Я уже собираюсь вызвать такси, когда на парковку отеля въезжает чёрный внедорожник с тремя единицами.
— Здравствуйте, — открываю я заднюю дверь, — Саид Артурович сказал, что вы сможете отвезти меня домой.
— Садитесь, — кивает мне молодой парень.
Я забираюсь на заднее сидение и машина трогается с места.
— Вам не холодно? — интересуется водитель, красноречиво оглядывая мое короткое вечернее платье в зеркало заднего вида. — Может быть, кондиционер убавить?
— Нет, спасибо, — чувствуя себя от взгляда парня неуютно, — забиваюсь в угол машины, отягиваю платье со всех сторон и отворачиваюсь к окну.
Мне стыдно. Потому что этот водитель явно думает, что сегодняшнюю ночь я провела с его начальником, а теперь от меня красиво избавились. Плюс ко всему всему, видок у меня ещё тот.
На выезде из центра мы встаём в огромную пробку, которая заставляет машину двигаться небольшими рывками. От этого меня снова начинает тошнить.
— Извините, — виновато прошу водителя. — Можно разблокировать окна?
— Конечно, — кивает тот. — И адрес мне точный скажите, — чтобы я маршрут построил.
Я называю адрес соседнего дома, открываю окно и высовываю в него голову, делая глубокий вдох. Становится немного легче. Я ложусь щекой на край окна и прикрываю глаза, пытаясь прислушаться к своим ощущениям, которые сейчас спутались в один клубок и не желают подчиняться логике.
Это все стресс. Он заставляет взглянуть на многие с другой стороны. В моем случае со стороны сравнения. Например, брак с Ратмиром не такая ужасная перспектива, как тюрьма. Хотя, кто знает. Его семья достаточно консервативных взглядов. И то, что для них привычно, для меня серьёзное нарушение свободы.
Если бы у меня была хотя бы квартира, я бы действовала иначе… но оказалось, что по завещанию она после смерти мамы принадлежит отцу. Что было в ее голове, когда она это сделала?
Нет, я понимаю, что страх мамы-гинеколога любую девушку оставит девственницей до совершеннолетия, и я даже в какой-то мере благодарна ей за это. Но почему она так со мной поступила в вопросе жилья? Почему забрала самостоятельность? Считала настолько непутевой? Но это не так. Учусь я на бюджете, две сессии закрыла без троек. Никогда особых проблем не доставляла. Даже в мальчиков не влюблялась. Так, по-мелочи только. Кино, кафе, погулять…
Конечно, можно взять академ и пойти работать, но отец сразу сказал мне, чтобы даже не думала вытворять подобного. Семья заставит его меня наказать. В некотором роде, он тоже заложник традиций.
— Девушка, мы почти приехали, — сообщает мне водитель. — Скажите, где остановиться. Номера домов не везде видны.
— Можно вот здесь на повороте, — прошу я его.
Машина мягко тормозит возле обочины.
— Спасибо, до свидания, — поспешно прощаюсь с парнем и вылетаю на улицу, оглядываясь по сторонам, боясь встретить знакомых. Но к моему счастью улицы пусты. Хорошо, что сегодня суббота и так рано никто не просыпается. Хотя… время то уже девять.
Заворачиваю на свою улицу, дохожу до дома и с независимым видом толкаю калитку на участок.
Охранник стрижёт траву газонокосилкой, повернувшись ко мне спиной.
Я воспринимаю это как невероятную удачу. Пулей пробегаю по дорожке и залетаю в дом.
Скинув туфли, крадусь по коридору. Сердце радостно стучит от того, что мое приключение обошлось без последствий. Берусь за ручку двери и замираю от громкого звука своего имени.
— Теона! — голос сестры отца начинает истерично звенеть, эхом отражаясь от стен. — Я попросила тебя проснуться и одеться нарядно и прилично, но ты мало того, что даже не соизволила открыть мне дверь, так ещё и вырядилась, как одалиска!
— Ммм… — я резко разворачиваюсь и вжимаюсь спиной в дверь.
Встречаюсь взглядом с Наргизой и больше всего на свете хочу сейчас стать жидкой и стечь под плинтус. Почему она меня так сильно ненавидит?
— Простите, — говорю жалостливо и напропалую кошу под дуру, — наверное, я что-то неправильно поняла. У нас нарядно — это вот так. Но я сейчас быстро переоденусь.
