Читать интересную книгу Большой откат - Вэл Макдермид

И опять не было оранжереи. Парочка, проживавшая в доме, сняла его всего несколько месяцев назад, и издерганная мамаша с непоседой-малышом не могла мне ничего рассказать о людях, купивших оранжерею. Зато в женщине по соседству, похоже, пропал замечательный талант. Она должна была бы работать в отделе расследований «Ньюс оф де уорлд»[2]. За время своего визита к ней я узнала больше, чем могла мечтать, о жизни обитателей Скарборо-уок. Я даже узнала про две парочки, переехавшие в 1988 году, после того как их обмен женами приобрел постоянный характер. И все же в моих сведениях о жителях дома № 6 оставался значительный пробел. Они купили дом в ноябре прошлого года и съехали в конце февраля, потому что мужу предложили работу где-то на востоке и жена поехала с ним. Она работала ночной медсестрой в одной из ливерпульских больниц. А он, кажется, занимался работой с кадрами. Она — блондинка с прической под мальчика, как у Салли Уэбстер из «Улицы Коронации». Он— высокий, темноволосый и красивый. У нее была маленькая машина, у него— большая. Он нередко задерживался на службе допоздна. Свободное время они часто проводили вне дома. Отличное описание, прямо как для Интерпола.

В следующем доме оранжерея по-прежнему существовала. Существовал также довольный ее покупатель, за что я была очень благодарна. Мне не хотелось, чтобы меня по ошибке принимали за представителя отдела обслуживания покупателей из «Колониальных оранжерей». Я прошлась по всему списку, и когда добралась до конца, решила, что заслужила угощение за свой упорный труд. В четыре часа я уже была в Манчестере, в своем любимом баре в Стрейнджвейс, где подавали блюда с карри, и наслаждалась бараниной «Карачи».

Жадно поглощая еду, я надела наушники своего миниатюрного магнитофона и прослушала замечания, которые надиктовала после каждого утреннего визита. Пятеро из восьми жильцов были жертвами СПО (синдрома пропавших оранжерей, как я его окрестила). Единственной связью всех этих случаев, которую мне удалось выделить, было то, что после покупки дома семья жила в нем всего несколько месяцев, а затем переезжала и сдавала дом внаем через агентство. Я никак не могла уловить в этом смысла. Кто были все эти люди? Две брюнетки, одна рыжая, две блондинки. Две в очках, три без. Все работающие женщины. Две ездили в красных «Фиестах», одна на такси, одна на белом «Метро» и одна «в какой-то маленькой машине». Все мужчины были высокие и темноволосые, от «красивых» до «ничего особенного». Под это описание подходит около половины мужского населения. И опять двое были в очках, а трое без. Все имели обычные для деловых людей машины— у двоих были «Кавалеры» цвета «металлик», у одного красная «Сьерра», у одного голубая «Сьерра», а еще один сменил машину «с большой красной» на «большую белую». И ни одной зацепки относительно местонахождения этих граждан.

Мне пришлось признать, что я совершенно запуталась. Я наговорила на кассету свои несуществующие выводы и связалась с Шелли. Ответила на полдюжины вопросов, выяснила, что для меня нет ничего срочного, и направилась в супермаркет. Я предвкушала еще несколько вознаграждений за ожидавшую меня дома стопку неглаженого белья. У меня не было желания включать себя в планы Ричарда на вечер. Я знаю более приятные способы нанести вред своим барабанным перепонкам, чем танцевать буги под забойные ритмы группы из Мостина под названием «ПМТ» или что-то в этом духе, исполняющей хип-хоп и рэп.

Это совсем не похоже на спокойный вечер у домашнего очага, о чем я мечтала.

4

Именно это я и получила. Ничего похожего на спокойный вечер у домашнего очага. После недолгого похода по «Сейнзбериз» я вернулась в офис и оставила кассету для Шелли, чтобы та утром ввела данные в компьютер. Уверена, мысль о том, что это для Теда Барлоу, заставит ее пальцы порхать по клавишам. Потом наконец пришло время в тишине и без суеты заняться проявкой пленки с результатами моего наблюдения за «Фарм Эйс». Но лучше бы мне было не делать этого. Хотя, с другой стороны, если вам суждено получить удар под дых, то пусть уж это случится в конце не очень удачного дня, чем в начале другого, возможно прекрасного.

