Читать интересную книгу Каникулы Петрова и Васечкина - Владимир Алеников

– Вот ещё! И идея моя! И ваза! – не сдавалась Бобкина.

– А букет кто рвал? – обиделась Добкина.

– Да что случилось, наконец? – не выдержал ничего не понимающий Васечкин.

Но на него не обратили внимания.

– Вот всегда ты такая! – кричала Бобкина.

– А ты какая? – орала в ответ Добкина.

– А от меня что нужно? – что было сил крикнул Васечкин.

Неожиданно стало тихо.

– Говори ты! – Васечкин указал на Бобкину.

Бобкина торжествующе поглядела на Добкину и ответила:

– Мы пришли, чтобы показать тебе икебану!

– Чего? – Васечкин с опаской покосился на неё. – Я же говорю, синяк я тебе не нарочно… Чего пристали?..

– Это же в Японии… – встряла Добкина.

– Не надо! – отрезал Васечкин, отступая. – Мне один дылда на дворе, когда я маленьким был, Москву показывал, до сих пор уши болят…

– При чём тут уши? – удивилась Бобкина. – Тут глаза нужны и вкус… Икебана – это искусство составления букетов, ясно?

– А! Так бы и говорила… – успокоился Васечкин. – А то икебана, икебана…

– Вот ваза, – сказала Добкина, – вот цветы, а вот учебник. Попробуй сам подобрать букет.

– Японцы считают, что, занимаясь икебаной, можно избавиться от всех отрицательных эмоций, а также подавить в себе тёмные инстинкты, – явно цитируя книжку, шпарила Бобкина.

– Я попробую! – согласился Васечкин. – Может, удастся подавить…

– Ну вот и хорошо! – сказала Добкина. – Мы пошли.

– До свидания! – гаркнули они хором.

– Пока… – пробурчал Васечкин.

Бобкина и Добкина выкатились из беседки.

Васечкин углубился в созерцание своих новых богатств. От этого в высшей степени интересного занятия его оторвал звук мотора. Мотор заглох, и через несколько секунд в беседку зашёл Петров в мотоциклетном шлеме и шикарных крагах с раструбами. Несмотря на роскошные обновки, вид у него был невесёлый.

– Привет! – угрюмо сказал он.

– Привет! – отозвался Васечкин, разглядывая шлем, очки и краги. – Где взял?

– Там… – неохотно ответил Петров. – Выдали. Вручили то есть.

– Ты чего такой хмурый? – спросил Васечкин, наконец заметивший подавленное состояние друга.

– Да так… – неопределённо ответил Петров, но вдруг решился: – Слушай, Петька, а может, хватит?

– Ты что, дурак? – удивился Васечкин. – Смотри, как меня тут принимают. Чего только не понанесли! – Он сделал широкий жест, как бы приглашая Петрова осмотреть эти залежи добра.

– Так-то оно так… – Петров приложил к себе «адидасовскую» майку. – Вот и карт нам выдали в личное пользование… Готовьтесь, говорят, к соревнованиям… Отстаивайте, мол…

– Карт? – обрадовался Васечкин. – Вот здорово!

– Здорово-то здорово, только лучше во всём сознаться. Честное слово, Петька…

– Да ты что? – Васечкин удивлённо уставился на друга.

– Ведь отнимут всё… – настаивал на своём Петров. – Погуляли немножко и будет… А вдруг какой-нибудь другой наедет… Честное слово, Петька…

– Да нет… Давай подождём, а? На карте покатаемся. А завтра сознаёмся, прямо с утра, честное пионерское…

– Да, что завтра… Чёрт с ним, с картингом. Надоело. Хочу как все… А то пялятся на тебя, как на тигра в клетке!

– Ладно… – неохотно согласился Васечкин. – Сознаёмся. Только давай напоследок на карте всё же прокатимся…

– Хорошо! – кивнул Петров. – Пошли!

Глава 11. На пути к исправлению

Обвешанный дарами карт двигался по аллеям лагеря. Петров сидел за рулём. Васечкин с букетом цветов в одной руке и вазой в другой примостился рядом.

Но вот впереди замаячила знакомая фигура, и вскоре карт нагнал… Инну Андреевну, озабоченно спешившую куда-то.

– Бонжур, Инна Андреевна! – сказал Васечкин, делая вид, что ездить в качестве пассажира на карте для него самое обычное дело.

– Бонжур, Васечкин, – удивлённо ответила Инна Андреевна, разглядывая карт поверх очков, но, однако, не сбавляя темпа. – Куда это вы собрались? Я смотрю, вы времени не теря ете.

– Да так, – скромно ответил Васечкин, – прокатиться решили. Так сказать, осмотреть окрестности, да, Петров? Ля бэль променад д`этэ! Летняя, так сказать, прогулка!

– Ага, – невозмутимо сказал Петров, не отрывая мужественного взгляда от дороги. – Ля променад!

– А это что такое? – спросила Инна Андреевна, по-прежнему не сбавляя темпа и указывая на предметы, высовывающиеся из карта. – Кэс ке сэ, Васечкин?

