Читать интересную книгу Психология господства и подчинения: Хрестоматия - А. Чернявская

Относительная сила мотива влияет на оценку политическим лидером субъективной вероятности последствий, то есть более высокий мотив достижения успеха будет способствовать оценке более высокой субъективной вероятности успеха.

Д. Винтер и А. Стюарт выделили индикаторы потребности в достижении в речах и документах политических лидеров, в поведении, в межличностных отношениях.

В текстах политических лидеров потребность в достижении проявляется в высказывании заботы о соответствии стандартам совершенства и превосходства, уникальных достижениях, долговременном вовлечении во что-либо, успехе в соревнованиях. В поведении политического лидера эта потребность проявляется в успешной предпринимательской деятельности, нынешней или имевшей место в его карьере, склонности к умеренному риску и модификации политического поведения на основе полученных результатов. Такой политический лидер выбирает для себя хороших экспертов, а не друзей, чтобы они ему помогали в решении задач. Ему свойственны экспрессивные движения, перемещения без отдыха. Для политических лидеров с высокой потребностью в достижении нередка нечестность, когда это необходимо для достижения цели. Иногда они могут пойти на нарушение закона.

Образы достижения обнаруживаются в текстах политических лидеров в форме сравнения государств, наиболее частый пример – соревнования с другими, а также в упоминаниях о новых, уникальных достижениях. Долговременное вовлечение отражается в упоминаниях об установлении и расширении различных аспектов национального величия.

Д. Винтер и А. Стюарт подчеркивают, что для президентов с высокой потребностью в достижении характерны быстрые перемены в составе кабинета – как прямого выражения тенденции людей с высокой потребностью в достижении к предпочтению работы с экспертами, а не друзьями В России это отчетливо проявилось в администрации Б Ельцина.

Д. Винтером и Л. Карлсоном обнаружено, что потребность в достижении воспитывается, во многом, родителями, являющимися для будущего политического лидера высокими эталонами.

Потребность в достижении своих целей является для многих стержнем их политической карьеры. Когда политический деятель становится главой государства, то основная цель, казалось бы, достигнута. Однако внешнеполитическая сфера предоставляет ему возможность ставить множество труднодоступных целей, достижение которых приносит ему определенное психологическое удовлетворение.

Политическому лидеру приходится строить для себя иерархию стратегических и тактических целей, подчиняя одни цели другим. Здесь, конечно же, сказывается и уровень притязаний политика. Многие лидеры проводят свой политический курс, исходя из поставленных целей, поразному «вкладываясь». Одни отличаются страстностью, другие завидным хладнокровием. Чтобы лучше понять как самого лидера, так и его политику, необходимо выявить его основные стратегические цели.

Потребность в достижении своих целей тесно связана с системой убеждений политического лидера. Здесь очень важно знать, является ли принцип «цель оправдывает средства» приемлемым.

Очень часто эта потребность принимает столь гипертрофированный характер, что политический лидер идет на серьезный риск. Подобный сдвиг к риску приводит к неоправданным внешнеполитическим действиям, которые подчас препятствуют достижению поставленной цели.

Потребность политического лидера в аффилиации, то есть в принадлежности к группе и получении одобрения, проявляется в заботе политического лидера о близких отношениях с другими Потребность в аффилиации подразумевает дружественные, социабельные отношения с другими людьми Но социабельность возникает, по мнению Д. Винтера и Л. Карлсона только в условиях «безопасности» (то есть с себе подобными, с теми, кто взаимен в этой дружбе) С непохожими или представляющими хоть какую-либо угрозу людьми, политические лидеры, обладающие потребностью в аффилиации, часто неустойчивы и склонны к обороне. Их взаимодействие, привязанность, сходство или соглашение с другими людьми являются взаимными и подкрепленными, так же, как их избегание, нелюбовь и разногласия. Более вероятно, что они, при наличии таких свойств, изберут своими советниками лояльных друзей, а не экспертов.

