Читать интересную книгу Тайна Найтингейла - Филлис Джеймс

Прервав свое скучное, но на удивление компетентное изложение, Харпер сказала:

— Ты имеешь в виду бутылку с молочного цвета жидкостью? Она была там вчера после ужина.

— Вчера давно кончилось. А сегодня утром кто-нибудь заходил в эту уборную?

По-видимому, никто не заходил. Они молча посмотрели друг на друга.

В этот момент открылась дверь. Главная сестра бесшумно вошла в комнату и снова закрыла ее. Скрипнули накрахмаленные фартуки: это двойняшки Берт соскользнули с письменного стола и встали по стойке «смирно». Харпер неуклюже поднялась со своего кресла. Все повернулись к мисс Тейлор.

— Дети мои, — произнесла она, и это непривычное и ласковое обращение сказало им правду прежде, чем она заговорила. — Дети мои, несколько минут назад скончалась сестра Пирс. Мы еще не знаем, отчего и почему, но когда случается что-нибудь непонятное, как сегодня, мы вынуждены вызывать полицию. Этим сейчас занимается директор больницы. Не сомневаюсь, что вы проявите мужество и благоразумие. Думаю, было бы лучше, если б мы не обсуждали случившееся до приезда полиции. Соберите свои учебники, и сестра Гудейл проводит вас в мою гостиную. Я распоряжусь, чтобы вам принесли горячего крепкого кофе. Все понятно?

— Да, мэм, — прошелестел подавленный шепот.

Мисс Тейлор повернулась к мисс Бил.

— Я очень сожалею, но это означает, что вам тоже придется задержаться у нас.

— Разумеется, сестра. Я все понимаю.

Их взгляды встретились поверх голов учениц, выражая полнейшее недоумение и молчаливое сочувствие.

Однако вспоминая потом этот день, мисс Бил ужаснулась неуместности и суетности той мысли, что первой пришла ей тогда в голову.

«Это будет, наверно, самая поверхностная инспекция. Что же я скажу на Генеральном совете медсестер?»

V

За несколько минут до этого четверо, оставшиеся в демонстрационной комнате, в полном изнеможении и с побледневшими лицами, выпрямились и посмотрели друг на друга. Хедер Пирс была мертва. Мертва и по юридическим и по медицинским критериям. Они это поняли минут пять тому назад, но тем не менее упрямо, без слов, продолжали работать, точно был еще шанс, что безжизненное сердце вновь забьется. Мистер Кортни-Бриггз для удобства снял пиджак, и теперь его жилет был спереди заляпан кровью. Нахмурившись и брезгливо сморщив нос, он уставился на густеющее пятно с таким видом, будто кровь была для него совершенно чуждой материей. Массаж сердца оказался грязной и безрезультатной работой. Слишком грязной для мистера Кортни-Бриггза, подумала главная сестра. Но, наверное, попытка была необходима? Ведь отнести девочку в операционную не было времени. Жаль, что сестра Гиринг выдернула желудочный зонд. По-видимому, вполне естественная реакция, но она стоила Пирс ее единственного шанса. Пока зонд был на месте, они могли по крайней мере постараться сделать срочное промывание желудка. Но попытка ввести другой зонд через нос не удалась, потому что девушка билась в агонии, а когда судороги прекратились, было уже слишком поздно, и мистеру Кортни-Бриггзу пришлось вскрыть грудную клетку и прибегнуть к единственному оставшемуся ему способу. Всем известно, на какие героические усилия способен мистер Кортни-Бриггз. Жаль только, что после них искромсанное тело представляло печальную картину, а в демонстрационной воняло, как на скотобойне. Такие вещи лучше проводить в операционной, где все облагорожено атрибутами традиционной хирургии. Он заговорил первым:

— Это не естественная смерть. В питательной смеси было не молоко, а что-то другое. Я думаю, это очевидно для всех нас. И лучше бы вызвать полицию. Я свяжусь со Скотленд-Ярдом. Дело в том, что я там кое-кого знаю. Одного из помощников комиссара.

Везде-то он кого-нибудь знает, подумала главная сестра. В ней вдруг поднялось чувство протеста. Шок сменился раздражением, которое, вопреки всякой логике, сосредоточилось на мистере Кортни-Бриггзе.

— Надо вызвать местную полицию, — сказала она спокойно, — и, я думаю, сделать это должен директор больницы. Я сейчас свяжусь с мистером Хадсоном по внутреннему телефону. А уж они там позвонят в Скотленд-Ярд, если сочтут необходимым. Я, правда, такой необходимости не вижу. Но решение должен принять начальник полиции, а не мы.

