Читать интересную книгу Иллюзия греха - Александра Маринина

Да, по-видимому, Екатерина Бенедиктовна действительно умела хранить чужие секреты. По крайней мере этот секрет она сохранила так тщательно, что не было никакой возможности подобраться к нему и взглянуть хотя бы одним глазком...

Все в лаборатории было стерильно белым и сверкающим. Он любил здесь работать, и вообще, была бы его воля, проводил бы здесь большую часть времени. В этой лаборатории была его жизнь, вернее, дело всей его жизни. Именно здесь, среди этой стерильной белизны, рождались идеи, приходили разочарования, ставились эксперименты. Здесь надежда на удачу возносила его к вершинам, а неудачи ввергали в пропасть уныния и депрессии. Он столько лет отдал служению своей науке, что уже не мыслил дальнейшего существования вне стен лаборатории.

Через несколько минут должна прийти Вера. У нее пока все протекает нормально, без видимых непосвященному глазу отклонений. Но он-то видит, он знает, что с ней происходит сейчас и будет происходить в будущем. В своих экспериментах он продвинулся за последние годы так далеко, что теперь может почти безошибочно прогнозировать последствия. Прошли те времена, когда он с нетерпением и напряжением ждал результата, совершенно не представляя себе, каким он будет, этот результат, и надеясь только на то, что он вообще будет. Хоть какой-нибудь. Жаль, конечно, что самый мощный его эксперимент был внезапно прерван по не зависящим от него причинам. Уж больно донор был хорош...

Вера пришла, как обычно, с опозданием почти на полчаса. Это было в ней неискоренимо, она была твердо убеждена, что настоящая женщина должна обязательно опаздывать, особенно если идет на встречу с любимым мужчиной. Правда, на работу она тоже вовремя приходить не трудилась.

- Привет! - радостно улыбнулась она, впорхнув в его кабинет, расположенный рядом с лабораторией. - Почему грустный вид?

- По тебе скучал, - скупо улыбнулся он. - Вот ты пришла - и я сразу же развеселюсь.

- Да уж сделай одолжение, - кокетливо промурлыкала Вера. - Терпеть не могу, когда ты хмуришься.

- Как ты себя чувствуешь?

Он мог бы и не спрашивать. Если женщина с шестимесячной беременностью сияет всем своим свежим личиком и носит сногсшибательные наряды, она не может чувствовать себя плохо.

- Прекрасно! Правда, вчера вечером мне стало немножко нехорошо, и я так испугалась. Если бы у меня был твой домашний телефон, я бы тебе обязательно позвонила, честное слово! Так страшно было! Но все быстро прошло.

- А что именно тебя напугало? - заботливо спросил он. - Тошнота, головокружение? Может быть, боли?

- Нет, ничего не болело. Просто... Ну не знаю. Нехорошо. И страшно. Может быть, ты все-таки дашь мне свой домашний телефон, а? А то мало ли что, а ты врач, к кому мне еще бежать в первую очередь, если не к тебе.

- Верочка, милая, - терпеливо сказал он, - я ведь уже объяснял тебе...

- Ну да, конечно, жена ревнивая и все такое. Слышала. У меня муж, между прочим, тоже не ангел и не дурачок, но когда речь идет о ребенке, тем более о нашем с тобой ребенке, можно же чем-то поступиться. Ты не находишь?

- Нет, дорогая моя, не нахожу, - ответил он более жестко. - У меня маленькие дети, ты прекрасно знала об этом. Я не могу рисковать.

- Но и у нас с тобой будет маленький ребенок. Чем твои дети лучше нашего ребенка?

- Они не лучше, - ответил он уже мягче. - Но если моя жена узнает о нас с тобой, она немедленно подаст на развод, и дети будут расти без отца. А твой ребенок родится в законном браке, и у него будет отец, который никогда не узнает, что растит не своего малыша. Наш с тобой ребенок не будет ничем обделен, если все останется как есть. И мои дети не будут обделены. Если же мы с тобой расторгнем свои браки и поженимся, то наш ребенок будет расти в полной семье, а мои дети - нет. И теперь я тебя спрошу: чем мои дети хуже нашего с тобой малыша? Почему я должен ими жертвовать?

- Ну извини, - она уселась к нему на колени и ласково потерлась носом о его шею. - Не сердись. Я правда очень испугалась. Не сердишься?

Он поцеловал ее в щеку, потом в лоб.

- Не сержусь. Пойдем посмотрим, как там наш малыш. В лаборатории Вера привычно разделась и вошла в кабину установки. Она проделывала это столько раз, что уже без команд и подсказок знала, что нужно делать, как стоять, как ложиться и как дышать.

- Ела сегодня что-нибудь? - спросил он на всякий случай, опуская между собой и установкой защитный экран.

