Читать интересную книгу Снежный шар - Пак Соён

на пол, доктор на максимум включает электрический матрас на кушетке, а я накрываю раненую женщину одеялом из оленьей шкуры. Прежде всего ее нужно согреть.

Смыв запекшуюся кровь с ее лба, доктор обращается ко мне:

– Послушай, Чобам… (Так как мы с Онги близнецы, все в округе знают, как нас зовут.) Почему ты решила помочь Чо Мирю?

Я впервые слышу, чтобы кто-то называл ее по имени. Заметив мой удивленный взгляд, доктор тихонько смеется. И, давая понять, что все должно остаться между нами, коротко добавляет:

– Мы были друзьями в школе. А когда я учился в университете, мы с ней пару раз виделись в Сноуболе.

Медицинский университет, как и все остальные университеты, находится в городе под куполом. Студенты-медики не считаются актерами, тем не менее во время практики им приходится сниматься в сериалах про больницу. В обмен на это они учатся бесплатно, а зрители получают возможность заранее увидеть врача, который потом будет работать в их поселении, и оценить его навыки.

Пока я складываю одежду, разбросанную по полу, доктор наносит антисептическое средство на раны Чо Мирю.

– Там, в городе, я понятия не имел, что она убивает людей. – В его голосе слышится горечь. Жителям Сноубола не разрешено смотреть сериалы, которые там снимают. Ты не можешь узнать, что твой парень изменяет тебе с близкой подругой. Но благодаря этому правилу тем интереснее зрителям за пределами Сноубола.

Доктор кивком указывает мне на чайник, стоящий на электронагревателе.

– Выпей чаю, погрейся.

Я наконец снимаю с себя верхнюю одежду и направляюсь к серванту в комнате отдыха. К моему большому сожалению, какао там нет. Не повезло мне и с кофе – на донышке прозрачной пластиковой банки осталось всего несколько зерен. Пока я выбираю между чаем из листьев оливы и чаем из купены, из смотровой раздается пронзительный вопль.

– Потерпи, Чо Мирю. Тут немного, – твердым голосом произносит доктор, начиная зашивать рану на лбу девушки.

Невольно я морщусь, будто это мою кожу прокалывает игла. Обезболивающее стоит очень дорого, поэтому его разрешается использовать только во время родов. А еще при сложных операциях, но проводить их можно исключительно в Сноуболе – лишь там есть необходимое оборудование. Так что, если кто-нибудь из нас серьезно заболеет, на обезболивание рассчитывать не приходится и остается только терпеть.

– А-а-а-а!

Не в силах открыть глаза, Чо Мирю ворочается на кушетке, в бреду все повторяя какую-то бессмыслицу:

– Черная… черная…

От одного вида ее пересохших бледных губ наворачиваются слезы. С жалостью глядя на женщину, я опускаю в кружку с горячей водой пакетик чая из купены.

– Возьми на полке рядом с буфетом синий контейнер с мазью и натри себе лицо. У тебя тоже обморожение.

До этого момента я и не замечала, что творится у меня с лицом.

– Если не хочешь, чтобы на лице остались шрамы, возьми эту мазь домой и наноси каждый час. За твое лечение заплатит Чо Мирю.

Я аккуратно ставлю на стол чашку с теплым чаем и встаю с места.

– И больше не смей так делать. Разве твоя мама переживет, если с тобой что-нибудь случится?

Вспомнив о маме, я совсем расстраиваюсь. Мама всегда говорит, что хочет, только чтобы я была здоровой, а больше ничего и не надо.

– Да, простите меня…

Я намазываю жирной мазью нос и щеки и смотрю на себя в зеркало. Лицо обморожено и выглядит ужасно. Мазь жжет кожу и в то же время приятно холодит.

И тут внезапное осознание заставляет меня подпрыгнуть как от удара током.

– Чон Онги!

– Что? – Доктор как раз закончил обрабатывать раны Чо Мирю и глядит на меня с недоумением.

– Доктор, Онги так и не пришел! Он сказал, что будет переживать за меня и обязательно придет сюда следом.

Видя, как я, будто полоумная, в панике собираю с пола одежду, доктор бросается мне наперерез.

– Ты что, опять туда пойдешь?

– А что, если Онги лежит в снегу без сознания?!

Доктор с силой хватает меня за запястья.

– Образумься! Тебе только что повезло остаться в живых, сомневаюсь, что повезет еще раз.

Он ниже почти на голову, но хватка у него крепкая. Я отчаянно вырываюсь.

– Пустите! Нельзя же, чтобы мой брат умер, пока я тут спасаю чужого человека!

В этот самый момент кто-то тихонько стучит в дверь, и мы с доктором одновременно поворачиваем головы.

– Чон Онги?

– Простите за беспокойство.

В дверях показывается незнакомец. На плечах у него накидка с красивой меховой оторочкой, из-под накидки виднеется дорогой черный костюм. На голове – шапка из лисицы, а лицо кажется очень знакомым. Мой взгляд привлекают его блестящие туфли. В наших краях все носят только теплые ботинки, и такие туфли я вижу впервые.

– Это вы Чон Чобам? – спрашивает незнакомец, глядя на меня. – Мы только что были у вас дома. Ваш брат сказал, что мы найдем вас на электростанции.

У меня словно камень свалился с души, а вот доктор, наоборот, слегка нахмурившись, смотрит на нежданного гостя с подозрением – как будто он раньше его уже где-то встречал, но никак не может вспомнить, при каких обстоятельствах.

– С вами хотят поговорить. – Вошедший мужчина обращается только ко мне. Он не замечает настороженного взгляда доктора и даже не смотрит в сторону раненой женщины, затихшей на кушетке у нас за спиной.

– А кто хочет?

– Одно уполномоченное лицо из киношколы хотело бы с вами встретиться.

– Прямо из киношколы?!

По всему моему телу разливается блаженный трепет.

Кое-что похуже девяти убийств

Вслед за мужчиной я выхожу из медпункта, но в зале темно и никого не видно.

– Нас ждут снаружи.

– Что? В такой холод?!

Проигнорировав мой недоуменный взгляд, мужчина толкает дверь. На руке у него дорогая кожаная перчатка. Нет никаких сомнений, что он приехал из Сноубола… И в это мгновение я вдруг вспоминаю, как его зовут.

– Вы ведь Купер Рафалли?

Ну конечно, это он, Купер Рафалли, главный актер сериала, который закончился в позапрошлом году.

– Да, это я. Звезда биатлона, чье сердце мягче, чем соевый творог.

Несмотря на иронию в его голосе, я вижу, что ему приятно оттого, что я его узнала. И выглядит он сейчас куда счастливей, чем по телевизору.

В Сноуболе Рафалли занимался биатлоном. Биатлон сочетает в себе бег на лыжах и стрельбу, но в городе под куполом это еще и один из узаконенных методов казни. Рафалли снова и снова приходилось стрелять по мишеням – приговоренным к смерти преступникам. Каждый раз он мучился и страдал от угрызений совести. Зрителям канала досадно было видеть слабость их любимого актера, тем не менее они с любопытством наблюдали за тем, как неумолимо разрушается его личность.

– Каждую среду и четверг мы всей семьей за ужином смотрели сериал, где вы снимались. – Я стою перед некогда любимым актером и от волнения переминаюсь с ноги на ногу.

Мы, люди внешнего мира, словно проживаем жизни