Она направилась к висевшему на стене телефону, осторожно обходя склонившуюся на полу мисс Ролф. Директриса училища все еще стояла на коленях. Совсем как героиня викторианской мелодрамы, — подумала главная сестра, — горящие глаза на мертвенно-бледном лице, черные волосы, слегка выбившиеся из-под оборчатой шапочки, и эти окровавленные руки. Медленно поворачивая их перед собой, она в отрешенной задумчивости внимательно рассматривала алые пятна, как будто ей тоже было трудно поверить, что кровь настоящая.

— Если подозревается преступление, должны ли мы перенести тело? — спросила мисс Ролф.

— Я вовсе не намерен переносить тело, — резко ответил мистер Кортни-Бриггз.

— Но нельзя же оставить ее здесь, в таком виде! — возразила мисс Гиринг, чуть не плача.

Хирург метнул на нее свирепый взгляд.

— Дорогуша, девочка мертва! Мертва! И не все ли равно, где мы оставим тело? Она же ничего не чувствует. Ничего не понимает. Бога ради, не разводите нюни по поводу смерти. Унизительна смерть сама по себе, а не то, что происходит с нашим телом.

Он круто повернулся и пошел к окну. Сестра Гиринг шагнула было вслед за ним, но потом опустилась на стоящий рядом стул и тихо заплакала — будто засопел маленький зверек. Никто не обращал на нее внимания. Мисс Ролф неловким движением поднялась на ноги. Высоко держа перед собой руки в ритуальной позе операционной сестры, она подошла к раковине в углу комнаты, нажала локтем на кран и стала мыть руки. Стоя у телефона, главная сестра набирала пятизначный номер. Они услышали ее спокойный голос:

— Это кабинет директора? Мистер Хадсон у себя? Это главная сестра. — Последовала пауза. — Здравствуйте, мистер Хадсон. Я говорю из демонстрационной на первом этаже Дома Найтингейла. Не могли бы вы сейчас подойти сюда? Да. Очень срочно. Боюсь, произошла ужасная трагедия, и вам нужно будет позвонить в полицию. Нет, я не хочу говорить по телефону. Спасибо. — Она положила трубку и негромко сказала: — Он сию минуту выходит. Ему придется также ввести в курс дела вице-председателя — к сожалению, сэр Маркус находится в Израиле, — но в первую очередь надо вызвать полицию. А теперь я, пожалуй, должна сообщить нашим ученицам.

Сестра Гиринг попыталась взять себя в руки. Она громко высморкалась, убрала платок в карман форменного платья и подняла покрывшееся пятнами лицо.

— Простите. Это, наверно, шок. Просто все так ужасно. Так все страшно произошло. Да еще тогда, когда я первый раз проводила урок! А все сидели и смотрели. И остальные ученицы тоже. Какой ужасный несчастный случай.

— Несчастный случай, сестра? — Мистер Кортни-Бриггз отвернулся от окна. Размашистым шагом подошел и наклонил к ней свою бычью голову. Резко, с презрением в голосе, каждое слово точно плевок ей в лицо; он повторил: — Несчастный случай? Вы хотите сказать, что разъедающий яд попал в питательную смесь случайно? Или что девушка в здравом уме могла выбрать такой исключительно страшный способ самоубийства? Ну же, ну же, сестра, почему бы хоть раз не сказать честно? То, что сейчас произошло на наших глазах, — убийство!

Глава вторая

Кончина в полночь

I

Поздним вечером в среду двадцать восьмого января, через шестнадцать дней после смерти Пирс, в студенческой гостиной на втором этаже дома Найтингейла сестра Дэйкерс, как всегда среди недели, писала письмо своей матери. Обычно она успевала закончить письмо вовремя, чтобы отправить его с вечерней почтой в среду, но на этой неделе у нее не было ни сил, ни желания писать. В стоящей у ее ног корзине для бумаг валялись скомканные листки первых двух отвергнутых ею черновиков. И теперь она делала новую попытку.

Она сидела за одним из двух сдвинутых столов перед окном, задевая левым локтем тяжелую штору, загораживающую промозглую черноту ночи, и прикрывая рукой свой блокнот. Напротив нее настольная лампа освещала склоненную голову Маделин Гудейл, которая была так близко, что Дэйкерс видела чистую белую кожу головы в проборе ее волос и слышала почти неуловимый антисептический запах шампуня. Два учебника лежали раскрытыми перед Гудейл: она делала конспект. Ничто — подумала с обидой и завистью Дэйкерс — не волнует ее, ничто, происходящее в этой комнате или за ее пределами, не может нарушить ее спокойной сосредоточенности. Эта замечательная и безмятежная Гудейл уверенно шла к тому, чтобы золотую медаль училища Джона Карпендара за отличные оценки на выпускных экзаменах в конечном итоге прикрепили на ее безукоризненно чистый фартук.