Разумеется, полуторамесячное путешествие в Землю обетованную, куда Шестов прибыл в самом конце марта[76] и пробыл до середины мая 1936 г., во внешнем плане не сыграло какой-то особенно заметной роли в его биографии, однако тот факт, что он реально соприкоснулся с прародиной многих своих идей и духовных прозрений, куда стремился многие годы попасть не только как «человек», но и как «философ», трудно переоценить. И «разговорить» на эту тему доныне немотствовавшие архивы было одной из составных задач нашей книги. Любопытно, что приезд Шестова в Палестину был встречен рядом статей в ивритской печати вполне достойного культурного уровня, из чего можно заключить, что выдающемуся мыслителю ХХ столетия внимала вовсе не «младенческая» в философском смысле аудитория. Говоря о составе этой аудитории, помимо тех персонажей, с кем читатель встретится в дальнейшем (помимо М. Эйтингона, шестовские родственники – супруги Мандельберг, и принимавшие деятельное участие в организации самого путешествия Шестова в Палестину Е. Шор, Я. Зандбанк и др.), назовем еще из русскоговорящих родившегося в Одессе поэта, переводчика, литературного и театрального критика Эзру Зусмана (1900-73), автора как минимум двух статей о Шестове в ивритской печати (см.: E<zra> Z<usman>, “Lev Shestov”, Davar, 1936, n 3323, April 12 <s.> 9 и Ezra Zusman, “Shestov al Kirgegard” (Шестов о Киргегарде), Davar, 1939, n 4317, August 25 <s.> 2–3 (16–17)) и перевода его статьи о Паскале на иврит (“Philosofia shel Paskal”, Amot, 1962, October-November, p. 54–61), и уроженца Бессарабии поэта и переводчика Якова Фихмана (1881–1958), который также писал о Шестове – и во время самого его визита в Палестину (“Al Shestov”, Davar, 1936, n 3327, April 17 <s.> 9; “Al Shestov”, Davar, 1936, n 3339, May 1 <s.> 11–12), и впоследствии, вспоминая о нем (“Lev Shestov”, Al Hamishmar, 1946, n 1029, December 20, <s.> 5–6). Не приходится сомневаться, что оба они входили в число слушателей шестовских лекций, прочитанных на Святой земле.
Тщательное описание палестинского эпизода в биографии философа важно, как нам представляется, еще и потому, что всестороннее исследование темы «Лев Шестов и еврейский мир (еврейская философская мысль)» – во всем многообразии заключенных в ней актуально и потенциально проблем, аспектов, мотивов и пр. – еще ждет своего часа, и каждая новая деталь, в особенности позволяющая дополнить уже известные науке факты, приобретает ценный смысл и значение. Так, например, неотмеченными в книге Н. Барановой-Шестовой об отце являются знакомство и общение Шестова с выдающимся еврейским религиозным мыслителем, писателем и публицистом Хиллелем Цейтлиным (1871–1942, погиб по пути в немецкий лагерь смерти Треблинка), о чем в израильской печати рассказывал его сын, еврейский прозаик, поэт и драматург (писал на идише и иврите) Аарон Цейтлин (1898–1973).[77] Сам Х. Цейтлин в 20-е гг. писал о философии Шестова в издававшемся в Варшаве ивритском журнале Hatkufa,[78] и эти ценнейшие в духовном, научном и культурно-историческом смысле материалы существуют до сегодняшнего дня как своего рода «вещь в себе».
Предваряя публикацию переписки Шестова и Эйтингона, следует сказать еще о том, что, упорядочивая эпистолярный архив отца, Баранова-Шестова не складывала письма, как обычно, в отдельные папки, а руководствуясь хронологическим принципом, вклеивала их в большие альбомы. Причем делалось это порой таким образом, что прочитать ту сторону письма, которой оно приклеено, уже не представляется возможным. Нужно, правда, заметить, что так она поступала лишь в отношении писем, приведенных в ее книге, по-видимому, полагая, что коль письмо процитировано, для знакомства с ним нет особой нужды и можно пожертвовать одной из его сторон. Подобная участь постигла три шестовских письма к Эйтингону: от 7 сентября 1923 г., 6 июля 1924 г. и 21 сентября 1926 г. Непрочитанные по этой причине до конца письма приводятся по книге Барановой-Шестовой, как правило, не полностью, с опущенными «несущественными» ритуальными концовками (прощание, передача привета, подпись и пр.), но, возможно, и с какими-то более «содержательными» лакунами.
В эпистолярный диалог Шестова и Эйтингона – там, где это показалось нам достаточно уместным и необходимым, – введены некоторые письма людей из их близкого окружения (Г.Л. Ловцкого, Е.Д. Шора), сообщающие ему более широкий контекст и панораму или, наоборот, детализирующие какие-то важные события и факты.
Единственное «своеволие», которое мы себе позволили, связано с расстановкой знаков препинания, соответствующих современным грамматическим нормам.
Все приводимые ниже письма печатаются по автографам, хранящимся в Архиве Льва Шестова – в дальнейшем: АШ (Bibliotheque de la Sorbonne (Paris), Leon Chestov Coll., MS, 2115–2120).