Я толкаю дверь, надеясь на то, что сейчас спрячусь в комнате, но она не открывается. Меня прошибает потом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Точно! Мы же с Ириной сбегали через окно. А дверь специально заперли.
— Ну уж нет! — за секунды моего замешательства Наргиза успевает дойти до меня и схватить за руку. — Я покажу отцу, как ты собиралась выйти к семье жениха. Опозорить отца. Не понимаю, почему он к тебе так терпелив. Говоришь, что думаешь, постоянно хамишь…
Сестра отца рассыпается в моих недостатках с таким богатством словарного запаса, что я даже начинаю сомневаться в том, что вообще могу действительно кому-то понравиться, не имея влиятельного отца и приданного.
— Только лицом вышла, поэтому тебе его и не прикрывают, — не успевает завершить свою мысль Наргиза и осекается. Потому что в гостиную мы заходим одновременно с отцом и Адашевыми. Мы со стороны спален, а они со стороны кабинета. Последние явно на взводе, а отец хмур.
В воздухе повисает давящее напряжение. Я ощущаю, как оно усиливается, своим сжимающимся от страха пустым желудком. Что вообще они тут делают в такую рань?
— Ты, Руслан, говорил, что мы ошиблись. И твоя дочь спит дома. Но я наблюдаю перед собой ту же самую девушку, которую видел пол часа назад в машине на выезде с МКАД. И после этого ты смеешь обвинять мою семью, что я просто решил сорвать сделку?
Я с плохо скрываемым ужасом смотрю на Ратмира и надеюсь уловить хоть какой-то контакт или поддержку с его стороны. В конце концов, ему всего двадцать пять! Но ничего подобного нет. Он смотрит на отца и кивает.
— Этого же не может быть, — гремит отец и врезается в меня строгим взглядом. — Теона, я хочу, чтобы ты ответила, почему так одета и где была пол часа назад.
Меня накрывает отчаянием и обидой. Не хочу! Не знаю, что будет, но за этого мужчину я замуж не пойду! В дом, где я всегда буду виновата просто по определению. Где буду вынуждена сразу родить ребёнка, а иначе на меня будут смотреть, как на больную! Нет!
— Прости папа, — подаю я хриплый голос и выхожу из-за спины Наргизы, куда она меня задвинула. — Сегодняшнюю ночь я провела в ночном клубе, а подвозил меня водитель хозяина, потому что я перебрала с алкоголем и не могла вызвать такси. Я очень сожалею и не думала, что так получится.
Глава 8. Теона
Теона
Вокруг моей кровати осколки ваз и зеркал. Никогда не видела отца таким злым. Он выломал замок на двери, затолкал меня в спальню и просто молча на моих глазах несколько секунд крушил то, что попадало под руку. Я понимаю, что делал он это, чтобы не сорваться на меня. Наверное, я должна быть за это ему благодарна.
Шанс пересечься с Адашевыми на МКАДе был один к тысячи! Но я попала в этот самый «один». Оказывается, именно сегодня отец должен был подписать с ними какое-то важное соглашение, и они ехали к нам той же дорогой, что и я.
Теперь, судя по всему, никакого контракта не будет. Нет, я не злорадствую. Мне действительно жаль, что отцу светят большие проблемы в бизнесе. Но почему нужно решать их за мой счёт и строить из себя при этом заботливого родственника? Противно.
Гипнотизируя дверь, я жду своего приговора и очень надеюсь, что от меня просто отрекутся, как от прокаженной, и я пойду своей дорогой.
Сниму квартиру, найду работу, ну отложу учебу на год, а там видно будет. Почему я тоже должна участвовать в этом средневековье?
Дверь с грохотом о стену распахивается. Я подпрыгиваю от этого звука на месте и оборачиваюсь на отца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Сейчас, — строго цедит он слова, — ты пойдёшь и попросишь прощения у Адашевых. Ратмир проявил к тебе щедрость. Он готов закрыть глаза на твой опрометчивый поступок и не выносить его на обсуждение старших из семей. Поверь мне, Теона, — понижает голос отец, — тебе это не понравится.
— Я не пойду просить прощения, — говорю, зажмуриваясь и стискивая в кулаках шелковое покрывало. — Пожалуйста, папа, — прошу отчаянно.