Читать интересную книгу Расцвет и падение древних цивилизаций. Далекое прошлое человечества - Гордон Чайлд

Отметим, что документальных свидетельств, отражающих эту стадию, относительно немного. Раскопки осушенных территорий или земляные работы во время прокладывания железнодорожных путей, вскрывающие галечник древних рек или окаменелости периода плейстоцена, эрозионные процессы на морских побережьях и берегах рек часто позволяют обнаружить останки (обычно в виде костей) тигров, носорогов и мамонтов (в вечной мерзлоте, например в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке России, до сих пор находят замороженные туши погибших мамонтов. — Ред.).

Все же вплоть до конца последнего оледенения (в Европейской России — валдайское, которое происходило от 70 до 11 тысяч лет назад. — Ред.) известны только четыре неполных фрагмента останков гоминидов во всей Европе, хотя ученые и любители повсеместно ищут «недостающие связи». Отмеченные четыре фрагмента представляют гоминидов нашего континента во время так называемых 200 тысяч лет!

Азия оказалась более продуктивной. Находки на острове Ява и в Китае позволяют нам говорить о двадцати полных скелетах. И все же редкость останков людей подтверждает вывод, что во время первых тысячелетий своего бытования люди оставались весьма редкими животными. Малочисленные группы гоминидов, скорее всего, не воспринимались как серьезные соперники современным им мамонтам, пещерным медведям, тиграм и гиппопотамам.

Наш вывод никак не опровергается археологическими данными. Верно, что целую тележку инструментов, изготовленных первыми гоминидами, можно собрать на велдах между реками Оранжевая, Вааль и Замбези. Общеизвестно, что музейные хранилища во Франции и в Англии набиты орудиями гоминидов, раскопанными в сходных по времени отложениях. Вероятно, один гоминид мог за день изготовить и соответственно использовать и выбросить три или четыре подобных орудия. Поэтому несколько тонн изделий, охватывающих период в сотни тысяч лет при расчете года в 365 дней, вовсе не свидетельствуют о большом числе изготовителей инструментов.

Однако развитие орудий труда показывает, что их изготовители постепенно выделились из окружающего их животного мира. Понятно, что самое начало данного процесса установить невозможно. Важной и, возможно, решающей вехой стало освоение человеком огня, что позволило использовать в своих целях страшный «красный цветок», от которого в ужасе бежали другие обитатели джунглей. Бесспорным свидетельством использования огня являются остатки кострищ, с которыми обычно встречаются археологи при раскопках древнейших стоянок и жилищ. Так, в одном из первых известных обиталищ древнего человека (синантропа) пещере Чжоукоудянь вблизи Пекина обнаружили обугленные кости животных, указывающие, что уже синантропы поддерживали огонь и использовали его.

Точно так же и первые орудия, скорее всего, имели естественное происхождение, их только слегка дорабатывали, чтобы они лучше удовлетворяли потребностям человека. Если орудия изготавливались из дерева, то они безвозвратно исчезали для будущих исследователей. Те же, что делались из прочного камня, во многом походили на естественные сколы, так что их зачастую трудно выделить из окружающей среды. Споры археологов по поводу точного определения «эолитов» (осколков камня с острыми режущими краями) как раз и связаны с этой проблемой.

Переходя к этим новейшим находкам, следует подчеркнуть, что речь идет не об одном местонахождении, а об обширной зоне, охватывающей Африку, Центральную и Южную Европу, частично Азию. Это грубые рубящие орудия аморфного вида с одним или несколькими сколами. Датировка их варьирует в абсолютных цифрах от 2 млн до 1 млн лет, по геологической периодизации они относятся к эоплейстоцену в рамках четвертичного периода. Именно на основании всех подобных находок выделена так называемая галечная культура, и термин этот укоренился в археологической литературе. Предложено уже несколько схем типологии галечных орудий, но ни одна из них не может считаться исчерпывающей.

С современной точки зрения только в середине периода изготовления этих орудий, в плейстоцене, мы встречаем те изделия, которые следует назвать бесспорными. Они представляют собой орудия из камня, обработанные продуманным и преднамеренным образом. Правда, их использование продолжает оставаться неопределенным.

