— Я ограбила двух грабителей, — спокойно ответила Владка, рассматривая хороший кусок мякоти, — Жалко если стухнет.
— А ты тушенку сделай, — посоветовал Иванко, — Берешь кусок мяса, режешь его на части, лук, морковь, все в горшок и в духовку, и пусть там томится несколько часов. Только горлышко не забудь тестом обмазать, как крышкой. Мясо такое стоит несколько дней и ничего ему не будет.
— Как интересно, — покачал головой Влад и принялся кромсать кусок мяса.
— Каким образом ты смогла грабителей ограбить? — поинтересовался мальчишка, догрызая морковку.
— Уметь надо, — хмыкнул попаданец, — Я тебе как-нибудь несколько приемчиков покажу, чтобы тебя всякие Николашки не мутузили. Ты ему хоть сдачу дал?
— Он же мужик здоровый. Ты чё? Как я ему сдачу дам?
— Ну, пнуть по ноге надо было. Вот сюда берешь и пинаешь в кость. Так больно, или под колено бьешь, и он падает. Николашка жирный?
— Жирный, — кивнул мальчишка, дожевав морковку и примериваясь к капустным листьям.
— Представляешь, как он упадет, — усмехнулся Влад.
— С грохотом, — рассмеялся Иванко, — Вот прямо под коленом.
— Ага.
Женщина отложила в сторону нож, подошла к мальчику, и ловким приемом уложила его на пол.
— Мамка, а ты мне сейчас больше нравишься, — сказал пацан, поднимаясь на ноги.
— Ты бы иногда дрался с мальчишками, в жизни пригодится, — ответила Владка, продолжив кромсать мясо.
— А ты раньше говорила, что драться нехорошо.
— Ну, мало ли чего я там раньше говорила. Учись драться, стрелять из рогатки, орудовать палкой.
Пацан уже жевал капустный лист.
— Ты только картошку не трескай сырую, — со смехом сказал Влад, — Там яблоки в корзинке лежат.
— Я чё совсем дурачок сырую картошку лопать? — обиженно сказал мальчишка.
Теперь он разглядывал палку, которую Влад отобрал у китайца.
— Такие у китайцев есть. Бьют больно, — пацан инстинктивно почесал плечо, видно, досталось ему когда-то от них.
— Я её у китайца и отобрал, — ответил Влад, — Решил меня избить, так сам получил, в корыте с щелоком искупался, и деньги мне все за работу отдал.
— Так тебя тоже с работы выгнали? — ахнул мальчишка, — Как же мы теперь жить будем?
— На данный момент хорошо. Сейчас вон супец свариться, навернем с тобой по тарелочке. Продуктов я накупила, на неделю, а может на месяц хватит. Ткани взяла, одежу нам пошить. А там видно будет.
Иванко стал проверять, чего там накупила его мать. Все продукты сложил в небольшой деревянный ларь, который в прошлую ночь Влад не заметил.
— А то крысы или мыши все попортят, — пояснил он.
— Слушай, как это тесто замешивать? — спросил Влад, рассматривая мешок с мукой.
Готовить он умел и любил, но вот только к тесту не знал, как поступиться.
— Ты не помнишь, как тесто замешивать? — спросил Иванко.
— Неа.
— В общем, там мука, вода и немного постного масла, ну и соль.
— Сколько воды, сколько муки, сколько соли? — испугано спросил Влад.
— Насыпь стакан муки, влей в нее полстакана воды, чуток соли, и замеси. Если жидко будет, еще муки подсыплешь, а густо, воды подольешь. Это же все так просто.
— А масло постное?
— Капни чуть-чуть, чтобы к рукам не липло.
— Какой ты умный, — восхитился Влад, — Может, ты в пекарню пойдешь подмастерьем.
— Батя сказал, что это не мужская профессия, что булки пекут одни слюнтяи.
— Ага, а баб и детей бьют настоящие мужики, — хмыкнул Влад, — И деньги у них отбирают и все пропивают. Я бы при таком отношении к семье вообще его слова слушать не стал. Есть у меня одна знакомая пекарша, вот к ней завтра и пойдешь. Если, конечно, мы живы, останемся, — добавил он тихо.
— А она меня возьмет?
— Я попрошу.
Пока они болтали, Влад замесил тесто, удивившись, что ему так легко удалось с ним справиться, видно тело помнило все старые навыки. Он сложил мясо с овощами в горшок, залепил горлышко тестом и поставил его в духовку.
