Читать интересную книгу День без любви - Анна Данилова

Так хотелось позвонить в Москву, Женьке, услышать ее голос, узнать, что она расскажет о своей жизни, с кем встречается, кого любит, кто любит ее, как у нее с работой, с деньгами, со здоровьем. Было бы спокойнее, если бы она жила где-то рядом, чтобы можно было хотя бы изредка видеться с ней и чаще перезваниваться. Звонить в Россию считалось дорогим удовольствием, поэтому Ирина писала сестре электронные письма, которые отправляла по Интернету из городской библиотеки. Компьютер, Интернет, электронная почта – слова и понятия так сильно контрастировали с тем почти первобытным образом жизни, который ей приходилось вести в доме мужа, что порой казалось, что она потихоньку сходит с ума и что никакой Болгарии и нет – она ее выдумала, она снова погружается в один из своих долгих и болезненных снов. Молодая, красивая русская женщина с высшим образованием (Московский институт легкой промышленности), страстная компьютерщица – доит коз, кормит кур кукурузой и терпит выходки бездельника мужа!

«Что я делаю здесь? Что-о?! И почему я до сих пор не купила билет в Москву? Чего я жду? Кого?»

Позвонить этому турку и сказать ему, что она на все готова? Что она шлюха, такая же, как и те, которых жизнь горстями бросает на болгарские курорты в поисках счастья. Но опуститься на самое дно она еще успеет, унижение и так подстерегает ее на каждом шагу. И если она не сорвалась до сих пор, значит, так и должно быть. Значит, существует способ изменить жизнь и выкарабкаться из этой зловонной ямы, именуемой замужеством. Замужество – вот ее главная ошибка! И даже не Николай сам по себе, а именно социальный статус – несвобода. Она зависима от человека, у которого отсутствуют практически все достоинства. Разве что его природная красота и редкие проявления нежности и страсти?

В доме зазвонил телефон, Ирина взяла трубку и услышала женский голос, показавшийся ей знакомым.

– Аз сым из Пловдива. Стефка!

Стефка! Танцовщица из кабаре, подружка Стефана.

– Слушам те, Стефка. Моля.

Понятное дело, она хотела услышать Стефана. Ирине пришлось объяснить встревоженной девушке, что Стефана нет, он уехал. Не говорить же о том, что Николай, скорее всего, просто выгнал его. Пришлось лгать, придумывать историю о какой-то важной работе, что Стефану якобы кто-то позвонил, позвал куда-то. Ей было так неприятно сочинять на ходу, изворачиваться, что она едва сдержалась, чтобы не выпалить в трубку: мой муж – невыносимый человек, и я не должна нести ответственность за его поступки. Стефка пробормотала, что она ничего не слышала ни о какой работе, у Стефана дела непосредственно в Шумене, он хотел повидаться с родственником.

Вот и повидался!

Ирина положила трубку и вернулась на крыльцо. Некоторое время сидела на ступенях, прислушиваясь к звукам, доносившимся из-за ограды сада, всматривалась в гущу зелени, казавшейся сейчас, в вечернем освещении, почти синей. Николая все не было.

На несколько минут выключили электричество, и дом словно умер. Звуковой фон, льющаяся из радиоприемника песня, исчез. И сквозь слой мертвой тишины вдруг откуда-то снизу раздался непонятный звук – тоже мелодия, но какая-то придавленная, придушенная.

Она нашла телефон Стефана в подвале, там, где старый дед Райко, пока не сошел с ума, держал овец. На дисплее высветилось имя: «Стефка».

6. Шумен. Конец апреля 2007 г.

Женя вошла в дом сестры, находясь в полубессознательном состоянии, пошатываясь, воспринимая вспыхнувшие перед ней в нестерпимо ярком электрическом свете стены некогда веселого и теплого дома как гигантскую могилу близкого человека. Как склеп. Роскошный, утопающий в дорогих коврах и красивой мебели, буйно растущих растениях и разбросанных как попало милых безделушках, драгоценных по своей сути и принадлежности к Ирине вещицах.

Она знала, чувствовала, что Иорданка идет следом за ней и переживает, как бы Женя не лишилась чувств. Да и как тут не бояться, когда она только что узнала из скупой фразы соседки, произнесенной с особым, похожим на неосознанную ответственность чувством, о том, что Ирину схоронили в начале апреля, почти месяц тому назад! Что ее сбила машина. Такси. Водитель не найден. Возможно, ведется следствие…

Как же тяжело было поверить в то, что сестра, Ира, к которой она летела как на крыльях, о встрече с которой мечтала как о спасении, как об избавительнице от всех ее бед и несчастий, умерла, и они даже не увиделись, не простились!

Оглушенная известием о смерти сестры, Женя осторожно опустилась на ее кровать, аккуратно застеленную зеленым покрывалом, осмотрелась, пытаясь понять – что же здесь изменилось, что появилось нового. Практически ничего. Овальный туалетный столик в стиле барокко, антикварный фарфоровый ангел с отбитым розовым крылом, натюрморт с бархатцами в золоченой раме, кружевные занавески, за которыми синело большое, до пола, окно.

