понял, — ответил Кирилл. Я не глухой.
Теперь слушаем второе правило, оно очень важное, — начал левый. Драки у нас разрешены, но если будете устраивать их прямо здесь (он указал на помещение, в котором мы находились), мы без выяснения обстоятельств накажем всех участников. Мера наказания зависит от причинённого ущерба.
А где тогда драться, если не здесь? — спросил парень, схвативший Кирилла. Мы, что, должны ходить и терпеть, если нас оскорбят?
Выяснять отношения у нас можно только словами, — сказал левый. На шум драки сразу прибегут надзиратели и худо будет не только дерущимся.
А теперь третье правило, — вступил правый. Оно тоже достаточно серьёзное, но даже не думайте над ним смеяться. У нас запрещены половые связи.
Э, в смысле запрещены? — спросил парень из конца ряда. То есть я не могу со своей девушкой уединиться? Что за беспредел?
Так, спокойно, — ответил правый. В этом есть логическая причина. Еды на неожиданных членов лагеря не выдают, поэтому если вы вдруг заимеете отпрыска, его отберут и вы его уже не увидите. Куда его заберут — нам неизвестно.
Тут из правой части помещения появился отряд из десяти парней и девушек. Все они были одеты почти в ту же форму, что и надзиратели в этом лагере, но вместо шапки была кепка, как у полицейских, а вместо куртки был пиджак. Впереди всех стоял короткостриженный парень со скулами и шрамом на левом глазе.
Здорово, Арсений, — обратился он к центральному долгожителю. Объясняешь новичкам правила?
Да, как видишь, — ответил Арсений. Правда, один из них немного туповат (он взглядом указал на Кирилла), но другие, думаю, всё усвоили.
Э, во-первых, я всё слышу, — обратился Кирилл. А во-вторых, у меня есть имя.
Да мне по барабану, какое у тебя имя, — сказал Арсений. Я тебе сказал не перебивать, когда мы разговариваем.
Да пофигу, что ты там сказал, — опроверг Кирилл. Я буду говорить с тобой, как захочу, а попытаешься заткнуть — я прерву твоё долголетие.
Угрожаешь долгожителю? — спросил Арсений. Ахмед (он обратился к левому долгожителю), разберись-ка с нашим чуханом.
Но тут Ахмеда остановил лысый надзиратель со шрамом под глазом (имени его не знаю) и сказал Арсению:
Ну, ну, подожди. Чего сразу наказывать? Они новенькие, ещё не привыкли к местной среде. Дадим им день отсрочки. Они узнают наши правила, а потом уже будем наказывать их, в случае чего.
Ахмед встал на прежнее место, а Арсений задумался над этим предложением.
Ладно, — согласился он через несколько секунд. Но не больше одного дня.
Вот и отлично, — сказал парень со шрамом. Тут я заметил, как он, уходя вместе с отрядом, похлопал по плечу Кирилла.
Так, правила мы вам объяснили, — закончил Арсений. Можете расходиться и выбирать койки.
После этого наша толпа начала расходиться и искать свободные места.
Параллель. Высшая лига. Кирилл.
Я начал идти по правому ряду коек. Первые десять парней и девушек не обратили на меня внимание, но следующие двадцать посмотрели на меня с интересом. Чёрт его знает, что они хотят сделать: изучить меня или спланировать нападение. В любом случае, тут мало накаченных ребят. Большая часть имеет среднюю форму (дрыщами их точно назвать нельзя), а с такими я легко справляюсь. Спустя тридцать коек меня вдруг окликнул женский голос с левой стороны:
Эй, лохматый. Подойди сюда. Дело есть.
Это была девушка из отряда того шрамированного, который похлопал меня по плечу. Лицо было кругловатым, но её взор мог вызвать ужас у слабохарактерного человека.
Ты меня? — спросил я.
Ну а кого ж ещё? — задала вопрос она. Тут все либо лысые, либо имеют длинные волосы.
Ну, я весь во внимании, — сказал я, подойдя к девушке. Что за дело?
Наш главарь хочет с тобой поговорить, — ответила она. Иди за мной.
Я пошёл следом, и на всякий случай размял кулаки. Через несколько рядов коек мы дошли металлической двери, справа от которой был какой-то датчик. Девушка прислонила к нему правый глаз и дверь открылась.
Сюда, — указала она. И постарайся ни кому не дерзить: от этого может зависеть твоё будущее здесь.
Мы прошли через тёмный коридор и пришли к огромному помещению с двумя этажами. Я насчитал здесь навскидку десять камер в американском стиле. На первом и втором этаже стояло около сорока человек в той же форме, что и девушка, приведшая меня сюда. В центре на лавке сидел тот самый парень со шрамом, который похлопал меня по плечу рядом.
Лёха, — сказала моя проводница. Я привела лохматого.
Хорошо, Лили, можешь идти, — сказал этот Лёха. Мы с ним сами поговорим.
После этого она ушла к компании из трёх крепких парней, стоящих рядом с левом камерой.
Мне сказали, у тебя есть ко мне дело, — обратился я.
Да, лохматый, — ответил Лёха. Я заметил твою настойчивость, когда ты разговаривал с Арсением и даже не побоялся наказания. Но у меня вопрос: почему ты сразу с ним так не разговаривал?
Я просто не люблю, когда ко мне относятся с неуважением, — ответил Кирилл. В первый раз я ему простил за чухана, но когда он во второй раз меня так назвал, тут я терпеть не стал.
Это хорошо, — похвалил Лёха. Терпилы здесь долго не живут.
Может, перейдём к делу, по которому ты меня позвал? — спросил я.
О, ещё и деловой, — понял Лёха. Ну так вот, лохматый, я предлагаю тебе перейти в высшую лигу в этом богом забытом месте.
Под высшей лигой ты имеешь ввиду вашу группу? — поинтересовался я. Я думал, эти трое долгожителя тут всем заправляют.
Они? — с улыбкой спросил Лёха. Не смеши. Долгожители, конечно, уважаемы среди рабов, но против нас они даже не подумают пойти, так как мы работаем на главу этого лагеря.
Если так, то почему вы живёте рядом с этими отбросами? — поинтересовался я, указав на помещение, где находились койки. Почему вас не перевели к надзирателям? Они ведь явно живут получше, чем вы и кто-либо в том помещении.
Тут лицо Лёхи сменилось с весёлого на злое. Было видно, что ему этот вопрос не нравится. Краем глаза я заметил, что несколько его ребят посмотрели на меня с неодобрением.
Ты задел очень неприятную тему, лохматый, — сказал Лёха. Тебе повезло, что ты ещё не вступил а наши ряды. Одного привезли неделю назад, и после нескольких дней, проведённых здесь, он также сказал, что здешние условия невыносимы. Знаешь, что мы сделали с ним за такое заявление? Закопали в песке по шею, пока он спал, и держали так