Читать интересную книгу Прощальный взгляд - Росс Макдональд

— Вы частный сыщик?

— Совершенно верно.

— А кто там в машине, вы не знаете?

Я колебался. Скажи я им, что это Сидней Хэрроу (а судя по всему, в машине был именно он), мне пришлось бы им объяснить, как я это обнаружил, и в конце концов не ровен час выложить все, что я знаю.

— Нет, — сказал я.

— Как же вы его нашли?

— Шел мимо.

— Куда шли?

— На пляж. Хотел прогуляться по берегу.

— Не слишком подходящее место для прогулок в такую погоду, как сегодня, — сказал белокурый.

Я готов был с ними согласиться. Пляж вдруг стал мрачным, словно мертвец унес с собой солнечный свет и краски дня. К тому же полицейские придали ему унылый вид присутственного места. Подул холодный ветер.

— Где вы живете? — спросил брюнет.

— В Лос-Анджелесе. Адрес указан в удостоверении. Да, кстати, верните-ка мне его.

— Вернем, когда все выясним. Вы приехали сюда на машине или городским транспортом?

— На машине.

— Где ваша машина?

И тут только я сообразил, что моя машина стоит перед мотелем «Сансет»: очевидно, наткнувшись на труп Хэрроу (если это был он), я все же перенес шок. Вот и выходило, что скрывай не скрывай, а полиция все равно найдет машину. Они поговорят с миссис Делонг и узнают, что я шел по следу Хэрроу.

Так оно и случилось. Я сказал им, где моя машина, и вскоре очутился в полицейском участке. Там за меня принялись два сержанта. Несколько раз я просил их вызвать адвоката, в частности того адвоката, по чьему поручению я приехал в город. Они удалились, оставив меня одного в душной каморке. Ее грязные серые стены пестрели именами. Я коротал время, читая надписи. Здесь сидел за бродяжничество Джон-Пижон из Далласа, и Джо Хеспелер, и Жох-Джок Олифант, и Ловкач Люк Лэраби.

Сержанты вернулись и сказали, что, к их сожалению, связаться с Тратвеллом не удалось. Но мне позвонить они не разрешают. Это грубое нарушение законности взбодрило меня: значит, ни в чем серьезном я пока не заподозрен.

Они пытались прощупать, не выполнил ли я уже их работу. А я уселся поудобнее и дал им возможность поработать за меня. Мертвец был Сиднеем Хэрроу — тут сомнений быть не могло: отпечатки его пальцев совпадали с отпечатками на водительских правах. Его убили выстрелом в голову.

Умер он сразу, и по крайней мере двенадцать часов тому назад. Выходит, смерть наступила вчера до полуночи, не позже, а я в это время сидел у себя дома в Уэст-Лос-Анджелесе.

Все это я изложил сержантам, но мое сообщение их нисколько не заинтересовало. Они хотели знать, что я делаю в их округе и почему интересовался Хэрроу. Они и обхаживали меня, и упрашивали, и умоляли, и угрожали, и измывались. И у меня появилась странная мысль — с ними я ею не поделился, — что ко мне перешла по наследству жизнь Сиднея Хэрроу.

Глава 6

В комнату тихо вошел мужчина в штатском. Сержанты вскочили. Он кивком разрешил им сесть. У мужчины были стриженные ежиком седые волосы, перебитый, весь в шрамах нос и жесткие проницательные глаза. Провалившийся рот — свидетельство жизни, проведенной в подозрительности и недоверчивости, — все время двигался, словно что-то жуя.

— Я — Лэкленд, капитан сыскной полиции, — сказал он, садясь за стол напротив меня. — Мне сказали, что вы задали жару моим ребятам.

— А мне казалось, совсем наоборот.

Он внимательно оглядел мое лицо.

— По вашему виду этого не скажешь.

— Я имею право вызвать адвоката.

— А мы имеем право рассчитывать на ваше сотрудничество. Попробуйте только заупрямиться — вмиг лишитесь лицензии.

— Очень кстати напомнили, верните-ка мне мое удостоверение.

Вместо этого он вынул из внутреннего кармана плотный коричневый конверт и вскрыл его. Среди прочих бумаг там лежала фотография или обрывок фотографии. Лэкленд швырнул снимок через стол.

На снимке был изображен мужчина лет сорока, светловолосый, с намечавшейся плешью, наглыми глазами и перекошенным ртом. Он походил на поэта, который отказался от своего призвания ради более земных радостей. Снимок этот был вырезан из фотографии больших размеров, на которой мужчина стоял в группе других людей. По обе стороны от него виднелись девичьи платья, но сами девушки были отрезаны. По всей вероятности, Лэкленд показывал мне увеличенный снимок двадцатилетней давности.

— Вам знаком этот человек? — спросил капитан Лэкленд.

— Нет.

Его исполосованное шрамами лицо грозно надвинулось на меня: вот что случится с тобой, казалось, предостерегало оно.

— Вы в этом абсолютно уверены?

