Читать интересную книгу Мастер поцелуев - Джанет Дейли

– Том, чей это мальчик? Почему ты привел его сюда? – требовательно прошептала женщина, и Сокол оглянулся, чтобы рассмотреть ее. Волосы у женщины были тоже белокурые, но не золотистые, как у девочки.

Больше Сокол ничего не успел увидеть, потому что девочка подтащила Сокола к столу. Она быстро шмыгнула куда-то в сторону и тут же вернулась, неся тарелку с домашним печеньем. Она двигалась так шумно, что Сокол едва расслышал ответ Ролинза:

– Его привел Фолкнер. Он…

Его бормотанье прервал возмущенный шепот:

– Уже не хочешь ли ты сказать, что это ребенок его любовницы-навахо?

Хотя Ролинз и его жена разговаривали в прихожей очень тихо, Сокол слышал каждое слово.

– Да. Она замерзла… во время бури. Фолкнер попросил нас позаботиться о нем. Я согласился, – так же негромко пробормотал Ролинз.

– Так, значит, он хочет, чтобы мы воспитали этого мальчика? – голос женщины стал пронзительным. – И ты согласился? – продолжала она. – Да как ты мог? Кэтрин – моя подруга. Неужели вы оба думаете, что она ни о чем не догадается?

– Кэтрин будет делать вид, что ничего не знает, что она всегда и делает, – Ролинз осуждающе покачал головой. – Никто не мог понять, как ему удается так привязывать к себе женщин. Жаль только, что с мужчинами у него это не получается.

– Меня это все не касается. А вот с тем, что у Фолкнера хватило нахальства поселить своего незаконного ребенка в нашем доме, под самым носом у жены, я мириться не стану.

– Разве ты не понимаешь, Вера, что Фолкнер нам доверяет? – Ролинз оставался спокойным, несмотря на нападки жены. – Ты поостынешь, задумаешься и поймешь: это же честь для нас – то, что он привел сюда сына.

– Ну, уж не знаю, много ли в этом чести! Надеюсь, он понимает, в какое неловкое положение нас поставил, – немного смягчилась женщина.

В это время девочка встала прямо перед Соколом, положила руки ему на колени и строго спросила:

– Так ты съешь хоть одно?

Сокол взглянул на тарелку, стоявшую перед ним на столе. Кэрол внезапно обернулась к двери, взмахнув золотыми кудряшками.

– Папочка, он не хочет есть мои печенья, – пожаловалась она.

Ролинз ответил, чуть помедлив:

– Он, наверное, хочет оставить их на сладкое. Вера, у нас в холодильнике есть ведь немного ростбифа? – обратился он к жене. – Может быть, сделаешь парню сандвич?

Ролинз снял шляпу, повесил ее на крюк. Расстегнув и сбросив с плеч подбитую овчиной куртку, он взглянул на Сокола.

– Почему бы и тебе не снять теплую одежку, Сокол? В доме тепло, ты не замерзнешь.

В отличие от белых людей, которые, еще не разобравшись в незнакомой обстановке, сразу же начинают действовать, Люди его клана, попав в такую ситуацию, не делают ничего до тех пор, пока не определят, как надо поступить. Слова Ролинза были для Сокола сигналом к тому, как следует вести себя в доме. Мальчик встал и принялся расстегивать куртку.

– Да, и вымой-ка руки, – распорядилась женщина. – В нашем доме умываются перед тем, как сесть за стол.

Ролинз приглашающе махнул Соколу рукой и, когда тот вышел в прихожую, взял у него куртку и повесил на крюк рядом со своей. Затем мужчина подошел к раковине, мальчик последовал за ним. Ролинз открыл кран, намочил руки и стал намыливать их. Как и белые учителя в школе при резервации, он обращался с водой так, словно ее запасы неисчерпаемы. Сокол молча с осуждением наблюдал, как понапрасну расходуется вода, но не сказал ни слова и тоже вымыл руки. Все белые люди глупы и расточительны, решил мальчик. Ему пришлось бы два раза сходить к источнику, чтобы принести столько воды, сколько утекло попусту, пока Ролинз умывался. Так же молча он вытер руки поданным ему полотенцем и, проследовав по пятам за мужчиной, вернулся на кухню.

– Кофе еще горячий, голубушка? – спросил Ролинз жену.

– На плите, – ответила та, кивнув на кофейник.

Сокол молча наблюдал, как Ролинз достает из посудного шкафчика белую фарфоровую чашку.

– Не хочешь ли чашечку кофе, Сокол?

Мальчик утвердительно кивнул, и Ролинз потянулся за второй чашкой.

– Ему нельзя давать кофе, – запротестовала женщина. – Иначе он расти не будет.

Ролинз улыбнулся и, не обращая на жену внимания, налил кофе и во вторую чашку и поставил чашки на стол.

– Зато от кофе у тебя вырастут волосы на груди, не правда ли, Сокол? – подмигнул он мальчику.

Однако у Сокола никогда не было такого желания, поэтому он промолчал.