Возможно, эти простейшие орудия (в Олдувае чоппер, камень-молоток, режущий отщеп, а несколько позже, в Ашеле, рубило, отщеп-скребок) применялись в разных целях и не предназначались, как в наше время, для особенных задач. Тогда грубо заостренные кремни служили разным целям, от расчленения туши животного до выскабливания волос с его шкуры или откапывания корней (а также разбивания голов — животных и оппонентов человеческого рода).

Техника обработки камня постепенно усложнялась. Важный шаг на этом пути был сделан, когда в употребление вошел новый инструмент — отбойник, игравший роль современного долота или тесла. Ударяя по нему другим камнем или деревянной колотушкой, мастер мог гораздо точнее координировать силу и направление удара. При этом скол получался длинным и тонким, а изделие принимало более правильную форму. Чтобы окончательно подчинить себе материал, человек должен был освоить технику, которая позволяла снимать лишние слои камня буквально по миллиметрам. При такой точности можно было придать заготовке любую задуманную форму. Это сделалось возможным, когда ударную технику стали дополнять отжимной.

Придав несколькими ударами камню подходящий вид, мастер откладывал колотушку и начинал действовать отбойником как стамеской, снимая лишний материал тонкими слоями. Эта работа совершенно не под силу современному человеку, который выжимает на динамометре в среднем не более 60 килограммов. Для того чтобы успешно справляться с отжимной техникой, рука человека должна была быть намного сильнее. По расчетам, неандерталец не уступал в силе нынешней горилле.

По всей Африке, в Западной Европе и Южной Индии излюбленными и самыми тщательно отделанными инструментами оставались те, которые изготавливались откалыванием кусков от крупных глыб камня, пока они не приобретали одну из четырех или пяти стандартных форм. Все произведенные изделия определяются как рубила или ручные скребки.

Кроме того, в Европе в отложениях ледникового периода (а также по всей Северной Евразии) мы встречаемся с так называемыми чешуйчатыми орудиями. Они состояли из тонких кусков камня, прикрепленных к общей основе, чаще всего деревянной. Их стремились просто подогнать друг к другу и не заботились о тщательной отделке, как в случае с рубилами.

Наконец, встречаем орудия, изготовленные синантропом, и первые орудия из Северной Индии и с полуострова Малакка, которые нельзя классифицировать как чешуйчатые орудия, хотя они рассматриваются как представители явного «рубящего» или «галечного» циклов.

Таким образом, перечисленные нами традиции отражают всевозможные потребности в разнообразных условиях. Однако все инструменты оказывались необычайно удобными и связанными с различными социальными традициями. Важно, что на изготовителей не влияли ни климатические факторы, ни особенности места проживания, за исключением специфики материала.

Они оказывались не менее поразительными, чем различия между основными циклами и единообразие и постоянство внутри их. Весьма примечательно, что одна и та же особенная форма придавалась рубилам, изготовленным от мыса Доброй Надежды до Средиземного моря и от Атлантического побережья до Центральной Индии.

В течение ряда оледенений (и межледниковий) различаются только незначительные варианты и улучшения, вносимые в небольшой ассортимент традиционных форм. В каждой части ареала подобные разновидности следовали одна за другой в одном порядке. Все выглядело так, как будто среди пространно разбросанных групп установился некий вид взаимоотношений, идеи пересекались и технический опыт обобщался.

Наконец, многие орудия позднего времени, в основном относящиеся к классу рубил, отличаются необычайной тщательностью обработки и изяществом. Чувствуется, что затрачено больше усилий, чем требовалось просто для изготовления орудий, поскольку их авторы пытались изготовить нечто не только полезное, но и красивое. Если так и было, то инструменты, о которых идет речь, несут в себе и эстетическое значение.

В качестве примера приведем образец черепа из раскопа Олдувай II (с отметинами, нанесенными чоппером), у его владельца имелись низко расположенные надбровные дуги, по своему развитию он находился между питекантропом и человеком разумным. Черепа из Штайнхайма (Вестфалия) и Сванскомба в Англии обладают ярко выраженными надбровными дугами.

Величина мозга обладателей черепов из последних двух мест, однако, близка к величине мозга современного человека (это неандертальцы. — Ред.). Сказанное выглядит так, как будто эти люди с рубилами и каменными топорами, хотя и сохранили некоторые черты питекантропов, все же явно отличались по величине мозга.