Хотелось сказать, что предлагаемый жених рожей не вышел (мелкий, блеклый весь какой-то, усенки да волосенки жиденькие — разве такой черноволосой красавице нужен?) да совесть где-то потерял, но пришлось придерживаться намеченного плана.
— Батюшка за товарами заморскими отправился, а меня под присмотром госпожи Амены оставил. Целых двадцать златней заплатил! Так что извольте исполнять договор, после личную жизнь устраивать будете. — Последние слова относились к Амене.
Женщина только ресницами хлопала удивленно.
— О! — восхищаясь (златнями, не мной), выдохнул усатый и попытался облобызать мою ручку. Поверил в сказочку про купеческую дочку! — Будем знакомы, Антус Кронций.
— Вероника, — ляпнула первое, что на ум пришло.
Собственно, на этом «личная жизнь» моей новоявленной опекунши и откланялась. Сообразил небось, что тут у него обломалось.
— Ты что творишь?! — прошипела женщина, заталкивая меня в дом.
Дверь с грохотом затворилась, выражая неприятным звуком всю гамму чувств хозяйки.
— Свободу твою спасаю, — и прямо посмотрела недовольной хозяйке в глаза, целиком и полностью уверенная в собственной правоте. Интуиция подсказывала: поступок был верный. Да и сама Амена разжиться новым мужем вроде как не торопилась. — Можешь не благодарить.
— Да как-то и не собиралась. — Женщина уселась за стол и жестом велела мне занять место напротив.
На лицо непроизвольно легла страдальческая гримаса. Сейчас еще и влетит ни за что ни про что! Но все же подчинилась без лишних слов.
— Ты здорово рисковала, — медленно проговорила попечительница (и ведь даже не соврала почти, она же правда заботится обо мне последние дни!), подперев щеку кулаком. — Он мог начать допытываться.
Мой взгляд будто прилип к обшарпанной столешнице.
— Так не начал же!
Да, я права. Только отчего тогда щеки огнем горят? Вот всегда так: хочешь, как лучше, а получается…
Теплая рука мягко накрыла мои сжатые в замок ладони.
— Знаю, ты помочь пыталась. В этот раз даже получилось. Но на будущее — учись сдерживать свои порывы, — и неожиданно круто переменила тему: — Кстати, давно хотела спросить, какая у тебя основная сила?
Э-э… О чем это она? Я ошалело моргнула.
— Не знаю…
Амена глубоко вздохнула и, кажется, проглотила замечание насчет моей дремучести. Даже обидно немного сделалось. Разве ж я виновата, что сориты образованием вверенной им меня не озаботились?
— Ну, волшба тебе какая лучше всего удается?
А! Так бы сразу и спросила!
— С огнем связанная. — Ответ лишних раздумий не требовал. — В соре я занавески сожгла однажды и сама, когда сильно злюсь, огнем вспыхиваю. Еще воду в лед превращала и так, по мелочи. Только потом еле ноги передвигала. Вроде ничего не делала, а умаялась…
— Так всегда бывает, когда к чужой силе обращаешься, — с улыбкой пояснила женщина.
Я улыбнулась в ответ. Как же все-таки здорово, когда с кем-то можно вот так просто поговорить. Обо всем. О чем угодно… И тут сознание кольнул неожиданно возникший вопрос.
— А откуда ты столько знаешь о… силах?
Моя собеседница заливисто рассмеялась. И в этот момент показалась мне совсем девчонкой.
— Посмотри на меня внимательно… Ничего не замечаешь?
Покорно пригляделась. Да нет, все как всегда вроде. Красивая…
— Ты чужестранка? — брякнула первое, что на языке вертелось. Ох, чувствую, договорюсь однажды!
— Верно, — благосклонно кивнула Амена. — А еще я такая же одаренная, как и ты. Была то есть. Правда, повелевала не огнем, а ветром.
А звучит-то как — повелевала!
Но неужели?..
— Не пугайся, — заприметив, как расширились от ужаса мои глаза, поспешила прояснить положение дел эта загадочная особа, — меня не освобождали от дара принудительно. Там, откуда я родом, подобное вообще не принято. Просто так случилось, что мое призвание вовсе не великие дела, а дом и семья.
От сердца немного отлегло, но я до сих пор взирала на нее с недоверием.
— Силу можно укротить, даже подавить, — продолжала меж тем Амена, изучающе рассматривая меня. — Но ты же не хочешь этого?
Я? Едва ли не впервые что-то зависело от моего желания. Это заставило задуматься, что само по себе для меня редкость. Обычно решения приходят мгновенно, выскакивают из мыслей, точно кузнечики из травы. И именно они оказываются самыми верными.
А тут… Отказаться от возможности колдовать. Легко сказать! Но стоило мне только представить, что больше никогда моих рук (хотя бы только рук!) не коснется ласковое пламя, как сделалось дурно. И губы сами собой произнесли:
— Ни за что.
Амена удовлетворенно кивнула.
— Так я и думала! И знаешь что, из тебя может получиться толк.
Даже не сомневаюсь. Вот только для этого вспыхивать (в буквальном смысле!) по поводу и без явно недостаточно. Управляться с силой ведь где-то учат… наверное. Вот, темнота моя дремучая! Даже простых вещей не знаю. И сдалась я тем магам такая темная?
Посчитав разговор оконченным, Амена вернулась к печи. И тут же зашипела сквозь зубы, скидывая в помойное ведро с десяток обуглившихся оладушек. Я невольно хихикнула.
— Одни расходы от тебя, — по-доброму заворчала хозяйка, прекрасно понимая, что, не будь в ее доме такой вредоносной меня, не было бы здесь и муки для теста, и еще много чего.
— Поклеп! — вскочила я в притворном возмущении, даже руки в бока уперла. Правда, с моей костлявой фигурой вышло как-то неубедительно. Отъедаться надо, притом срочно. — Иди лучше жениху своему несостоявшемуся обвинения предъяви.
— И мешок муки в компенсацию потребуй. — Это в явившемся к завтраку Алике рачительность взыграла. — Может, его хоть тогда жаба задавит и он перестанет под окнами околачиваться.
Повинуясь неясному порыву, я слегка отодвинула занавеску. И точно! Взгляд успел выхватить удаляющуюся спину сборщика податей. Медом ему здесь намазано, не иначе.
— Эдак ты весь дом сожжешь, — посетовал Алик, отодвигая меня от окна. Вернее, от едва не вспыхнувшей занавески.
Я с глубокомысленным видом оглядела собственные ладони, горящие веселым пламенем. Однако… И как теперь это остановить?
— Вот и еще один довод в пользу самоконтроля, — усмехнулась Амена, и сын с радостью ее поддержал.
Весело им, понимаете ли! А обо мне, бедной, кто-нибудь подумал?
Итог оказался плачевным: завтрак стоит на столе и испускает просто умопомрачительные ароматы, а я пожираю его, к сожалению, только взглядом, но взять ничего не могу. Если, конечно, не собираюсь сжечь весь дом к Сумрачному. А я не собираюсь, честно, потому как черной неблагодарностью не страдаю. Вот и терплю стоически, только слюнки глотаю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});