Глава 5
Утром 8 января Гарик ушёл на работу, а я помчалась в 50-ю больницу.
Разделась, вошла в лифт, но чьи-то сильные, враждебные руки бесцеремонно выволокли меня из лифта, втиснули в шубу, нахлобучили шапку. Я рыдала, вырывалась, кричала: «Хочу видеть Дау!». Ничего не помогало. Их было много, они были сильнее, они втолкнули меня в машину и велели шофёру отвезти меня домой! Почему меня не пустили к Дау? Как смели не пустить к Дау?
И я была обречена сидеть у телефона и ждать звонка из больницы. Было это невыносимо. Телефон молчал, молчал, молчал! Не выдержала, пошла в институт, дали телефон дежурных физиков в больнице. Позвонила. Телефон ответил: «У телефона дежурный физик Зинаида Горобец». От неожиданности и удивления трубка упала на рычаг. Что это? Дежурный физик Горобец? С каких пор Женькина любовница стала физиком? Горобец, о которой Дау говорил, что она ходит не ногами, а грудью. Этим Женьку и соблазнила. Ведь у бедного Женьки все девушки до Зиночки были досковаты! Телефон зазвонил только в восемь часов вечера.
— С вами говорит профессор Гращенков. Мы должны поставить вас в известность как жену, что сейчас по решению консилиума мы приступаем к мозговой операции. Результаты после операции я вам лично сообщу. Вы спать не будете?
— О нет, что вы! Я от телефона не отойду до вашего звонка! Но вы непременно позвоните?
— Да, конечно, как может быть иначе?
Напряжённо, не сводя глаз с телефона, я ждала. Шли часы. Звонка не было. С каждой минутой уходила надежда.
В пять часов утра потеряла сознание. Гарик вызвал «скорую». Очнулась в постели, «скорая» уехала, возле меня был Гарик. — Гарик, у меня просто слабость, телефон не звонил? — Нет.
— Гарик, поставь мне телефон на подушку.
9 января утром пришла Леля, Женькина жена. Я стала рыдать, говоря:
— Вы пришли мне сказать, что Дау уже нет! Мне вчера умышленно не позвонили о результатах мозговой операции!
— Кора, вы что спятили? Какая мозговая операция? Просто пропилили узкую щель в черепе и увидели, что гематомы нет. Кора чистая. Это всех медиков очень обрадовало. Вся операция продолжалась 20 минут. Вам просто забыли позвонить. Это нельзя назвать мозговой операцией.
— Боже, как я счастлива! Лелечка, милая, спасибо!
— Можете меня не благодарить. Я на вас очень сердита. Зачем вы на Женю так кричали да ещё при физиках? Женя из больницы вернулся в плохом состоянии, на нервной почве возник понос. Он всю ночь просидел на унитазе, рыдая: «Теперь я творчески погиб! Сам Дау всегда говорил, что творческая смерть хуже физической!».
— Так что Женя в большей опасности, чем Дау? Вы это хотите сказать?
— Бросьте, Кора, придираться к словам. Мы просто все в отчаянии! Я пришла к вам за деньгами. Комитету физиков при больнице нужны деньги, и немалые.
— У меня есть только тысяча рублей. Это все, что осталось после покупки новой «Волги».
— И ещё, Кора, мне следует вас отругать. Вы не должны были всовывать своего врача в консилиум, да ещё через самого министра Курашова. Что вы понимаете во врачах? Вы поставили меня в нелепое положение, ведь в консилиуме я представляла вашего врача.
— Леля, но ведь вы — патологоанатом. Что вам делать в консилиуме? Скажите, почему меня не пустили к Дау в больнице?
— А вы ездили?
— Ездила вчера утром, но меня просто взашей вытолкали вон!
— Кора, я этого не знаю.
Я была так счастлива, что это не была серьёзная мозговая операция. В мозг, тем более в мозг Дау, не должна лезть рука человека. Кроме того, в мозговой коре нет гематомы! Но ещё и сознания нет, опасность не миновала. Она надо мной висит и в любой момент может обрушиться и меня раздавить!
А в это время в больнице врач Фёдоров не отходил от Дау в течение уже 96 часов, днём и ночью один на один со смертью, как в бою, без сна. Это был настоящий подвиг настоящего врача. Как могла Леля сравнивать себя с таким блестящим врачом, как С.Н.Фёдоров? Он один стоил всего консилиума. Как часто профессора медицины не умеют врачевать! Консилиум заседал, а врачевал только С.Н.Фёдоров.
Между тем консилиум уже сообщил дежурным физикам: наступила клиническая смерть! (Это когда, введя мочевину, не дали внутрь воды). На самом деле была смертельная агония. Прилёт Кунца отодвинул агонию и спас от настоящей смерти. Моя благодарность Зденеку Кунцу безгранична.
В институте у входа через каждые два часа на большом щите вывешивалась сводка состояния здоровья Ландау. Я все время бегала её смотреть. Вдруг увидела — на белом плакате появились беспощадные три слова, написанные чёрной жирной краской: «Наступила клиническая смерть». Все головы повернулись ко мне, все взгляды впились в меня, все это вытолкнуло меня из института. В мозгу одна мысль: сейчас Гарик придёт обедать, он увидит страшные чёрные слова.
Подавая Гарику обед, спросила:
— Ты шёл мимо доски, что там написано о папе?
— Мама, я не читаю. Все так смотрят на меня, я стараюсь поскорее уйти.
В ночь на 10 января разорванные лёгкие отказались снабжать кислородом организм больного.
Фёдоров мгновенно произвёл трахеотомию, машина взяла на себя функцию дыхания. Это произошло в три часа ночи, а утром в 11 часов пришёл в палату к Ландау Н.И.Гращенков на заседание консилиума «акамедиков». Увидев, что Ландау уже подключили дыхательную машину, он начал кричать на С.Н.Фёдорова:
— Как вы осмелились подключить больному дыхательную машину без разрешения консилиума?
— Если бы я этого не сделал ночью, консилиуму уже не пришлось бы заседать сегодня! — ответил Фёдоров. Что ж, речью владеют все, а ум дан не многим.
Глава 6
Свою теорию «как надо правильно строить мужчине свою личную жизнь» Дау считал выдающейся теорией. Он всегда сожалел, что его лучшая теория никогда не будет напечатана. Как мне хочется эту теорию жизни «опубликовать». Ведь будучи морально чистым (девственником), он её тщательно разработал и как результат появился «Брачный пакт о ненападении». Неправда ли, звучит почти анекдотически, но у Дау было очень чистое, пламенное сердце, его теоретические выводы о любви человеческой опирались на классическую литературу.
Когда я пыталась ему доказать, как необходима верность до гроба в браке, он слушал с тихой, доброй улыбкой.
— Милая моя Коруша, а ведь ещё мудрецы древности говорили: нам дозволено судьбой счастье с женщиной любой!
Опять забежала Женькина жена:
— Кора, комитету физиков нужны ещё деньги! Открыла ящик письменного стола, где Дау хранил свои деньги.
Все деньги перекочевали из стола Дау в большую Лелину сумку, которую она даже не смогла закрыть.
Согласно «Брачному пакту о ненападении» все денежные доходы нашей семьи делились так: 60 процентов жене на все потребности семьи, включая и мужа, 40 — мужу в личное пользование.