Читать интересную книгу Ведьмино Варево (СИ) - Плотников Сергей Александрович

— Мама?!

Глупо было подумать, что старшая ведьма не заметит такого вторжения на собственную территорию. Куничка и не задумалась — просто сделала все так, как её учили, заслонив собою деревню от неведомой потусторонней опасности. О том, что ей, молодой да неопытной, должна помочь родительница у только-только отпраздновавшей совершеннолетие даже мысли не возникло. Каждый лесной колдун — прежде всего одиночка. Но мать все-таки пришла. И первым делом после атаки ошеломила дочь двумя совершенно неожиданными вопросам:

— Почему чужак у тебя дома и почему ты в таком виде, распустёха?!

— А-а… но… я… — попыталась найти хоть какие-то слова хозяйка избушки-новостройки, растерянно глядя, как вскочивший парень ощупывает надетую на голову корзину, а освободившийся сундук как-то прямо обреченно пятится. Все ж настолько очевидно, что любой ответ глупым покажется. — Я решила…

— Ты еще и дерзить мне вздумала?!

— О прощении молю, уважаемая матушка, — покорно склонила голову девушка, прижимая руку к груди.

Как бы не отличался быт ведающих и деревенских, вежество одно на всех распространялось. И если мелкому несмышленышу дозволялось вваливаться в избу или подбегать на улице с воплем «мамка!» или «папка!», то об дожившее до двенадцатой весны и не научившееся вежеству чадо с легкостью могли сломать ивовый прут, а то и не один. А что делать? Этак не приучить к уважению — детки враз нахлебниками на родительский горб и влезут! Заодно и оторванной от других людей лесной деревне проблем куда меньше, если каждый сосед соседу «уважаемый» говорит… Но только не тогда, когда загорелся его дом и надо тушить всем миром!

— После поговорим, — дернула уголком губ Лета и еще раз ткнула пальцем в пришельца. — Ответствуй, почему пришлый-с-Полуночи — здесь? Чему я тебя учила?

— Сперва разбираться, потом действовать, — уж этот урок Куница выучила назубок. — Этот человек…

И потому ответ матери, даже не попытавшейся её дослушать, прямо-таки ошеломил!

— Ничего доброго с Полуночи не жди, дура безмозглая!!! — совсем уж не сдерживаясь, рявкнула старшая ведающая. — И как я тебя до обряда совершеннолетия только допустила-то?!

Тут назвавшийся Степаном наконец избавился от корзины — все чудесные свойства ведьминого рукоделия пошли прахом. И тут же натянул по самые плечи совершенно самостоятельно под вопль «а ну назад надел!!!»

Страшен ведающий в гневе — настолько, что и духи, и соратники, и знакомцы предпочитают убраться с глаз его долой, не говоря уже о врагах. А все потому, что редко-редко лесные колдуны позволяют себе сорваться. И должно для этого что-то поистине ужасное произойти! Ведь кредо ведающего — спокойствие и расчет, вместо рубки с плеча — воздействие исподволь, вместо прямого конфликта — всегда сначала попытка договорится. С оппонентом или с его противниками у него за спиной — это по обстоятельствам….

Лета всегда была на людях и дома этакой образцовой ведьмой: умной, ничего не забывающей, всегда способной не расставаясь с легкой улыбкой на лице вывернуть ситуацию в свою пользу. Деревенские свою защитницу бесконечно уважали и ощутимо побаивались. Дочь — всегда считала непререкаемым авторитетом, очень любила и старалась во всем подражать. И в ведовстве, и в честолюбии. В первый раз их мнения сильно разошлись лишь тогда, когда Ница вбила себе в голову набрать могущества через отшельничество. Но и тут вместо применения родительской власти и попытки «взять голосом» матушка повернула события, как хотела у Куницы за спиной.

Оттого-то так и опешила хозяйка новенькой избушки, когда Лета с криком стала её позорить. Лучше б действительно хворостиной отходила, как в детстве — чем вот так вот. Хоть самой в корзину прячься! А из мыслей в голове только и осталось, что умолять «матушка, прости!»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Молчишь? — так и не дождалась ответа старшая ведьма. — Наделала делов, окаянная — и голову в кусты, и мать пусть разбирается? Я разберусь. А ну быстро в платье влезла и погнала пойманного Полночника в деревню. Хоть с этим справишься, позор моего имени?