– Иорданка, что с магазином? Он закрыт? – машинально спросила она, чтобы разбить стеклянную, давящую на уши тишину.

– Не знам, – всхлипнула она. – Госпожа Ирена… Така хубова жена… Аз обичах Ирену…

Она сказала, что любит Ирину. Да и как ее было не любить, ведь она была настоящим ангелом.

– А что Николай?

– Он живет в Страсбурге, во Франции, – тихонько скулила в углу, вжавшись в кресло, Иорданка.

– Кажется, он женат?

– Да…

– А на похоронах он был? – вяло спросила Женя, понимая, что никакого смысла во всех этих дежурных вопросах все равно нет, как нет и самой Ирины.

Иорданка сиплым высоким голосом рассказала, беспрерывно плача и сморкаясь в большой платок, что Николай был на кладбище, плакал, и все видели, что он плакал, и каждый, по ее мнению, презирал его за то, что он не смог удержать рядом с собой такую женщину, как Ирина. И не спас ее. Не был рядом, когда на нее наехал этот сумасшедший или пьяный водитель такси.

– А кто сказал, что это было такси? – вдруг очнулась Женя, явственно представляя себе желтый автомобиль, мчавшийся по дороге прямо на сестру. В тот момент, когда она мысленно увидела лежавшую на обочине в пыли Ирину, почему-то обнаженную, белую, с головой, залитой кровью, тело ее дернулось, словно это в нее въехала металлическая желтая, в шашечках, смерть.

Иорданка рассказала, как увидела машину, удалявшуюся от дома, и нашла Ирену…

– Как вы думаете, она не мучилась?

Иорданка считала, что Ирина даже испугаться не успела, не то что почувствовать боль. Все произошло как-то неожиданно, нелепо, странно…

– А к кому приезжала машина? Если это такси, значит, машина должна была либо кого-то привезти, либо отвезти, либо водитель живет где-то поблизости.

Иорданка ответила, что никто из соседей ничего не знает о такси, дознаватель и следователь допрашивали их, и получалось, что такси словно специально заехало в этот тупик, прямо у подножия плато, чтобы сбить «русскиню».

– Постойте! Как это – нарочно?!

Но Иорданка больше ничего не сказала. Жене показалось даже, что у нее такой вид, словно она проговорилась, сказала что-то такое, в чем и сама сомневалась либо считала, что говорить об этом несвоевременно или вовсе бессмысленно. Потом, сославшись на то, что ее ждет дома муж, и посоветовав Жене обратиться к «русскиням» из «Русского клуба», она ушла. Женя так и не поняла, что произошло и почему Иорданка так быстро бросила ее. Быть может, она уже почти месяц живет с чувством вины за то, что Ирина была сбита машиной в тот момент, когда шла к ней купить молоко?

И только когда она ушла и в доме стало и вовсе невыносимо от тишины, Женя вдруг поняла, что не задала ей ни одного стоящего, важного вопроса. Как жила в последнее время сестра, с кем из мужчин встречалась, какие дела были у нее в магазине, не было ли долгов, не влипала ли она в какие-нибудь неприятные денежные истории. Ведь, судя по последней фразе Иорданки, таксист словно нарочно сбил Ирину – именно ее. Убийство?!

От этого слова и вовсе повеяло замогильным холодом.

– Ирина! – крикнула истеричным, полным боли и слез голосом Женя, обращаясь к дому. – Где ты? Как же так? Я не верю, не могу поверить в то, что тебя нет… Ирочка моя, сестричка…

И она заметалась по дому в смутной надежде, что сестра ее услышит и откуда-нибудь явится, предстанет перед ней не как видение, а как живая, красивая, цветущая молодая женщина.

Но дом был пуст. Хотя каждая вещь, каждый цветок или узор на ковре напоминал о хозяйке, она незримо присутствовала повсюду, и Жене даже показалось, что она чувствует ее присутствие где-то совсем рядом.

…Записную книжку она нашла в сумочке сестры. Там же лежал большой кошелек, набитый левами и банковскими картами. Удивительно, что после смерти сестры дом не разграбили, не воспользовались ситуацией. Да та же самая Иорданка, у которой были ключи! Она наверняка бывала здесь после смерти соседки, поливала цветы. Больше некому – цветы ухожены, живы.

Женя знала, что искала – телефон подружки сестры, Румяны. Она несколько раз видела эту маленькую хрупкую блондинку с огромными голубыми глазами и прокуренным голосом. Но в записях она ни разу не встретила это удивительное, румяное имя. Зато нашлась Наташа, приятельница из «Русского клуба». В своих первых письмах Жене Ирина писала, что Наташа помогает ей, если бы не она, ей было бы сложно разобраться с документами. Именно Наташа посоветовала, к кому обратиться, чтобы продлить паспорт, добыть какие-то документы из России.