Читать интересную книгу Химера и антихимера - М. Швецов

Беседа 3.

Жан Батист Пьер Антуан де Моне Ламарк (1744-1829)

Удивительна судьба этого человека: глубокий мыслитель, замечательный ученый, высокодаровитый писатель, идеи которого повторялись и повторяются во всех уголках цивилизованного мира. Ламарк остался непонятым современниками, а учение его служило предметом нескончаемых насмешек и издевательств. Сквозь шоры политизированного дарвинизма смотрят на него и сегодня.

Ламарк едва ли не первый выступил против учения о «неизменяемости видов» с серьезными аргументами в руках и во всеоружии знания своего времени. Но великий Кювье, горячий защитник учения «о постоянстве видов», ополчился против ереси Ламарка. Всеподавлящий авторитет Кювье привлек на его сторону почти всех ученых-натуралистов того времени, за учеными потянулось и все так называемое «образованное общество», и книга Ламарка «Философия зоологии», появившаяся в 1809 году, была отвергнута, а автор ее был удостоен звания праздного фантазера в духе Де-Малье. Между тем, в этой книге было высказано много глубоких мыслей и верных соображений. Правда, нужно все-таки отметить, что некоторые примеры, которыми Ламарк иллюстрировал свои общие положения, были действительно неудачны и вызывают улыбку не только у сторонников так называемого материалистического учения.

Повторим основные принципы гипотезы Ламарка:

1. Жизнь своими собственными силами постоянно стремится увеличить объем всякого живого тела и распространить размеры его частей до предела, полагаемого ей самой.

2. Произведение нового органа в животном теле является результатом появления новой потребности, продолжающей давать себя чувствовать, а также нового движения, порождаемого и поддерживаемого этой потребностью.

3. Развитие органов и сила их действия находятся постоянно в прямом отношении к употреблению этих органов.

4. Все, что было приобретено, намечено или изменено в организации особей в течение хода их жизни, сохраняется при размножении и передается новым поколениям, происходящим от тех, которые претерпели эти изменения.

Сущность этой гипотезы заключается в подтверждаемом ежедневным опытом явлении, что органы увеличиваются вследствие усиленного употребления их (гимнастические упражнения) и уменьшаются от неупотребления.

Гипотезе Ламарка очень много повредила дедуктивная методика ее построения, она потеряла и от невозможности оживить ее, придать ей практическое значение в науке. У Ламарка устанавливаются «законы», «зоологические принципы», «аксиомы», из них делаются выводы, но все это на чисто теоретическом основании. Фактического подкрепления Ламарк не дает даже в тех случаях, когда его можно было бы предоставить.

И.И.Мечников в «Очерке вопроса о происхождении видов» глубоко уважительно писал о гипотезе Ламарка, называя ее теорией: «Высказанный им взгляд и на роль наследственности в передаче приобретенных признаков признается всецело и ныне. Что же касается двух факторов, обуславливающих изменяемость видов, то одному из них, именно усиленному употреблению органов, и теперь приписывается некоторая роль, хотя и несравненно меньшая, чем какую приписывал Ламарк, тогда же как другому фактору – силе прогрессивного развития – одни ученые, как, например, Дарвин, не придают ни малейшего значения, другие же, напротив, отводят главнейшую роль».

Давайте проследим, как Ламарк, например, обосновывал отдельные случаи трансформации. Он утверждал следующее. Длинная шея жирафа возникла благодаря привычке вытягивать ее с целью добраться до зеленых крон тех деревьев, листьями которых эти животные питаются; так же развились длинные языки у некоторых видов колибри: необходимость добывать пропитание их узких трубчатых венчиков породила соответствующую привычку – вытягивать по мере возможности язык, а продолжительное упражнение в этом направлении, совершающееся в течение многих поколений, придало языку птиц значительную длину; плавательные перепонки у водных птиц образовались, по Ламарку, вследствие постоянных стараний плавать, работая ногами как веслами, растопыривая пальцы, усиленно упражняя их в этом направлении; необходимость стоять на четырех ногах большую часть дня привела к образованию копыт у травоядных млекопитающих, а привычка сталкиваться во время борьбы лбами была причиной развития рогов у многих из них, особенно у самцов, отличающихся задорным нравом и предающихся с большим увлечением рыцарским турнирам…