В качестве приложения в книгу включена органично, как кажется, к ней примыкающая и экстенсивно и интенсивно ее развивающая переписка Шестова с другой знаменательной фигурой культурнофилософской истории ХХ-го века – Е.Д. Шором, а также несколько писем последнего Эйтингону и сестре Шестова Е.И. Мандельберг, которые тесно – тематически и хронологически – с этой перепиской связаны. Представляется, что в таком виде приложение значительно дополняет и разнообразит новыми сюжетными перипетиями идейную проблематику и событийную хронику эпистолярного диалога Шестова и Эйтингона.
Хотим в заключение принести искреннюю благодарность Гилю Вайсблею, Инне Рубиной, супругам Изабелле Гинор и Гидону Ремезу и Илане Аврон (все – Иерусалим), а также Хане Махоурковой (Вена) за оказанную ими существенную помощь в работе над книгой.
Владимир Хазан
Принятые сокращенияГершензон, Письма Шестову – М.О. Гершензон, “Письма к Льву Шестову (1920–1925)” / Публ. А. д’ Амелия и В. Аллоя, Минувшее: Исторический альманах, 6. Paris: Atheneum, 1988, сс. 237–312.
Переписка Шестова с Ремизовым – Переписка Л.И. Шестова с А.М. Ремизовым / Вступ. заметка, подг. текста и прим. И.Ф. Даниловой и А.А. Данилевского, Русская литература, 1992 (№ 2, сс. 133-97; № 4, сс. 92-133); 1993 (№ 1, сс. 170-81; № 3, сс. 112-21; № 4, сс. 146-58); 1994 (№ 1, сс. 15974; № 2, сс. 136-85).
Переписка Шестова с Шлецером – Переписка Льва Шестова с Борисом Шлецером / Сост. О. Табачникова. <Paris:> YMCA-Press, 2011.
Хроника – Русское зарубежье: Хроника научной, культурной и общественной жизни. 1920–1940: Франция <в 4-х томах> / Под общ. ред. Л.А. Мнухина. М.: ЭКСМО; Paris: YMCA-Press, 1995-97.
Freud-Etitingon – Sigmund Freud – Max Eitingon. Correspondance 19061939 / Edit. de Michael Schroter; Trad. de l’allemand par Oliver Mannoni. Hachette Litteratures, 2009.
ПЕРЕПИСКА МЕЖДУ Л. ШЕСТОВЫМ И М. ЭЙТИНГОНОМ
1
ШЕСТОВ – ЭЙТИНГОНУ*
7. Rue Sarasate
Paris (XV)
7/IX. <19>23
Дорогой Макс Ефимович!
Очень я виноват перед Вами: до сих пор никому не написал. В оправдание свое могу только сослаться на то, что все время хворал. Пока жил у Вас, [1] чувствовал себя превосходно, но уже в Висбадене [2] стало не совсем хорошо. А как приехал в Париж, стало и совсем плохо. Так что боялся, что и в Pontigny поехать не придется. Но все-таки, хотя я и чувствовал себя неважно, поехал. И там все время мучался. Сейчас я уже пять дней в Париже, и только сегодня мне стало настолько лучше, что я могу взяться за свою корреспонденцию.
В Pontigny было очень интересно. [3] В особенности для меня. Ведь я до Pontigny – хотя и прожил два года во Франции – совсем почти французов не видел. А тут сразу попал во французское общество и очень хорошее французское общество. Всего там было 45 человек, из них человек 10 иностранцев, остальные французы. Итальянцев не было: Муссолини не пустил. Испанцы тоже не приехали – дорого для них. Из немцев был только Генрих Манн (Рильке и Каснер не приехали), [4] а англичан и англичанок человек 5–6. Беседы были в высшей степени любопытные. Французы мастера говорить. Особенно блистали – сам хозяин (Desjardin<s>), Du Bos и A.Gide. [5] Desjardin<s> цикл лекций читал – иногда продолжительностью в час – и ни сам не уставал, ни публика не уставала. И Du Bos и Gide очень интересно говорили. Поразило меня тоже отношение французов к русским и к русской литературе. Все знают, во всем чудесно разбираются – и как все любят. Я прислушивался к частным разговорам за столом или в отдельных группах и часто ушам своим не верил. Когда еще восхваляют Достоевского – куда ни шло. Может быть, это мода, да Достоевский уже давно известен. Но послушали бы, что и как говорят о Чехове. Скучная история вышла всего два месяца тому назад, и все уже ее читали, превосходно, до мелких деталей все помнят и понимают лучше, чем патентованные русские критики. [6] Когда увидимся – расскажу Вам подробнее. Что у Вас? Где Вы? Где Мирра Яковлевна? Отдыхаете ли Вы? Что Вы думаете зимой предпринять? Из Германии тревожные слухи. Дороговизна там теперь неслыханная – жизнь стоит столько же, как и во Франции. Это очень плохо – как население, у которого /…?/ [7] вынесет это? Можно ли будет жить в Берлине? И поедете ли Вы на зиму домой? [8] Я получил одно за другим два письма от Ремизовых. Они взвыли. Хотят ехать в Париж, т. к. не знают, как будут в Германии существовать. [9] Всего Вам доброго – позвольте еще раз поблагодарить Вас за Ваше гостеприимство: воспоминание о проведенном у Вас времени – одно из приятнейших в моей жизни.