— А ты где дров набрала? — поинтересовался Иванко, — Тоже купила?
— В ближайшем лесочке, там у овражка.
— Так там старая ведьма на всех порчу наводит, страшная жуть, — испугано посмотрел на нее мальчишка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Угу, я ей обещал отдать за хворост палец своего мужа, — Владка сделала страшные глаза и завыла.
— Правда, мамка? — пацан пришел в ужас.
— Конечно, и тебя отдам, если будешь плохо себя вести. Уууууу, — Владка стала размахивать поварешкой и смеяться.
— Не смешно, — надулся Иванко, — Смотри, вылезут у тебя бородавки, как у нее.
— Да не было там никого, вот я спокойно все и собрал, собрала, — поправил себя попаданец.
Он периодически забывал, что ему нужно себя контролировать, все же теперь он стал женщиной.
— А сестрица твоя, когда придет? — спросил он.
— Поздно, у них, когда гости или дитя болеет, то они ее вообще ночевать оставляют.
— В отдельной комнате?
— Мамка, ты чего? На полу, рядом с колыбелькой. Там у них детей куча, все спят в одной комнате. Мамка с папкой спят отдельно, у них своя спальня. А еще есть столовая, она же, правда, кухня, но большая. Больше, чем наш дом. Они могут себе позволить няньку нанять.
— А старшие дети у них, чем занимаются?
— Родителям помогают, у них все работают. Там у них одни парни, а девка учится. Они её замуж для богатого готовят.
— Платят, наверно, копейки, — вздохнула Владка.
— Ну, хоть такая работа есть, еще и кормят тем, что сами едят, — деловито ответил Иванко, — Может, кто из еврейчиков на нашей Любавке женится. Хоть в достатке жить будет.
— Так она совсем еще ребенок.
— Мамка, титьки у нее уже расти начали, да и кровь раз в месяц уже идет, значит взрослая уже. Можно и замуж.
— Да ёкараный бабай, — выругался Влад, — Твою же налево. Какой нафиг замуж. Сколько ей?
— Двенадцать.
— Очупеть. Хоть бы лет шестнадцать ей было.
— В шешнадцать ее никто не возьмет, старой уже будет, — помотал башкой Иванко, — Сейчас самое время. Главное, чтобы ее батя не снасильничал, а то порченная она никому не нужной будет.
— Жесть, — больше никаких слов не нашлось у Влада, — В какое время, в какое место я попал?
Глава 8
Сплошная жесть
Суп сварился, и Влад начал искать, куда его налить. Тарелок он так и не нашел.
— Мамка, ты чего ищешь? — спросил пацаненок.
— Тарелки.
— А нет у нас тарелок, только одна миска батина. Ты туда еду наливаешь, все садятся и едят из нее. Вернее сначала жрет батя, а потом мы доедаем, что там, на дне останется.
— А если ничего не остается? — поразился Влад.
— Редко такое бывает, тогда в миску кипятка нальем, побултыхаем и хлебаем.
— Жесть, — это единственное слово, которым можно было описать всю окружающую действительность.
— Ты, кстати, ешь самая последняя, — заметил мальчишка.
— Значит, я работаю, готовлю, покупаю еду, рожаю детей, стираю, ублажаю мужа, убираюсь, и ем самая последняя?
— Ну, в общем да, — кивнул Иванко, — Если бы младшей была сестра, то она ела бы последней. Так как она старшая и почти невеста, то ее голодной оставлять нельзя. За нее могут и хороший выкуп дать. Я парень, будущей мужик, мне тоже нужно регулярно есть. А баб много, так батя говорит.
— Еще раз повторю — козел твой батя, — ответил Влад, — Это получается, он сидит, жрет, а все остальные смотрят?
— Ну, да, а что тут такого? Обычно он на дне жижку оставляет. Это еще у нас мало детей. В некоторых семьях младшие вообще ничего не получают, перебиваются корками.
— Так хлеб все же дается? — спросил Влад.
— Да, — кивнул мальчишка, — Но совсем немного, чтобы потом живот не болел.
— Нормальненько. Дети тут мрут, как мухи, видать.
— Мруть, так баба еще родит. Это ты, мать, только нас двоих выродила, потому что батя тебя лупит все время, а в других семьях постоянно баба беременной ходит. Батя говорит, что ты у нас убогая и больная.