После пересказа исторических и естественнонаучных фактов, известных многим по разным учебникам и энциклопедиям, давайте теперь остановимся на феномене Ламарка и его учении. К сожалению, так построены курсы обучения в Советском Союзе да и, по всей видимости, во многих западных университетах, что гипотезы и труд Ламарка используются лишь как удобрение для последующих ученых гигантов, главным образом – Дарвина. Ламаркизм как учение рассматривается лишь в качестве средства достижения дарвиновских целей, но не как сама цель изучения. А социалистическая наука предопределила, что прав быть может только один Дарвин. Советские вообще любили щеголять фразой об одной правде. Носителем истины ученые-политики (то есть академики) выбрали Дарвина; потому он и стал такой непопулярной и скучной фигурой у наших студентов. Нечему удивляться, что пропагандирование любимчика советских академиков-биологов возымело обратный эффект. Народ не утратил способности свергать изваяния с пьедесталов, по крайней мере, в душе. И дарвинизм, как таковой, существует лишь на студенческой скамье, а жизнь идет по своим, не всегда законным основаниям.

Прежде чем высказать свое суждение о трудах Ламарка, мне было необходимо просмотреть массу других учебников по вопросам эволюции. Все известные мне и пользующееся искренним или незаслуженным уважением авторы их выражали Ламарку благодарность: он дал Дарвину пищу для мыслей и наблюдений. Но они же единогласно высказывались и по поводу его заблуждений.

Это и теория творца, это и гипотеза теплорода, это и гипотеза постоянства зарождения жизни. Особенно беспощадны в критике советские источники. Вопросы зарождения жизни в современных условиях считаются глупостью и невежеством, потому что «еще Пастер доказал невозможность такого зарождения в наше время».

Во всех учебниках содержался подобный приговор. Меня поражал непререкаемый авторитет Пастера, как будто не нашлось ни одного специалиста сегодня, который смог хотя бы повторить опыты Пастера. Все это напоминало заговор молчания. Я взял сакраментальный труд французского микробиолога «О самопроизвольном зарождении. Лекция, прочитанная 7 апреля 1864 г. на конференции «Научные вечера в Сорбонне» и обнаружил, что в те времена еще не сформировалось отчетливых представлений о бактериях, не говоря уже об их L-формах, микоплазмах, риккетсиях и пр. автор все время говорит о каких-то зародышах. Конечно же, и о вирусах ничего не было известно. Здесь-то и пригодится нам с вами предварительное обсуждение проблемы живого. Но прежде вот замечание самого Ламарка: «Значительно легче, по моему мнению, определить течение звезд, наблюдаемых в пространстве, установить расстояние, величину, массу и движение планет нашей солнечной системы, чем решить проблему, касающуюся источника жизни в живых телах и, следовательно, происхождения и творения различных существующих живых тел». Воспроизведем также цитату из учебника О. и Д. Солбригов «Популяционная биология и эволюция» (М.: Мир, 1982): «Когда в конце XIX века Пастер доказал, что в современных условиях самопроизвольного возникновения живого на Земле не происходит, эта теория происхождения жизни из неживого стала казаться несостоятельной с научной точки зрения и на некоторое время была оставлена. Самопроизвольное зарождение жизни в настоящее время невозможно ввиду существования на Земле живых организмов, потребляющих все имеющиеся в наличии богатые энергией органические соединения. Это обстоятельство препятствует превращению простых органических соединений в более сложные – процесс, протекающий крайне медленно».

Хотя здесь и содержится критика Ламарка, но и приоткрывается узкая щель в мир надежды, позволяющей искать умиротворяющие подходы к обсуждению умертвленной проблемы.

Итак, вирусы. Новый объект изучения у биологов и медиков в XX веке. За сто лет изучения вирусов накоплено гигантское количество фактов. Но что весят факты, если специалисты еще не пришли к единому суждению: являются эти частички живыми или нет. Как частицы пара могут произвести полезную работу только будучи выпущенными из котла, так и природа вирусов может быть понята при наличии хорошей теории для их изучения. Но ее все еще нет. Пока ученые удивляются их свойствам. Одни из них, например экстрактивность, заразность и изменчивость – склоняют к выводу, что это мельчайшие живые организмы по размерам меньше бактерии. Другое же их свойство: способность нарушать механизм синтеза в живой клетке так, что он начинает производить бесчисленное число их копий, - убеждает рассматривать их как пакеты генетической информации. П. и Дж. Медавары в книге «Наука о живом» делают афористическое заключении: «Вместо того чтобы быть живым, вирус оказывается всего лишь завернутой в белок скверной новостью».