Экспедиционные флотилии Легионов по всей Галактике разлетались от колыбели человечества и восстанавливали разрушенные связи. Примархи, словно соперничающие братья, боролись за право быть рядом со своим отцом, но лишь один оказался достоин сражаться бок о бок со спасителем человечества: Хорус Луперкаль, примарх Легиона Лунных Волков и любимый сын Императора.
Император, возглавив Лунных Волков и Ультрамаринов Жиллимана, готовился обрушить свой ужасный гнев на зеленокожих Улланора. Эта война обещала стать самой суровой и жестокой. Кому же, как не любимому сыну, стоять рядом с отцом, когда требуется выбить дух из врагов-варваров?
Война на Улланоре могла положить конец всем войнам, но Тысяче Сынов предстояло сражаться в другом месте. Несущие Слово примарха Лоргара и Космические Волки примарха Лемана Русса в двойном скоплении звезд под названием Причал Ковчега вели войну против агрессивной планетарной империи, правители которой отвергли предложение Императора стать частью большего государства.
Король Волков неоднократно призывал Пятнадцатый Легион принять участие в этих сражениях, но Магнус игнорировал все его обращения.
На Агхору он обнаружил нечто более интересное.
Он нашел Гору.
Глава 2
БАРАБАНЫ ГОРЫ
ХРАМ СИРБОТИДОВ[12]
МЕСТО МЕРТВЕЦОВ
Сначала подъема прошло не больше двадцати минут, а Лемюэль уже успел пожалеть о своем предложении проследить за отрядом Астартес. Эту тропу, скрытую среди скал, он отыскал во время одной из частых одиноких прогулок по нижним склонам грандиозной Горы. Ступени, искусно упрятанные в глубокой расщелине всего в сотне метров от мертвых камней, петляли между скал и круто уходили вверх, образуя более прямой подъем, чем тот, которым воспользовались Астартес.
Да, этот путь был намного короче, но ничуть не легче. Рубаха Лемюэля покрылась пятнами пота, и мужчина подозревал, что от него не слишком приятно пахнет. А стук сердца отдавался в ушах грохотом триумфальных барабанов, приветствующих самого Императора.
— Долго нам еще идти? — спросила Камилла.
Она с радостью воспользовалась возможностью хоть немного углубиться в Гору, а вот Каллиста отнеслась к этой затее с меньшим энтузиазмом. Она восхищалась Астартес и немного побаивалась их, но в первый момент мысль о слежке за Тысячей Сынов вызвала у Каллисты приятное возбуждение. Теперь же, хотя Лемюэль и не мог прочесть ее ауру, по лицу женщины было ясно, что она сожалеет о своем согласии пойти с ними.
Лемюэль остановился, глядя в отливающее металлическим блеском небо. Он попытался восстановить дыхание и утихомирить неистово бьющееся сердце.
— Еще минут десять, — сказал он.
— А ты уверен, что выдержишь столько? — насмешливо спросила Камилла.
— Все в порядке, — заверил ее Лемюэль и отхлебнул из фляжки. — Я уже поднимался сюда. Мне кажется, осталось совсем немного.
— Только не вздумай на меня падать, — предупредила его Камилла. — Мне совсем не улыбается тащить тебя вниз.
— Тогда можешь скатить меня по склону, — через силу пошутил Лемюэль.
— Нет, серьезно, — настаивала Камилла. — Ты уверен, что сможешь подняться?
— Я в порядке, — повторил он, демонстрируя уверенность, которой не чувствовал. — Поверь, трудности того стоят.
Внизу, среди мертвых камней, затея показалась всем троим увлекательным приключением, но сейчас все чувства Лемюэля словно онемели: ему будто заткнули уши и завязали глаза. Снизу Гора казалась черной стеной небытия, но по мере подъема Лемюэля охватило ощущение, что эта пустота постепенно заглатывает их.
Он передал фляжку женщинам, радуясь, что Камилла и Каллиста тоже остановились на отдых. День клонился к вечеру, но жара ничуть не спадала. Хорошо еще, здесь было нетрудно отыскать тень. Короткая передышка не нарушала их планов, поскольку на подъем по второму пути Астартес потребуется не меньше часа.
Лемюэль снял с шеи платок и промокнул лицо. Ткань тотчас напиталась влагой, и летописец поморщился. Камилла, запрокинув голову, посмотрела на уходящие вверх ступени.
— Куда все же ведет эта тропа? — спросила она.
— Там наверху есть плато, — пояснил Лемюэль. — Что-то вроде смотровой площадки.
— Смотровой площадки? — переспросила Каллиста. — Но для чего?
— Она нависает над широкой долиной, которую я назвал храмом Сирботидов.
— Сирботидов? — удивилась Камилла. — Кто это?
— О них говорится в древней легенде моей родины, — ответил Лемюэль. — Сирботидами называли расу гигантов из эфиопского царства Мероэ.
— Но почему ты назвал это место храмом? — спросила Каллиста, напуганная самим этим словом.
— Вы все поймете, когда сами его увидите.
— Ты употребляешь слова, которые могут довести тебя до беды, — предупредила Камилла.
— Ни в коей мере, моя дорогая, — возразил Лемюэль. — Прежде всего, Астартес Тысячи Сынов и сами отступники. Я думаю, они оценят мою иронию.
— Отступники? О чем это ты? — сердито спросила Камилла.
— Ни о чем. — Лемюэль сообразил, что сболтнул лишнего. Утратив возможность читать ауры, он вдруг ощутил свою беспомощность. — Просто неудачно пошутил.
В подтверждение своих слов он широко улыбнулся Каллисте, и она тоже в ответ улыбнулась.
— Пошли, — сказал Лемюэль. — Надо еще немного подняться. Я хочу показать вам нечто интересное.
Дорога до плато заняла у них еще полчаса, и к тому времени Лемюэль поклялся больше никогда не подниматься в горы, какими бы соблазнительными ни были открывающиеся виды. Стук сердца с каждым шагом становился все громче, так что Лемюэль пообещал себе сбросить вес, пока лишние килограммы его не убили.
Небо потемнело и стало желтовато-коричневым, но настоящей темноты здесь никогда не было, и Лемюэль мог не беспокоиться о предстоящем спуске.
— Это восхитительно! — воскликнула Каллиста, оглядываясь на тропу. — Ты был прав, Лемюэль.
— Да, — согласилась Камилла, доставая пиктер. — Совсем неплохо.
Лемюэль покачал головой.
— Я не имел в виду солончаки. Посмотрите туда, — сказал он и указал на ряды тонких скал, стоявших на краю плато, словно сталагмиты.
Если бы у кого-то и возникли сомнения по поводу искусственного происхождения Горы, вид этих сталагмитов, явно бывших остатками изогнутой балюстрады, мгновенно их развеял бы.
— Туда, — повторил он, еще задыхаясь после трудного подъема. — Взгляните туда.
Камилла и Каллиста подошли ближе к сталагмитам, и даже их позы выдавали восхищение увиденным. Лемюэль улыбнулся, радуясь, что не разочаровал спутниц, когда обещал им удивительное зрелище. Затем он выпрямился и потянулся. Дыхание уже вошло в норму, только вот стук в ушах не утихал ни на секунду.