— Уверен. — Стоило ли упоминать о моей ничем не подкрепленной догадке, что эту фотографию Хэрроу получил от Джин Траск и что на фотографии изображен ее отец.

Он снова наклонился ко мне.

— Да будет, мистер Арчер, помогите нам. Скажите, почему Сидней Хэрроу носил эту фотографию? — Он постучал пальцем по увеличенному снимку.

— Не знаю.

— А мне думается, вы должны бы знать. Почему вы интересовались Хэрроу?

— Я должен поговорить с Джоном Тратвеллом. После этого я, наверное, отвечу на кое-какие вопросы.

Лэкленд встал и вышел из комнаты. Минут через десять он вернулся с Тратвеллом. Юрист участливо посмотрел на меня.

— Насколько я понимаю, Арчер, вы довольно долго пробыли здесь. Вам следовало раньше связаться со мной. Я хочу поговорить с мистером Арчером наедине, — обратился он к Лэкленду. — Он расследует по моему поручению одно дело, требующее соблюдения полной тайны.

Лэкленд не спеша удалился. Тратвелл сел напротив меня.

— Почему они вас держат?

— Прошлой ночью убили некоего Сиднея Хэрроу. Лэкленду известно, что я выслеживал Хэрроу. Правда, он не знает, что Хэрроу был в числе людей, замешанных в краже золотой шкатулки.

— Как, вы уже все знаете? — поразился Тратвелл.

— Ничего удивительного тут нет. Более небрежного ограбления не знает история. Женщина, у которой сейчас находится шкатулка, и не думает ее прятать.

— Кто она?

— По мужу ее фамилия Траск, Джин Траск. А кто она такая — надо еще выяснить. Очевидно, Ник украл шкатулку и отдал ей. Вот почему я не могу говорить откровенно ни с Лэклендом, ни с его ребятами.

— Разумеется. А вы уверены, что дело было именно так?

— Я же не страдаю галлюцинациями. — Я встал. — А нельзя ли закончить наш разговор где-нибудь в другом месте?

— Обождите минутку здесь.

Тратвелл вышел, закрыв за собой дверь. Вернувшись, он с довольной улыбкой вручил мне ксерокопию удостоверения.

— Вы свободны. Оливеру Лэкленду нельзя отказать в здравом смысле.

К стоянке я шел, как сквозь строй — в узкий коридор гурьбой высыпали Лэкленд и его сержанты. Они так усердно раскланивались со мной, что я не на шутку встревожился.

Пока мы ехали по городу в «кадиллаке» Тратвелла, я успел рассказать ему обо всем, что произошло.

— Куда мы едем? — спросил я, когда он свернул на Паси-фик-стрит.

— Ко мне. Вы завоевали доверие Бетти. Она хочет держать с вами совет.

— По какому поводу?

— Скорее всего, по поводу Ника. Она ни о чем другом не думает. — Тратвелл замолк. — Бетти кажется, что я против него предубежден, — после долгой паузы сказал он. — Хотя в самом деле это не так. Но я не хочу, чтобы она наделала ошибок, которых вполне можно избежать. Ведь она у меня одна.

— Она мне сказала, что ей двадцать пять лет.

— Но она не по годам молода. Молода и ранима.

— Согласен, она может произвести такое впечатление. Однако, мне кажется, в случае чего она сумеет за себя постоять.

По глазам Тратвелла я видел, что он приятно удивлен.

— Очень рад, что вы так думаете. Я воспитывал ее один, и на мне большая ответственность. — Он опять замолчал и добавил: — Моя жена умерла, когда Бетти было всего несколько месяцев.

— Бетти сказала мне, что машина, которая сшибла ее мать, тут же скрылась.

— Да, — сказал Тратвелл еле слышно.

— Водителя так и не удалось разыскать?

— К сожалению, нет. Дорожная инспекция обнаружила машину неподалеку от Сан-Диего, но она оказалась краденой. По странному совпадению убийца прежде предпринял попытку ограбить дом Чалмерсов. По всей вероятности, моя жена увидела, как грабители входят в дом, и спугнула их. Удирая, они сшибли ее.

Он холодно посмотрел на меня, предупреждая дальнейшие расспросы. Остаток пути мы ехали молча. Дом Тратвелла стоял напротив испанского особняка Чалмерсов. Тратвелл высадил меня у обочины, сказав, что его ждет клиент, и уехал.

В архитектуре верхней части Пасифик-стрит традиционализм сочетался с эклектикой. Тратвелловский дом был выдержан в колониальном стиле: белый с крашенными зеленой краской ставнями обоих этажей. Я постучал в зеленую дверь. Мне открыла пожилая женщина в темном платье, чем-то напоминавшем форму экономки. Когда я назвал себя, жесткие складки, обрамлявшие ее рот, смягчились.

— Мисс Тратвелл вас ждет. — Она провела меня по винтовой лестнице в парадную гостиную. — К вам мистер Арчер.