Читать интересную книгу Тайна голубиного пирога - Джулия Стюарт

– Посмотри-ка, что устроили в Королевском аквариуме. Дрессированные собачки!

Игла сразу перестала мелькать, и служанка подняла свои темные глаза.

– Я все думаю, что они там затеяли, – восторгалась принцесса, так и не положив газету. – Может быть, один из этих очаровательных собачьих оркестриков, где песики играют на музыкальных инструментах? Кого, к примеру, оставит равнодушным фокстерьер, бьющий в барабан?

Служанка словно приросла к своему месту.

– А вот этому я и вовсе не верю! – удивленно воскликнула принцесса. – Здесь говорится, что профессор Финней, охваченный пламенем, прыгнет в воду с крыши! Надеюсь, он не обгорит дó смерти. А если и избежит этой опасности, всегда остается риск утонуть.

Пуки уронила иглу, широко раскрыв глаза.

Принцесса снова склонилась к газете:

– О господи! Они отправят графиню N прямо ко львам. Представляешь, каково это – сидеть в зале и видеть, как львы откусят ей голову…

– Нам надо завтра же пойти на это представление и сесть в первый ряд! – внезапно вырвалось у Пуки.

Минк сложила газету и натянула плед повыше на колени.

– Боюсь, мы теперь не часто сможем позволять себе подобные маленькие удовольствия, – сказала она со вздохом. – Я стремлюсь сократить все необязательные траты. Пока мы здесь, мне придется ухаживать за садом, хоть я и не знаю, как это делается. Если продам дом, сумею, по крайней мере, вернуть правительству долг. Но куда мы тогда денемся? Если так будет продолжаться, я не смогу купить тебе даже имбирный пряник!

Служанка подняла иглу и вновь склонила голову над шитьем. И только на следующее утро она наконец сменила гнев на милость.

– Не исключено, что они избавились от привидений в этом дворце, мэм, – сказала Пуки, трудясь над платьем принцессы. – Сейчас придумали машины на любой случай.

К тому времени как лорд-гофмейстеру был послан ответ, дом и часть мебели выставили на продажу вместе с экипажами и написанными маслом картинами из кабинета махараджи. На них были изображены женщины, которые, должно быть, намерзлись, пока позировали. Некоторые покупатели приходили просто поглазеть на роскошные индийские интерьеры, начитавшись о них в модных журналах о жизни высшего общества, а также заглянуть в спальню человека, умершего при столь необычных обстоятельствах.

Владелец странствующего зверинца, чья борода не шла ни в какое сравнение с бородой его карликового козлика, вернулся за Альбертом. Однако Пуки оставила его стоять на лестнице, захлопнув перед ним дверь и отказавшись выполнить распоряжение принцессы – принести небольшой ящик для обезьянки.

– Мэм, вы не можете продать Альберта, – заявила она, уперев руки в бедра. – Махараджа привез его из Индии. Попав на корабль, Альберт вывалился за борт, потянувшись за угощением – плодом манго. Даже капитан возносил Богу молитвы, чтобы обезьянка выжила, когда ее выловили из воды. Ваш отец так любил Альберта!

Но принцесса оставалась непреклонной. Она получила на этот счет несколько писем от миссис Бутс, дворцовой экономки, представительницы лорд-гофмейстера.

– Я тоже не хотела отдавать Альберта, но она настаивает на этом. Во дворце запрещено держать домашних животных, за исключением декоративных собачек.

– Но, мэм, как этот человек с грязной бородой узнает, что для Альберта закончился траур и ему снова можно надевать штаны из красного вельвета? – спросила служанка, кивая в сторону двери.

– Надеюсь, ты скажешь ему об этом, хотя, полагаю, одежда не будет иметь большого значения, – ответила Минк, направляясь в библиотеку, чтобы не видеть, как увозят Альберта.

Пятница, 18 марта 1898 г.

Когда был назначен день переезда, миссис Бутс послали телеграмму, извещающую о времени прибытия поезда в Хэмптон-Корт. В многочисленных письмах, полученных от этой женщины, по преимуществу описывалось, какие муки ей причиняет бронхит. Миссис Бутс настаивала, чтобы они приезжали в пятницу, когда дворец будет закрыт на уборку. Но когда прибыл экипаж, чтобы доставить их на вокзал Ватерлоо, Минк выдумала столько дел, требующих немедленного завершения, что кучер успел заснуть, а лошади проявили явный интерес к тюльпанам. Но вот все отговорки были исчерпаны, принцесса наконец завязала ленточки своего серого капора и в последний раз сошла по ступеням лестницы. Когда экипаж медленно направился в сторону подъездной аллеи, она оглянулась на единственный дом, который у нее когда-либо был, и смахнула подступившие слезы, ощущая себя потерянной на ничейной земле между прошлым и будущим.