— З-зачем в деревню? — от такого приказа Ницу аж выкинула из пучины самоуничижения, куда загнал девушку родительский гнев. — М-мы ж защищать её должны.

— Как есть дура, — неожиданно спокойно отозвалась Лета. — Договор древний вспомни: сколько сказов я тебе по вечерам баяла? Мы защищаем людей от напастей иных, а они нас — от врагов земных. Сама же сказала: этот — человек. Не дух под мороком, не нечисть под личиной. С человеком пусть люди разбираются, во исполнении взаимных клятв.

Ница открыла рот, хлопая ресницами, закрыла, действительно ощущая себя дурой. Вот как она сама до такой простой мысли не дошла? Никакого прямого ущерба этот Степан причинить никому не просто не пытался — наоборот, все выполнял, что она ему говорила. Да что там: Мява, ушастая башка, перед ним хвостом своим махать начала — а ведь к незнакомцам всегда сторожко относилась! А раз так — действительно отвести к деревенским, и вся недолгота. Они его…

Лета, ворвашись в дом дочери, не озаботилась закрыть дверь. Чем и воспользовалась оборотень — легка на помине! Не испугалась гнева ведовского, нос сунула, через притолоку заглядывает, ушами прядает. Да и как не прядать, когда к ору внутри присоединяется вороний грай снаружи — такое впечатление, что со всей округи собрались чернокрылые и перекаркать друг друга пытаются! Это, получается, Ница так в себя ушла от материнских упреков, что такой гам до сих пор и не расслышала…

Тут молодая ведьма вздрогнула, как наяву увидев: вот она приводит Степана к людям — а над тем вестники беды разве что не хороводы водят, заливаются. Не посмеют отказать ведьме решить его судьбу люди — да и поверят, что тот не сможет колдовством ударить в ответ. Но убивать, даже издали камнями все же не решаться — нет, отведут от домов куда подальше, живьем привяжут к столбу, хворостом обложат да и сожгут.

Вот так просто — сожгут. Ну а что? Какой-то чужак неизвестный — и благополучие целой деревни! А воронов над ним вьётся на целый мор! Или еще какую беду! И ведь не объяснить, что сила-саван чужая на чужаке постепенно ослабнет да и рассеется — этот вывод был одним из немногих все ж полученных при помощи зелий результатом. Не будет силы — и птицы дурные угомонятся… Только кто ж ждать столько будет?

— Деревенские убьют чужака, — неожиданно для самой себя хрипло сообщила Ница свои выводы матери. — Огнём сожгут заживо.

— Так радуйся, сделают за тебя то, что самой мозгов не хватило исполнить, — равнодушно бросила ей в ответ Лета. Она уже успокоилась и теперь с хозяйским видом оглядывалась по сторонам.

— Степан человек, не чудище, — по инерции повторила молодая ведьма, поначалу просто не поверив, что услышала подобное от той, кто её вырастила и уму-разуму научила. — Не его это могущество, не подчиняется ему. Такое впечатление, что случайно… зацепилось.

— А ты все ж подобрать чужую силу решила? — недобро посмотрела в глаза дочери ведающая, подбираясь, будто Мява перед броском.

— Что?! Я? — растерянно ответила на взгляд Куничка, и мать сразу же расслабилась.

— Может, ты пока ингредиенты в котле портила — выяснила, что будет с силой, когда носитель помрёт?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Н-нет, — подобный вопрос молодой ведьме в голову не пришел. И, как она прямо сейчас осознала — зря. Потому как если рассосётся-развеется — это еще ничего. Ну а как проклятьем обернется? Вот почему леший-предатель, наплевав на все договора и неминуемую расплату за вероломство так от своих перелесков да боров чужака гнал. — Но тогда деревенские наши…

Ница осеклась, потому что вдруг поняла: мать, конечно же, сделала те же умозаключения. И была готова спихнуть возможное проклятье на головы простых людей. Нет, не потому что сошла с ума и вдруг решила нарушить клятву. Лишь знание законов природы: сжигать крестьяне попруться, что называется, «всем миром» — и возможные последствия растянуться на всех, кратно ослабевая. То есть ничего опасного в итоге никого из простых людей не коснется. Одна из причин, почему подобные казни вообще были придуманы…