— Согласна, нам вместе предстоит вести хозяйство в течение нескольких дней, Эдам.
— Вы умеете стряпать?
— О… более-менее, — весело отозвалась Десима, вместо правдивого ответа, что она не умеет даже кипятить воду.
И тут за окнами раздались грохот и крик. Эдам быстро пересек комнату, и задняя дверь захлопнулась за ним, прежде чем девушка успела набросить накидку, схватить самую большую лампу и последовать за виконтом. При ее свете Десима увидела распростертую фигуру Бейтса посреди полосы предательски поблескивающего льда, тянувшейся от лошадиной поилки.
Даже на таком расстоянии нельзя было не заметить, что правая нога Бейтса изогнута под абсолютно неестественным углом. Снегопад прекратился, и все сверкало холодной белизной.
Нырнув в дом, Десима схватила накидку Пру и осторожно двинулась по ледяной поверхности.
— Вот. — Она набросила накидку на плечи грума. — Вы повредили что-нибудь, кроме ноги?
— Нет, но хватит и этого, мисс. — Его губы побелели, а когда Эдам притронулся к его ноге, он конвульсивно дернулся. — Ад и дьявол! Оставьте ее в покое, черт побери!
— Ну да, — произнес Эдам. — Я оставлю вас здесь замерзать до смерти, ладно? И следите за вашим языком, когда вас слышит мисс Росс.
— Пусть ругается, — сказала Десима. — Так ему будет легче. Мы должны наложить на ногу лубок, прежде чем передвигать его, — добавила она.
— Нет времени. Будет больно, но это лучше, чем замерзнуть. Потерпите, Бейтс.
Поток ругательств, которыми разразился грум, когда Эдам поднял его и понес через двор, вынудил Десиму зажать уши ладонями, а потом осторожно убрать их из чистого любопытства. Как ей показалось, грум ни разу не повторился. Она закрыла за ними дверь.
— В какой комнате вы развели для него огонь?
— В первой справа.
Десима взбежала вверх по лестнице. Когда вошел Эдам, она откинула покрывало и зажгла свечи.
— Что нужно принести?
— Пожалуйста, ступайте вниз, мисс Росс. — Эдам склонился над грумом, которого только что уложил на кровать. — Вряд ли нам предстоит приятная процедура.
Десима начала думать вслух, загибая пальцы:
— Острый нож, чтобы разрезать сапог и бриджи. Ночная рубашка, которую мы наденем на него сразу, чтобы не тревожить потом. — Бейтс устремил на нее негодующий взгляд. — Лубки, бинты и лауданум[5]. Пойду посмотрю, что смогу найти.
Когда Десима вернулась, Эдам успел надеть на него ночную рубашку. Она протянула ему нож и накапала лауданум в стакан.
— У миссис Читти есть все, что нужно. Выпейте, Бейтс, это поможет. Как вы думаете, милорд, немного бренди не помешает? Я принесла бутылку.
Эдам пожал плечами:
— Крепкое ему не повредит.
Грум проглотил напиток.
— Я принесла для лубков прямое полено и нашла в корзине для штопки простыню и разорвала ее.
— Благодарю вас, мисс Росс, вы весьма находчивы. — Эдам снял сапог со здоровой ноги грума и задумчиво посмотрел на другую. — Теперь отойдите, пожалуйста.
Десима повернулась к двери. Ей не хотелось здесь оставаться и видеть страдания Бейтса, а тем более то, что скрывает этот сапог. Но покорно спуститься вниз, как хорошая девочка, когда, вероятнее всего, здесь понадобится ее помощь, она не могла, это походило бы на трусость.
— Выметайтесь отсюда, мисс, — огрызнулся Бейтс.
— Ругайтесь сколько хотите, — ободряюще произнесла Десима. — Держите меня за руки. Нет, милорд, — добавила она, когда Эдам попытался заговорить. — Я не собираюсь «выметаться», что бы сейчас ни сказал любой из вас.
— Вы когда-нибудь встречали женщину, которая не была бы упрямой, как мул, Бейтс? — поинтересовался Эдам.
— Едва ли, милорд.
— Должно быть, вы много общались с неотесанными людьми, мисс Росс. Ну вот, Бейтс, с сапогом покончено. Теперь бриджи. С лошадьми все в порядке или мне придется тащиться в конюшню и заниматься ими, когда я подлатаю вас?
Десима возмущенно полуобернулась и успела увидеть на лице Бейтса кривую усмешку.
— Они в полном порядке, милорд.
Она поняла, что Эдам вовсе не собирался упрекнуть слугу в безответственности, а просто старается отвлечь Бейтса разговорами от происходящего.
— Коляски нет? Бейтс, вы слышите меня? Грум, чьи глаза начали закатываться, с трудом взял себя в руки.
— Да, нет коляски и верховой лошади. Похоже, мисс Читти и остальные уехали за покупками и не смогли вернуться… Тысяча чертей!
— Мне нужно было убедиться, что перелом только в одном месте. Хмм… Во всяком случае, кость наружу не вышла. Сейчас я ее вправлю, позволяю вам лишиться чувств, когда захотите, Бейтс.
— Благодарю вас, милорд. — В голосе Бейтса не слышалось особой признательности.
Десима ободряюще улыбнулась, последовала неприятная минута, когда лицо Бейтса стало белым, а руки, сжимавшие пальцы Десимы, едва не раздавили их. Эдам тихо выругался. Бейтс откинулся назад.
— Он потерял сознание, — вслух произнесла Десима и подумала: «Только бы меня не стошнило».
— Хорошо. Мне нужна еще одна пара рук. Можете сжать его ногу выше колена и держать, пока я буду тянуть ее, чтобы соединить кости?
Она сосредоточила взгляд на склоненной голове Элама, сжимая ногу Бейтса и молясь, чтобы тот не пришел в себя. «Не думай об этом! Просто делай все, как если бы это была лошадь!»
— Отлично. Можете отпустить ногу. Слышите, Десима?
— Да, конечно. — Она заставила себя разжать пальцы. — Лубки и бинты здесь… — Десима судорожно сглотнула и поднялась. — Пойду принесу горячие кирпичи.
Она смогла добраться до кухни, говоря сама с собой, пока спускалась по лестнице:
— Горячие кирпичи для Бейтса и Пру, заодно приготовить кровати. Надо найти, во что завернуть кирпичи. Проверить чайник, посмотреть, горит ли плита. Нам понадобится что-нибудь, чтобы постельное белье не касалось ноги.
Восхитительная миссис Читти держала в кладовой стопку аккуратных фланелевых квадратных салфеток. Десима завернула в них четыре кирпича и нетвердым шагом направилась наверх, встретив на площадке Эдама с брусьями под мышками.
— Я не мог найти табурет подходящего размера, но брусья облегчат вес. Принесли кирпичи? Молодчина! Дайте мне один и можете навестить вашу горничную.
Десима положила кирпич в кровать Пру и в свою и открыла дверь комнаты Эдама, намереваясь пристроить кирпич в постель Эдама. Из комнаты Бейтса доносились мучительные стоны, прерываемые замечаниями виконта. Это было уже чересчур. Десима согнулась вдвое, и ее вырвало в красивый фарфоровый умывальник.
— Десима? Где вы? О, бедная девочка! Садитесь, я принесу вам что-нибудь выпить.