Читать интересную книгу У каждого своя реальность - Ула Крист

специалистов. Работа мозга по активности доминантных поведенческих очагов у учёного отличается от работы мозга преподавателя. Профессиональная ориентация, стереотипизация необходимы. Это грамотно. На образование новых и перестройку нейронных связей нужно время, они не успевают за требованиями местных образовательных стандартов.

За двумя зайцами погонишься — с катушек съедешь.

Вопрос оплаты труда отечественного преподавателя/учёного/учителя лучше сразу снять как психотравмирующий, неэффективный и саморазрушающий. Это работа не про деньги. Почему-то. Оказалось.

Из приятного: ЛЮДИ в аудитории. На них нет вины за изнанку процесса. Они наивны и во многом по знаниям чисты, к сожалению, даже в зрелом (заочники) возрасте. К ним всегда у меня был искренний интерес. Я старалась выкладываться, насколько хватало сил.

Бывало, заходишь в аудиторию — а там 20-30-50… человек с лицами гладкими и холодными, как будто отключённые от розетки утюги. Страшно. Как неживые. И всех нужно включить в розетку «знания», возбудить интерес к обучению. Оживить.

Интеллектуальная реанимация. Иногда я завидовала врачам-реаниматологам. Они хотя бы борются за жизнь по одному пациенту.

А тут…

Не считая мигреней, нервных расстройств, болей в спине (всегда стояла на лекциях), падения зрения и пр., несколько раз полностью от нагрузки на связки пропадал голос. Так удивительно: рот открываешь, а оттуда ни звука. Как рыбка. А нет голоса — нет работы. Нет денег. Совсем. Работала шёпотом. Всё понимали.

Спасибо моим слушателям, это ценно. Даже тем, с кем мы бережно навсегда разошлись в силу разных знаний и обстоятельств. Главное — без острых конфликтов. С хорошей памятью друг о друге.

***

Несколько лет назад я пыталась осознать, почему физически не тяну даже одну доцентскую ставку. Коллеги не разделяли мой категоричный отказ «подзаработать» и взять «хотя бы ещё четверть». Надо было найти себе оправдание.

Вина и неполноценность подтачивали: все могут, даже пенсионеры, а я, молодая — нет.

— Почему?

И тогда на помощь пришёл калькулятор, плюс когда-то замдеканский опыт.

ДИНАМИКА НАГРУЗКИ ДО 2016 ГОДА

(*не интересуюсь изменениями на 2022-23, но подозреваю, что стало хуже)

Ставочная нагрузка доцента на мой начальный период деятельности (1996 год) составляла 650–700 часов. Из них:

примерно половина аудиторные занятия

полевые практики

дипломные работы (25 часов*1 работа)

курсовые работы (15 часов*1 работа)

контрольные работы (1 час*1 работа)

спецкурсы (1 час приравнивался к 3 часам)

контроль самостоятельной работы студентов (10 % от общего числа часов дисциплины)

научная работа примерно 30 часов.

Итого, пусть 400 аудиторных часов, распределенных в среднем на 10 месяцев. По 40 часов лекций и лабораторно-практических занятий в месяц, это порядка 5 пар в неделю (1 пара = 1,5 часа фактических, они же «2 часа» в карточке педагогической нагрузки, то есть 10 педагогических часов).

— Как вам?

На подготовку к занятиям времени почти хватало. В обрез. Грамотное нормирование.

К сожалению, воровали время заседания, совещания, комиссии, кураторство и прочие абсолютно хронофагические средства контроля и организации «досуга» преподавателей.

***

На текущий период исследования (2016 год, год моего ухода из системы образования) ставочная нагрузка доцента в среднем составляла 900 часов.

Из них:

примерно 700 — аудиторных

полевые практики

дипломные работы (15 часов*1 работа)

курсовые работы (5 часов *1 работа)

контрольные работы (бесплатно)

спецкурсы (1:1)

контроль самостоятельной работы студентов (в режиме занятий или бесплатно)

научная работа — ноль.