Кучер старомодного громоздкого экипажа высадил их у входа на станцию. Все пространство здесь было забито двухколесными пролетками, каретами, омнибусами, фургонами и тележками, принимающими или исторгающими пассажиров. Носильщик поставил их багаж на ручную тележку, и они прошли за ним внутрь вокзала. Мальчишка-газетчик выкрикивал новости дня под громыхание поездов, чистильщики обуви бросали укоряющие взгляды на башмаки пассажиров, шмыгали карманники, надеясь поживиться в этой суматохе.

Принцесса первой высмотрела билетную кассу, и Пуки, крепко сжимая шкатулку с драгоценностями госпожи, отправилась покупать билеты.

– Но это вагон третьего класса, – заметила Минк, когда служанка вернулась.

– Два билета первого класса стоят четыре шиллинга, мэм. Люди, которые приходили к нам в дом, не заплатили тех денег, что мы просили за мебель, а некоторые и вовсе хотели поживиться задарма. Леди тоже путешествуют третьим классом. Так было написано в одной из газет, что вы читаете.

Минк восприняла это как попытку служанки ограничить ее расточительность.

– В вагоне третьего класса хорошо путешествовать тем, кто может позволить себе первый.

– Но вспомните, мэм, едва ли какая-то леди до вас решалась ездить на верхней площадке омнибуса.

– Да, но причина для этого была совершенно иная. Слишком долго одни мужчины наслаждались сверху лучшими видами.

Когда спор был исчерпан и куплены новые билеты, от их поезда остались лишь веселые струйки дыма. Женщины какое-то время с недоверием взирали на пустые рельсы, потом вернулись в зал ожидания. Они примостились среди чемоданов, саквояжей и свертков рядом с Библией, прикованной к стене, дабы никто не нарушил восьмую заповедь.

Пассажиры и собачка с интересом разглядывали странную парочку. Служанка и ее госпожа опустили глаза, мысленно обвиняя друг друга в том, что миссис Бутс с ее бронхитом вынуждена напрасно ждать их на улице. Ни одной из них даже не пришло в голову выпить по чашечке чая в станционном буфете. Они измучились ожиданием, поскольку, как известно, поезд дольше всего не приходит тогда, когда опоздаешь на предыдущий.

Но вот наконец они отъехали от станции. Носильщик изумленно смотрел на щедрые чаевые, которые сунула ему в руку принцесса, наконец почувствовав облегчение. Когда поезд пересекал виадук, она посмотрела вниз, на лондонские улицы, прикидывая, каково это – жить так далеко от центра вселенной – Пиккадилли. Принцессу мучила неуверенность в будущем. В голову лезли мысли о несостоявшейся совместной жизни с мистером Кавендишем, сперва столь великодушно предложившим ей свою любовь, а потом отказавшимся от нее из меркантильных соображений. Взяв только что купленный роман, она открыла его, желая отвлечься. Хватит уже горевать об этом человеке.

Они ехали через поля, едва тронутые дуновением ранней весны. Пуки, чье лицо казалось еще тоньше в черном капоре, наконец нарушила молчание:

– По крайней мере, вы будете жить во дворце, как вам и надлежит, мэм.

Принцесса едва заметно улыбнулась и вновь склонила голову над книгой.

Когда через три четверти часа поезд достиг конечной остановки, уже смеркалось. Носильщик вынес их багаж к экипажу, запряженному единственной лошадью. Угрюмый кучер набросил себе на колени грязное одеяло, чтобы уберечься от сырости. Когда они переехали через мост и направились ко дворцу, за ними погнались двое мальчишек с шапками в руках, надеясь заработать по пенни за переноску багажа. Удивляясь, что она никогда здесь не бывала, Минк разглядывала этот памятник архитектуры, который веками привлекал посетителей причудливыми колпаками дымовых труб, величавыми галереями и романтическими внутренними дворами. Когда-то это была королевская резиденция: на переднем плане стояло величественное здание шестнадцатого века, эпохи Тюдоров, из красного кирпича, выстроенное для кардинала Уолси[3] и Генриха VIII, а позади располагалась контрастирующая с ним элегантная барочная пристройка, заказанная Вильгельмом III и Марией II. Сады, окружавшие резиденцию, принадлежали к числу красивейших в Англии. Созерцанием их наслаждались многие монархи.