Читать интересную книгу Павлины в моем саду - Елена Мошко

Василий обменивался колкостями с Дианой, отдавая предпочтение спелым вишням. Я не хотела им мешать. Разглядывая пейзаж за окном, я сидела молча, вслушиваясь в музыку его повзрослевшего голоса. Что я чувствовала? Безветрие, которое воцаряется после шторма или перед большой бурей. Спокойствие, которое даруется любимой мелодией или родными людьми. Полноту жизни.

2

Вопрос «Помочь?» я услышала неожиданно, будучи уверенной, что я работаю одна во всем корпусе. У меня за спиной стоял Василий и добродушно улыбался. Поправляя очки, он наблюдал за тем, как я вешаю занавески в меленький цветочек. Я удивилась:

– Как ты вошел?

– Дверь была открыта, охраны не было. Я прорвался без труда. А почему ты одна? Как это называется?

– Эффект Дианы. Ее никогда нет рядом, когда нужна ее помощь. Скорей всего она сейчас где-нибудь загорает на крыше…

– Я помогу тебе. Вдвоем мы быстрей справимся – подавай мне шторы.

Оценив его рост, я поняла, что для создания уюта с его помощью потребуется значительно меньше времени:

– Сердечно благодарю. А ты, наверно, рассчитывал у нее подстричься? Василий стал цеплять «крокодильчиками» шторы:

– Да. Но если ее нет – может быть, ты сможешь подстричь меня?

– Я – тебя… подстричь??? – я пожала плечами. – К чему такая срочность?

– Ничего особенного, просто я хочу иметь ровный загар. Солнце, смотри, как припекает. Если я сейчас не подстригусь, то завтра у меня уже будут видны незагорелые места вокруг лба, за ушами, на шее.

– Я когда-то стригла папу и брата. Но это было очень давно.

– Отдамся, не думая.

3

Вдвоем нам потребовалось не больше получаса, чтобы закончить работу. Мы сделали небольшой перекур, подогрев воду для экспресс-парикмахерской. Потом, прихватив стул и все необходимые принадлежности для стрижки, мы вышли во двор.

Как он выглядел? Заросшим – нет. Его обрамляла милая растрепанность и невысказанная усталость, печаль. Словно наваждение ко мне вернулась нежность: знакомый с детства «татарчонок» показывал мне, где нужно подстричь его волосы покороче, где подлинней… Выслушав его, я попросила:

– Ты не мог бы присесть?

– Пожалуйста. – Он послушно сел.

Я прикоснулась к его волосам и слегка приподняла их, решая, насколько их можно укоротить. Но лучше бы я этого не делала. В моих руках словно оказались нити шелка, из которых были сплетены мои воспоминания. Еще через секунду я поняла, что его локоны повергли всю мою сущность в рабство. Как я могла это допустить?

– Что-то не так? – спросил Василий и обернулся, вопросительно глядя на меня.

Я взяла себя в руки:

– Нужно намочить волосы. Давай отойдем. Я тебе полью. Вставая, он снял с себя очки и, прищурившись, попросил:

– Убери их к себе в передник. Уходя, заберу. Взяв очки в руки, я позволила себе любопытство:

– Это у тебя защитные очки?

– Что-то вроде того. Их называют еще «хамелеонами».

– Почему?

– Их стекла темнеют или светлеют в зависимости от освещения. Удобно. Я не люблю яркий свет, он режет мне глаза.

– Значит, видишь ты хорошо, но прячешься от солнца? Наклоняйся, поливаю.

– Это я солнце прячу от себя.

– Я не знала, что рядом со мной человек, все испепеляющий взглядом… Я даже вспомнила Хаксли: «Глаза – как черные грозные жерла двустволки»…

– Про тебя я тоже кое-что могу процитировать, но из Шекспира: «Из черных проволок ее коса».

– Квиты. Вода не горячая?

– Нет, но мокрая. Ты льешь ее мне прямо за шиворот. Меня не надо тушить – я же не горю и пока не собираюсь взрываться!

– Пардон. Что ж… будет повод раздеться и принять солнечную ванну.

– Я не привык делать это один. Имею в виду раздеваться.

– А садиться на стул ты один умеешь, болтушка? Тогда поторопись, пока я не передумала.

– Молчу-молчу, – он сел, скинув с себя намокшую вдоль спины футболку.

Я накинула на его плечи полотенце, словив себя на мысли, что исключительно близко стою к полуобнаженному молодому мужчине. Он был в прекрасной форме. Видно было, что он не обходил турник каждое утро, как незнакомую светскую барышню. Я слегка склонилась, приступив к стрижке, стараясь не терять самообладания. Сначала я подровняла длину волос, потом, приноровившись, стала подстригать непослушные кончики прядей по всей голове. В результате он стал выглядеть не просто свежо – потрясающе ухоженно.

– Ну, вот, Вася-Василиса, делаю пробор и… Готово. Ты великолепен! – Я почувствовала, как он вздрогнул, – я не поцарапала тебя?