Итого в месяц 100–120 аудиторных часов и в среднем 10–12 пар (20–24 часа и это не максимум) в неделю. При выходе заочников на сессию у меня по расписанию, могло оказаться по 5 пар в ДЕНЬ!

Ежедневно от ТРЁХ до ПЯТИ 1,5 часовых моноспектаклей.

Аншлаг! Аншлаг! Анш…

***

Анализ потока информации, наполнение сайтов своими трудами/разработками, формирование собственных ЭОР (электронно-образовательных ресурсов), количество мелких дисциплин (за год у меня всегда превышало 10 позиций), больше пяти контролирующих журналов для регулярного заполнения, отчётов, хронического переделывания рабочих программ, институт кураторства…

Всё это я намеренно упущу из внимания. Это только нагрузка на нервную систему, выработка вины у преподавателя, что «раньше же могли, почему сейчас так не могут?!»

— Люди реально физически уже не могут, не тянут. Все, кто реально вкладывал душу и силы в образование и науку, в педагогический труд — выгорели. Полностью и безвозвратно выработали свой ресурс. Закономерно. Физиологично. Чудес не бывает.

— Кто остался?

— Есть кто живой?

Зато отпуск большой. Тоже ложь. Преподаватели работают до середины июля, а занятия начинаются в сентябре.

Летом большинство задействовано во вступительных экзаменах, профориентации, люди в «отпуске» разъезжаются читать лекции в студенческие научно-досуговые организации: в лагеря, на слёты и пр. Колесо для белочки.

Про репетиторство нельзя забывать. Оно обычно после работы. Как «шабашка». А некоторые, «особо энергичные» преподаватели, успевают совмещать репетиторство и аудиторные занятия:

— Magic!

А ещё работа в нескольких заведениях, лабораториях, школах одновременно…

— Как? За счёт какой энергии, Шазам!? Откройте миру источник!

Тему «авторства студенческих работ» обойду. На мягких лапах. Почившие принципиальные преподаватели в гробах, вероятно, веретеном вертятся.

Однажды я написала под внешним давлением 2 работы за деньги. Очникам. Потом писала бесплатно, но так мне было легче. Это честнее. «СО-автор студенческих работ» — почти нормально. Многие мои дипломники, точнее большинство — свою работу писали и осуществляли сами. Никогда не возникало проблем, наоборот — дипломы за лучшие НИР по РФ всегда бывали. В год моего увольнения только вышла осечка. Две финальные осечки. У ВАК. Я не забыла. И даже апелляция и последующие пять пятёрок эту подлость не отменят.

Меня в работе всегда заботил вопрос качества.

«Личный выбор» — это верно: либо качество, либо количество.

ЛИБО НЕ НРАВИТСЯ: УВОЛЬНЯЙТЕСЬ/УХОДИТЕ/УЕЗЖАЙТЕ…

— Да, мне не нравится.

***

Я с улыбкой вспоминаю, как моя бабушка, выпускница МГУ: гистолог, цитолог, генетик (40 лет работы в вузе), готовясь ПАРУ РАЗ в неделю к лекции, просила тишины в доме.

Накануне Лекции мы её не беспокоили, хотя я любила над ней пошутить, потроллить.

— Бабуль, ну, на фига тебе готовиться, итак…

Для бабушки домашняя работа-подготовка не была поводом для моих детских шуток. Она закрывалась в библиотеке на много часов. Читала, писала, рисовала микропрепараты и схемы.

Я — школьница тогда ещё не понимала, что научный труд ненормирован. Мозг учёного работает с загруженной в него информацией постоянно.

Для справки: раньше научным работникам с учёными степенями оплату за коммунальные услуги на дополнительной площади жилья рассчитывали по льготному тарифу.

Учёные люди имели узаконенное право не платить за «ДОМАШНИЕ БИБЛИОТЕКИ» — они считались необходимыми для их работы. Понятно, что квартиры, с расчётом на такую библиотеку, люди получали от государства БЕСПЛАТНО. Имели такое право за свой высококвалифицированный труд на