Для политических лидеров с высокой потребностью в аффилиации будет характерно предпочтение диадических отношений групповым Президенты с потребностью в аффилиации ищут безопасную дружбу, хотя и не обязательно ее находят. Поскольку люди с высокой потребностью в аффилиации бывают оборонительны и сверхчувствительны в условиях риска или конкуренции, то президенты с такой личностной чертой часто оцениваются обществом как менее популярные, чем те, у кого эта потребность развита менее.

В любом случае такие президенты обычно пассивны и легко подвержены влиянию других людей вообще, так и конкретно тех, кто им особенно привлекателен, в частности, качество советов, полученных от привлекательных, лояльных, но не экспертных советников часто бывает очень низким. Нередко, благодаря влиянию советников, а также специфики их стиля принятия решений, администрации президентов с высокой потребностью в аффилиации могут оказаться втянутыми в политический скандал. Одним из важных аспектов потребности в аффилиации является поиск одобрения со стороны других. У политического лидера такой поиск одобрения проявляется в его внешнеполитической деятельности.

Психология диктатуры

Большая часть известных человечеству режимов были диктаторскими. Конечно, крайне редко это была полновластная диктатура одного человека. Чаще всего, даже в условиях формально ничем не ограниченной власти тирана, существует правящая олигархия, с интересами которой он должен считаться. Однако возможность для сколько-нибудь широкого слоя управляемых влиять на управляющих, а тем более – выбирать их, до самого недавнего времени встречалась крайне редко.

Но и в двадцатом веке, когда идеи демократического устройства получили широкое распространение, вошли в конституции многих государств и в основополагающие международные документы, диктатуры продолжают существовать. Более того, во многих странах диктатуры, пусть и на не очень продолжительные сроки, сменяют демократию. Так было в Германии и в Греции, в Бразилии и в Чили. В некоторых странах диктатуры существовали на протяжении нескольких поколений, и люди начинали сомневаться в том, что в их стране демократия вообще возможна. Так было в Советском Союзе и в Португалии.

Диктатор всегда приходит как избавитель, как защитник простого человека от врагов и от хаоса. Но ни одной диктатуре не удалось выполнить свои обещания – обеспечить людям высокий уровень жизни, стабильность и безопасность. Успехи всегда оказывались сугубо временными, а расплата, если у диктаторов не хватало разума и ответственности вовремя уступить, – страшной. Гитлер построил дороги и дал немцам работу, но кончилось это военным поражением и разделом страны Португалия после пятидесятилетнего правления профашистского режима оказалась самой бедной страной Западной Европы. В Северной Корее и в Эфиопии, в Ираке и на Филиппинах диктатуры приносили нищету и кровь. Почему же до сих пор люди верят диктаторам, поддерживают их и даже погибают за них?

Диктатуры бывают разными. Некоторые из них ограничивают политические права граждан, не вмешиваясь в экономику или религию. Кому-то из диктаторов удается править если и не бескровно, то, по крайней мере, без массовых репрессий. Но есть диктатуры тоталитарные, стремящиеся к полному контролю всех аспектов жизни человека и общества, приносящие в жертву своим целям миллионы жизней, не останавливающиеся ни перед какими преступлениями. Психологическая база подобных диктатур представляет наибольший интерес.

1. Эмоциональная поддержка диктатуры

Стабильной может быть только та власть, которая устраивает людей, которая что-то им дает, или про которую они думают, что она им что-то дает. Это чтото может быть материальным – например, высокий жизненный уровень, это может быть ощущение защищенности или вера в справедливость социального устройства. Это может быть радость от принадлежности чему-то светлому, могущественному и прекрасному.

Идеальных обществ не существует. Однако замечание Черчилля о том, что демократия, хоть и ужасна, является лучшей из всех возможных форм правления, по-видимому, разделяется большинством наших современников. По крайней мере, даже критически относящиеся к своим правительствам англичане или американцы очень редко предлагают установить вместо существующей и разочаровавшей их системы другую, основанную на принципах, апробированных в коммунистическом Китае или в Германии времен нацизма. Стабильность демократических государств имеет не только экономическую или историческую, но и психологическую природу – люди, несмотря на высокий уровень критицизма, согласны с существованием этой системы, согласны с тем, что при всех своих недостатках она выражает и защищает их материальные и духовные интересы лучше, чем могла бы выражать система, построенная на других началах.