталась в школе, чтобы написать новые объявления на последнем уроке, когда у них было рисование.

Она писала:

Подошла новая учительница, посмотрела и даже похвалила Лотту, только не совсем поняла, что это означает, и пришлось Лотте объяснять. Это означает, объяснила она, что никакие бомбы взрываться не будут. Учительница еще раз прочитала Лоттину записку, долго читала, потом сказала, что все равно чего-то не понимает. Но плакать на этот раз не стала.

Кончился урок, все ринулись в коридор, и Лотта тоже ринулась, но ей пришлось тут же вернуться, потому что она забыла свое объявление. И Лотта увидела, что учительница снова читает ее записку.

— ГУЛЯЙТЕ! ГУЛЯЙТЕ! — прочла учительница вслух и покачала головой.

Потом заметила вернувшуюся Лотту, произнесла со вздохом: «Опять ты тут!» — и сказала, что ей все непревычно в этой школе — все эти мусорные мешки за фисгармонией и в директорском кабинете и прочие странности.

До чего же это было замечательно — стоять и разговаривать с новой учительницей один на один! Но тут вдруг учительница вспомнила, что ей надо бежать, муж давно ждет! Тогда Лотта тоже сказала, что ей надо бежать, хотя ее никто вроде бы не ждал.

Потом Лотта сорвала все старые объявления на опушке и повесила новые. После чего направилась домой, села на второй от верха ступеньке своего крыльца и написала счастливый билетик ХАНСОЮ, потому что он уже давно не получал билетиков. Лотта придумала счастливое заклинание. Вот такое:

ТЮППА ТЮППА ТЮЛЬПАН

ТЮППА ТЮППА ТЮЛЬПАН

ЛУННО ЛУННО ЛУННО СЕРЕБРО

МАЛЬКА МАЛЬКА МАЛЬКА

МАЛЬКА МАЛЬКА МАЛЬКА

ТЮППА ТЮППА ТЮЛЬПАН

А когда Лотта, сидя на крыльце, дописала счастливый билетик и подняла голову, сердце ее едва не перестало биться, едва совсем не остановилось, потому что к дому приближался, как вы думаете, кто? ХАНСОЙ! Он шел, держа в каждой руке по сумке с продуктами, и Лотта от неожиданности не знала, как быть и куда деться! Она хотела бежать, но как ни старалась, не могла сдвинуться с места. Тем временем ХАНСОЙ подходил все ближе и ближе. Он глядел вниз и не видел Лотту, а она сидела и думала только о том, как бы встать, чтобы скорее юркнуть в подъезд! И вдруг — она сама не знала, как это вышло — ноги послушались, Лотта встала и кинулась к двери. Однако было поздно… Потому что ХАНСОЙ уже тоже поднялся по ступенькам крыльца. Лотта дернула дверь, в это время ХАНСОЙ поднял голову, увидел ее, и ей показалось, что он сейчас выронит из рук обе сумки. Однако он и одной сумки не выронил, а спокойно вошел в подъезд. Не иначе решил, что Лотта открыла дверь для него. И ничего не сказал, проходя, только «спасибо». После чего Лотте ничего не оставалось, как ответить «пожалуйста». А еще она задумала прокрасться следом за ним и посмотреть, что будет дальше, но дальше ничего особенного не было, Хансой просто вошел к себе в квартиру и закрыл дверь.

ХАНСОЙ ушел, а Лотта осталась. Стояла, как обычно, перед дверью и смотрела на карточку с надписью ХАНСОЙ. Посмотрела, подошла вплотную, потрогала карточку пальцами. Потом приподняла ее, выпустив в подъезд немножко хансойского воздуха, сунула в почтовый ящик новый счастливый билетик, опрометью сбежала по ступенькам вниз и выскочила на улицу.

«Но ТАИНСТВЕННОГО НЕКТО я увидела еще только один раз», — говорит Лотта Монссон…

ТАИНСТВЕННОГО НЕКТО она увидела еще только один раз. Это было, когда Лотта спряталась в кустах под окном ХАНСОЯ, чтобы послушать, какие звуки донесутся из его квартиры. Внезапно она увидела тень, которая направлялась прямо к крыльцу. А когда выглянула из-за кустов, оказалось, что это тень Т. Н. и что он уже входит в подъезд. Это было чрезвычайно странно, но всего страннее то, что Т. Н. не рыскал глазами по сторонам, не крался и не приседал, а шел в полный рост как ни в чем не бывало.

Едва он скрылся в подъезде, как Лотта выскочила из своего укрытия и бросилась за ним вдогонку. И тут Т. Н. повел себя так таинственно, что дальше некуда. Потому что, войдя в подъезд, он направился прямо к двери ХАНСОЯ! Какое счастье, что Лотта в это время не стояла там, хлопая дощечкой с именной карточкой! Остановившись перед дверью, Т. Н. достал из кармана большую связку таинственных ключей и стал подбирать ключ к замку ХАНСОЯ. Уже со второй попытки он отпер замок и вошел к ХАНСОЮ! Вошел в чужую квартиру, как воры входят, и даже не обернулся, чтобы проверить, есть ли свидетели.

И Лотта была вынуждена бежать со всех ног за помощью! Она стремглав поднялась по лестнице и позвонила в дверь привратника. Звонить ей пришлось долго, очень долго, так как привратник далеко не сразу открывает дверь. И ведь ему еще при этом надо открыть глаза, потому что у него заведено поспать после обеда. А открыть глаза привратнику не просто, одно веко все время опускается, оставляя только маленькую щелочку, так что он совсем не любит, когда кто-то среди дня является и звонит в его дверь.