– Ты не должен разрешать ему пить это! – сердито нахмурилась женщина. – Он же совсем еще мальчишка.

Она подошла к столу и поставила перед Соколом тарелку с мясом и хлебом.

– Дети навахо привыкли пить кофе и чай, Вера, – объяснил Ролинз. – К тому же ему надо согреться.

Жевать было больно – давали себя знать ушиб и распухший подбородок. Сокол ел медленно, сначала он покончил с сандвичем, потом съел пару печений, прихлебывая горячий кофе.

– Папа, а почему он такой молчаливый? – сидящая на коленях у отца девочка повернулась, чтобы заглянуть ему в лицо.

– А почему ты говоришь так много? – вопросом на вопрос, поддразнивая дочку, ответил Ролинз.

– Может быть, его язык съела кошка? – рассмеялась Кэрол.

– Навряд ли. Вернее всего, он, в отличие от тебя, никогда не говорит, если у него нет ничего важного, о чем стоит сказать. – Ролинз прижал пальцем нос дочери, как кнопку.

– А где твои мама и папа? – На Сокола внимательно смотрели два зеленых глаза.

– Он сирота. Не приставай к нему, Кэрол. У него больше нет мамы и папы, – продолжал Ролинз. – Они умерли.

Ответ Ролинза подтвердил опасения Сокола. Отец остается его отцом, но отношения между ними больше никогда не будут такими, как прежде.

– Значит, у него нет никого? – Глаза девочки округлились.

– Да, у меня никого нет, – с вызовом сказал Сокол.

– А где ты живешь? – не унималась девочка.

Объяснения все более и более разжигали ее любопытство.

– Он будет жить с нами, – оборвал расспросы Кэрол ее отец.

– Пусть так, Том Ролинз, – вмешалась женщина, – но сначала присмотри за тем, чтобы мальчишка хорошо выкупался. Я не удивлюсь, если окажется, что у него вши. Где одежда, что он принес с собой? Мне нужно ее выстирать, да и то, что надето на нем, тоже.

– Ты права, Вера, – вздохнул Ролинз, словно ему не хотелось с ней соглашаться. – Его вещи завернуты в одеяло и лежат в прихожей. Но ему же нужно во что-нибудь одеться.

– Кэтрин оставила коробку старой одежды, из которой Чэд вырос. Она принесла ее на прошлой неделе, чтобы я могла отдать вещи в женский клуб при церкви. Там наверняка найдется что-нибудь, что ему подойдет.

– Пойдем, Сокол. Вначале мы вымоем тебе голову шампунем, а потом ты залезешь в ванну.

Сначала Ролинз сунул его голову под струю воды, текущую из крана. После того, как волосы были вымыты с шампунем, его отвели в маленькую комнатку за кухней, где стояла длинная белая лохань. Это и была та штуковина, которую однажды описывал ему отец. Ролинз пустил воду, начавшую наполнять ванну. Затем велел мальчику после купания надеть чистую одежду, которая была сложена в стопку на столе, и оставил мальчика одного.

Когда Сокол, чистый и в новой одежде, которая, правда, была ему великовата, вышел после купания, Ролинз позвал его с собой. Они вместе вынесли коробки из маленького чулана и на освободившееся место установили узкую кровать и комод с выдвижными ящиками. Теперь это будет его комната, сказал ему Ролинз.

Далее последовали наставления, многие из которых показались мальчику странными. Сокола научили, как чистить зубы, как использовать масло, чтобы смягчить его густые непокорные волосы, как зачесывать их на пробор. На ночь ему дали еще одну смену одежды, называющуюся пижамой. Учителя в школе говорили об этом, но у его отца были другие привычки.

Спал Сокол плохо. Вокруг было слишком много непривычных звуков. Когда на следующее утро солнце заглянуло в окно, он уже был одет. Он вышел из своей комнаты, в доме еще было темно, и Сокол не знал, куда ему направиться, но включать электричество не стал.

Пробравшись в прихожую, мальчик на ощупь пытался отыскать свою куртку. Вдруг за его спиной, на кухне, зажегся свет. Вздрогнув, Сокол резко повернулся к двери и споткнулся о стоявший на полу сапог.

– Кто там? – послышался властный женский окрик. Но не успел Сокол ответить, как женщина уже стояла в дверях и свирепо смотрела на него. – Что это ты шныряешь здесь в этот час?

– Что такое, Вера? С кем это ты разговариваешь? – из-за спины женщины показался Ролинз.

– Моя лошадь умирает от голода и жажды. Мне надо накормить и напоить ее прежде, чем придет школьный автобус, – ответил мальчик.

Однако Сокол не был уверен, что водитель автобуса будет знать, где его подобрать, ведь он уехал из своего дома.

– Не беспокойся о своей лошади. Лютер накормит и напоит ее, когда будет давать корм всем остальным, – сказал Ролинз. – А что касается школы, то она закрыта на каникулы. А кроме того, ты больше не будешь ходить в школу при резервации. Ты будешь учиться в другой школе. А сейчас иди на кухню, Вера приготовит завтрак.