- Нет. Как обычно.

- Молодец.

Впрочем, он мог бы и не спрашивать. Легкомысленная и несобранная Вера готовилась стать тем, что некоторые называют "сумасшедшей матерью", во всяком случае, заботиться о здоровье будущего ребенка она начала примерно за месяц до зачатия. Разумеется, о том, чтобы нарушить предписанные врачом правила, и речи быть не могло.

Убедившись в том, что Вера его не видит, он быстро натянул на себя защитный комбинезон, закрыл лицо маской, на руки надел перчатки. Все, можно начинать.

Процедура заняла всего несколько минут. Выключив установку, он моментально снял с себя защитную одежду, сунул в специальный шкаф и только потом поднял экран и нажал кнопку, открывающую дверь кабины, чтобы Вера могла выйти.

- Ну как? - весело спросила она, неторопливо надевая безумно дорогое белье. - Порядок?

- Порядок, - подтвердил он, с удовольствием глядя на одевающуюся женщину. Все-таки Вера была очень красива. Даже округлившийся живот и исчезнувшая талия не портили ее. В ней была порода. - Одевайся и заходи в кабинет. Каждый раз после процедуры ему инстинктивно хотелось как можно быстрее покинуть лабораторию, хотя он точно знал, что при выключенной установке опасности нет никакой. Оставив Веру в лаборатории, он вернулся в кабинет. Пока все идет по плану. До родов она должна пройти процедуру еще четыре раза. И тогда будет видно, что получилось.

Вера впорхнула в кабинет и быстрым движением заперла дверь изнутри на задвижку.

- Я хорошо себя вела и заслужила награду, - с лукавой улыбкой заявила она.

- Но не здесь же, Верочка, - возмутился он.

- А почему нет? Дверь заперта, никто сюда не войдет.

- Не говори глупости.

- Это не глупости!

Вера начала сердиться, он это видел. Но мысль о том, чтобы прикоснуться к женщине сразу после процедуры, была невыносимой.

- Верочка, милая, ну что за спешка, ей-Богу? Давай встретимся спокойно сегодня же вечером. Ты ведь знаешь, не люблю я эти кабинетные приключения на скорую руку.

- Но я хочу сейчас, - упрямилась Вера. - Раньше ты не был таким разборчивым. И кабинетные приключения тебе нравились.

Раньше. Конечно, раньше он мог уложить ее здесь, на мягком диванчике. Потому что это было нужно для дела. А теперь для дела нужно, чтобы она регулярно проходила процедуры. Двадцать сеансов во время беременности и потом раз в месяц в период кормления. Разумеется, он должен заниматься с Верой любовью, кто ж с этим спорит, она ему не кто-нибудь, а любовница. Пожалуйста, он готов сделать это вечером, благо есть где, но не здесь и не сейчас.

- А я люблю, когда ты долго терпишь, - весело сказал он. - Ну что это за интерес, если ты только-только захотела - и все к твоим услугам. Это скучно. Зато когда ты потерпишь, удовольствие совсем другое. Уж не знаю, как для тебя, а для меня - точно. Ты делаешься совершенно особенная. Так что беги домой, поешь и ложись отдыхать, а в семь часов я тебя ЖДУ. Договорились?

Вера была взбалмошной, но покладистой. Она с детства привыкла требовать немедленного удовлетворения всех своих желаний, но при этом легко уступала, если ее просили потерпеть и взамен обещали дать больше, чем она просила, вернее, требовала.

- Договорились, - вздохнула Вера. - Только не опаздывай, у меня же ключей нет. А то буду как дура под дверью торчать.

- Не волнуйся, - ласково улыбнулся он. - Иди домой. Разгадать секрет знакомства Анисковец с Галиной Терехиной никак не удавалось. У Насти все время было ощущение, что за какую ниточку в этом деле ни потяни - все уходит в песок. Версии лопались одна за другой. Ценности не были ни украдены, ни заменены подделками. В околоворовских и контрабандных кругах о картинах из коллекции академика Смагорина никто не слышал. К скупщикам ювелирных изделий никто предварительно не обращался. Соседи Анисковец по дому никаких подозрительных личностей возле квартиры убитой не встречали. Времени на все это ушло много, а толку - чуть. Дело с места не сдвигалось. И даже такая, казалось бы, ерунда, как давнишнее знакомство с обыкновенной домохозяйкой, - и та не хотела проясняться.

Но Настя была упряма, а кроме того, привыкла все проверять до конца. Если не получается найти ответ, двигаясь со стороны покойной Екатерины Бенедиктовны, то можно попробовать пойти другим путем, двигаясь со стороны семьи Терехиных. Правда, источников информации не очень много, строго говоря, только одна Ира.