– А это так, – ещё скромнее ответил Васечкин, – пустяки. Товарищеская забота! Вы, кстати, Инна Андреевна, варенья клубничного не хотите? Очень вкусное! А то у нас навалом!

– Нет, Васечкин, – улыбнулась Инна Андреевна, – мерси боку! Мне некогда!

– А как с хулиганом? – лукаво спросил Васечкин. – Нашли?

– Эляс! – вздохнула Инна Андреевна. – Увы! В том-то и дело, что нет! Все его видели, и нигде его нет! Прямо мистика какая-то! Ладно, мне сюда! – И Инна Андреевна со вздохом свернула в боковую аллейку. – Оревуар, мэз анфан! А тут а лер! До скорой встречи!

– А тут а лер! – сказал Васечкин, глядя ей вслед.

– Да, – сказал Петров, оторвавшись наконец от дороги, – дела-а! Это ведь она нас ищет…

Неизвестно, что бы ответил Васечкин, но в это время…

…Откуда-то из-за поворота вынырнул Лёша. размахивая двумя очень красивыми спиннингами.

– Привет, ребята! – заорал он, загораживая дорогу.

Петров затормозил.

– Я вас в секцию «Рыболовов-спортсменов» записал! – обрадованно сообщил Лёша. – Вот, держите спиннинги! Самые лучшие вам отобрал! – Он сунул Петрову оба спиннинга и тут же скрылся в кустах. – Побегу о вас статью готовить! – донеслось оттуда. – Специальный выпуск…

Не успел Петров примостить спиннинги к остальным дарам, как откуда ни возьмись набежала целая толпа активистов, кто с чем: с кино-и радиоаппаратурой, фотоаппаратами, авиамоделями, ружьями для подводной охоты, масками, ластами, аквалангами и т. д.

– Да что вы все?! – чуть не плача взмолился Васечкин. – Не хочу, не хочу! Не нужно, не нужно! – Он в отчаянии отталкивал от себя дары. – Надоели, чёрт возьми! Гони, Петров!

– Пошли, пошли! – завопил Петров, нажимая на педаль. – Не время, завтра приходите… – Карт, преследуемый активистами, резко рванул с места и, не разбирая дороги, ринулся прочь.

– Надоело! – орал Васечкин. – Гони к Дашеньке, сознаваться! Она поймёт…

Глава 12. Признание № 1

Карт резко затормозил у главного корпуса.

Васечкин глубоко вздохнул и сказал:

– Ну всё, пошёл!

– Ни пуха ни пера! – напутствовал его Петров.

– К чёрту! – ответил Васечкин и в обнимку с вазой и букетом направился к входу.

Дашенька стояла в пионерской комнате перед зеркалом и принимала различные эффектные позы, когда за её спиной в зеркале появилась расстроенная физиономия Васечкина.

– Ах! – вскричала Дашенька, хватаясь за сердце.

– Чего ты так испугалась? – спросил Васечкин.

– Нет, я не испугалась! – испуганно ответила Дашенька.

– Слушай, Дашенька, – решительно начал Васечкин, – мне, конечно, приятно, что вы меня приняли за человека, который…

Дашенька бочком начала потихоньку продвигаться к двери.

– Ты куда-то спешишь? – удивился Васечкин.

– Нет, – вздрогнула Дашенька, – никуда я не спешу…

– Чего же ты собралась уходить? – теряя всю свою решимость, спросил Васечкин.

– Я думала… – Дашенька запнулась. – Мне, вообще-то, Анка нужна была…

– Мне нужно тебе кое-что сказать… – выдавил из себя Васечкин. – Сядь на стул.

– Я не знаю… мне так нужно было идти… – садясь на стул, сказала Дашенька.

Васечкин взял стул и сел рядом. Возникла неловкая пауза, поскольку Васечкин совершенно не знал, с чего начать своё горькое признание.

– Какой у тебя галстук красный!.. – чувствуя, что говорит глупость, выдавил из себя Васечкин.

Скосив глаза на свой галстук, который ничем не отличался от тысячи других, Дашенька обиженно сказала:

– Ты что, издеваешься?

– И не думал! – Васечкин наконец окончательно решился: – Понимаешь, Дашенька, я давно хотел тебе сказать… прямо, как увидел… так сразу и хотел…

– Я совсем не понимаю, о чём ты говоришь… – замирая от предчувствия признания в любви, сказала Дашенька. – Сегодня погода какая-то странная…

– Какая погода! – удивился Васечкин. – При чём здесь погода? Я же тебе признаться хотел…

– Ты всё время такое говоришь… Ты бы, Васечкин, лучше в самодеятельность записался. Хочешь, я тебе лучше стихи прочитаю… – трепетно предложила Дашенька.

– Что стихи! Я много их знаю, – безнадёжно вздохнул Васечкин.

– Ну, расскажи какие-нибудь! – попросила Дашенька.

– Зачем же рассказывать? Я и без того их знаю… – думая о том, как же ему приступить к делу, сказал Васечкин.

– Я очень люблю их… – мечтательно сказала Дашенька.

И тут Васечкин понял, что действительно пора переходить на стихи, так как обычные слова до Дашеньки просто не дойдут.