Вместо четких очертаний старшего лаборанта «Фарм Эйс», крадущегося внутрь и выходящего из здания в полночь (на снимках, сделанных моим потрясающим «Никоном», было указано время), на пленке было расплывчатое пятно. Что-то пошло не так. Поскольку самой распространенной причиной смазанного изображения являются неполадки камеры, мне необходимо было вставить пленку в ту камеру, которой я пользовалась ночью, и постараться определить проблему. На это потребовался еще час, и в результате выяснилось, что с камерой все в порядке. Значит —либо брак пленки, либо человеческая ошибка. И скорее всего, нравилось мне это или нет, дело было в человеческой ошибке. В результате передо мной вырисовывалась перспектива провести еще один субботний вечер на заднем сиденье фургона, не отрывая глаз от объектива. Иногда я всерьез сомневаюсь, правильно ли поступила, когда, проучившись два года в юридическом колледже, бросила занятия и начала работать с Биллом. Но потом я вспоминаю, чем сейчас занимаются мои бывшие сокурсники, и радуюсь, что соскочила с конвейера.

Я бросила в мусорную корзину бесполезную пленку и приехала домой как раз вовремя, чтобы успеть послушать «Арчеров»[3 в душе, по водонепроницаемому радиоприемнику. Его мне подарил на день рождения Ричард; и я не могу отделаться от мысли, что в этом подарке было нечто от троянского коня, принимая во внимание то, как часто мне приходится переключаться на «Радио-4» с частоты 103. Не знаю, почему для своих омовений он не может пользоваться собственной ванной. Я не настолько непоследовательна, как это может показаться. Хотя мы уже больше года любовники, вместе мы не живем. Когда впервые Ричард врезался в мою жизнь, точнее, в мой автомобиль, он жил в ужасной наемной квартире в Чорлтоне. Он утверждал, будто ему нравится тот район, населенный студентами, феминистками и сторонниками партии «зеленых», но когда я заметила, что за те же деньги он мог бы получить просторное бунгало с двумя спальнями в трех минутах езды от его любимого китайского ресторана, Ричард мгновенно ухватился за это предложение. Тот факт, что дом располагался почти впритык к моему точно такому же бунгало, был просто добавочным преимуществом.

Естественно, Ричард захотел снести стены и превратить оба дома в некое подобие ранчо открытой планировки. Поэтому я уговорила Крис приехать и высказать мнение профессионального архитектора насчет того, что, если, следуя желанию Ричарда, убрать стены, оба дома рухнут. Вместо этого она спроектировала красивую оранжерею, расположившуюся сзади вдоль обоих домов и связывающую их. Таким образом мы решили все проблемы. Исчезли причины большинства разногласий, в результате мы проводим время вместе в удовольствиях, а не в ссорах. У меня сохранилось личное пространство, а Ричард может бесчинствовать, сколько заблагорассудится, со своими друзьями из рок-групп и навещающим его сыном. Нельзя сказать, что мне не по душе шестилетний Дейви— похоже, единственное положительное последствие катастрофического брака Ричарда. Просто дожив до двадцати семи лет и не обременив (или, по мнению некоторых, не осчастливив) себя собственным ребенком, я не желаю жить с чужим.

Я была почти расстроена тем, что Ричард еще на работе, поскольку мне совсем не помешало бы немного поднять настроение. Я вышла из душа, тщательно вытирая полотенцем свои рыжие волосы. Мне было лень сушить их феном. Потом я натянула старый спортивный костюм и вспомнила, что оставила покупки в машине. Я вытаскивала свертки из багажника «Новы», когда прикосновение чьей-то руки к спине заставило мое сердце бешено забиться. Я резко развернулась, немедленно приняв тайскую боксерскую позицию «готов к атаке». В центральных городских кварталах вроде нашего надо всегда быть начеку.

— Спокойно, Брюс Ли, это всего лишь я, — сказал Ричард, пятясь и смиренно поднимая руки. — Господи, Брэнниган, сбавь обороты, — добавил он, заметив, что я с угрожающим видом надвинулась на него.

Я оскалила зубы и издала гортанное рычание, совсем как нас учит наша тренерша Карен. Какое-то мгновение Ричард выглядел испуганным, но затем одарил меня Обворожительной Улыбкой, из-за которой я, собственно, с ним и связалась и которая и теперь, стыдно признаться, превращает меня в сентиментальную героиню «Миллс и Бун». Я перестала рычать и покорно выпрямилась.

— Я тебя предупреждала: еще раз подкрадешься ко мне сзади — и рискуешь остаться с переломанными ребрами, — проворчала я. — Раз уже ты пришел, лучше помоги мне.

Донести две сумки и коробку «Миллер Лайт» оказалось почти подвигом для бедного ягненка, который после этого немедленно рухнул на диван в гостиной.

— Я думала, ты сегодня сходишь с ума под музыку молодых темнокожих талантов из Манчестера, — заметила я.