– Как ты меня назвала? Василиса? – Он, присмотрелся ко мне, пытаясь что-то вспомнить. – Меня так никто не называл, кроме… Не может быть. Мари… Марина! Кроме тебя. Как же я сразу тебя не узнал?

Слова-улики… Рано или поздно все тайное должно было стать явным, но сейчас я не была готова к разоблачению. Я смутилась – так пристально он стал разглядывать меня. Рабочая одежда, фартучек, нелепая косичка – я готова была провалиться сквозь землю. Имея одно желание – остаться незамеченной, я услышала:

– Судя по всему, ты узнала меня. Да? Я подняла глаза:

– Узнала… мне было интересно наблюдать за тем, как ты изменился.

– Это я проштрафился. Прости, но я помнил только то, что у тебя были длинные волосы. Как ты жила всё это время?

– По-разному. А ты учишься? – спросила я.

– Да. Заканчиваю институт. Здесь я из-за сестры, она будет в лагере все лето. Мне нужно быть с ней.

– Никогда бы не поверила, что мы все-таки встретимся…

– … и будем работать вместе, – продолжил он мою фразу. – Знаешь, завтра у начальника лагеря перед открытием сезона будет решаться вопрос, кто в каком отряде и с кем будет работать. Давай запишемся вместе? Ты – воспитателем, а я – вожатым.

– Или наоборот?

– Хорошо наоборот. Только, чур, выбираем четвертый отряд. В нем все лето будет Валя. Мне, кстати, уже нужно ехать за ней в пригород. Скоро стемнеет.

– Я согласна. Но как же Диана?

– А что Диана? Ты хотела работать вместе с ней??? Можно предположить, где будет она со своим эффектом через пару дней, когда привезут детей. Если она уже сейчас бегает по крышам от работы, потом ей просто захочется порхать над суетой.

– По-своему ты прав, – я прикоснулась рукой к его лицу, словно хотела поправить стрижку, но на самом деле я погладила его. – Я скучала по тебе, Радуга…

Его взгляд ответил мне тем же. А что, если цель и смысл моей жизни быть рядом с ним? Может быть, он станет тем сильным и смелым, кто поможет исправить ошибку, которую я совершила в своей жизни, возьмет меня за руку и поведет за собой? И будь, что будет.

4

В этот день поздно вечером, когда я уже собиралась ложиться спать, я неожиданно услышала мелодию, разливающуюся на всю окрестность. В этой арии было что-то удивительное. Ноты, как рассыпающиеся бусы, падали на землю хрустальными капельками росы. Это был знак. Василий вернулся. Сейчас он, наверно, показывал сестре радиорубку. Я слушала музыку, сидя в своей комнате у себя на кровати. В руках у меня лежали его «хамелеоны», которые он забыл забрать у меня. Так он снова вошел в мою жизнь. Полуночным напевом. Долгожданным покоем. Раем в душе.

5

Утро следующего дня началось неожиданно. Диана, выйдя из корпуса раньше меня, издала нечленораздельный возглас. Испугавшись за нее, я соскочила с кровати и выглянула в окошко. Я увидела, как она прикрывает рот от удивления, глядя на огромный букет цветов, лежащий на крыльце. Я поинтересовалась:

– Зачем же так кричать?

– Кто-то принес мне цветы!

– Не может быть…

– Вот – посмотри, – она их приподняла.

– Я рада за тебя.

– Рада? Да это же очередной парень с букетом – и опять не твой!

Я прикрыла окно, догадавшись, кто оставил букет на пороге. Но я не стала ее разочаровывать. Что собственно, она знала про меня? Про мою жизнь? Пусть думает, что хочет. Но мне было глубоко неприятно, что Диана с самого утра начала со мной вести себя так вызывающе. Разве я заслужила такое обращение? Ее фраза, брошенная в мой адрес, вопреки ее желанию, не задела мое самолюбие, но сам факт… Недолго думая, я решила, что нужно воспользоваться этой ситуацией. Накинув халат, я вышла из комнаты, чтобы расставить все точки над i. Я подошла к ней ближе и поздоровалась:

– Доброе утро!

Диана, ставя цветы в воду, бросила в мою сторону снисходительный взгляд:

– Для меня утро действительно доброе, а вот тебя оно как всегда – обделило.

Я возмутилась:

– Я не ослышалась?

– А что такого я сказала?

– Обидные слова. Но ты не только говоришь, ты еще делаешь, что хочешь и когда захочешь.

– Я не понимаю. О чем ты?

– Вчера мне нужна была твоя помощь. Где ты была?

– Подумаешь… Пропала ненадолго.

– Надолго! Ты меня предупредила, что уйдешь всего на час.

– Что с того?

– У меня было желание работать с тобой в одном отряде, но ты этого не оценила. Поэтому не обессудь – сегодня, когда будет распределение, на меня не рассчитывай. Я не хочу все лето тянуть отряд в сорок человек одна, теряясь в сомнениях, на крыше ты лежишь или прячешься в подвале.