Но это не значит, что с ней следует безоговорочно согласиться. На наш взгляд, главная заслуга внешней разведки — резкое сокращение сроков создания атомной бомбы и объема финансирования работ по "урановому проекту". Этот огромный успех советской разведки позволяет утверждать, что в сороковые-шестидесятые годы она была действительно одной из лучших в мире.
Однако П.А. Судоплатов в стремлении абсолютизировать роль разведки в создании советской атомной бомбы договаривается до того, что она фактически чуть ли не выполняла роль Академии наук, выложив нашим ученым всю информацию об американской бомбе. В доказательство этого тезиса он утверждает, что элита американского атомного проекта, включая Н. Бора, Э. Ферми, Р. Оппенгеймера якобы сотрудничала с СССР и способствовала передаче атомных секретов Советскому Союзу.
Заметим, что генерал от разведки писал свою книгу по памяти, не опираясь на документы и поэтому вольно или невольно ввел в оборот большое число явных нелепиц, несуразностей, а иногда просто абсолютной неправды. Так, он пишет в своей книге: "Ключевой момент в советской ядерной программе имел место в ноябре 1945 года. Первый советский атомный реактор был построен, но все попытки запустить его кончились провалом, случилась авария с плутонием". [28] Эта сентенция Судоплатова представляет собой полный абсурд, так как в ноябре 1945 года еще даже не начинали копать котлован под первый экспериментальный реактор лаборатории № 2. К нему приступили только в начале 1946 года.
Как после этого можно на слово, без подтверждения документами верить такому источнику истории создания советской атомной бомбы? Ответ очевиден.
Никто сегодня огромную роль разведки отрицать не может. На наш взгляд, она особенно рельефно проявилась в 1943–1945 годах, когда шел выбор стратегии создания атомного оружия в СССР.
На Лубянке и в Кремле рядом с кабинетами Берии Курчатову выделили по рабочей комнате, где он многие часы проводил за изучением документов, поступивших из-за рубежа. Сам Курчатов в письме Берии от 29 сентября 1944 года вспоминал, что тогда он "изучил 3000 страниц текста, касающихся проблем урана". [29]
На основе этих материалов, Курчатов подготовил свое заключение и направил его М.Г. Первухину. Вот документ.
"Совершенно секретно.
Мной рассмотрен прилагаемый к сему перечень американских работ по проблеме урана. Направляю Вам результаты этого рассмотрения и прошу Вас дать указания ознакомить с этими результатами т. Кафтанова С.В. и т. Овакимяна Г.Б. (заместитель начальника внешней разведки НКВД СССР — авт.).
Сведения, которые было бы желательно получить из-за границы, подчеркнуты синим карандашом". Из приложения к записке: "В материалах… содержатся отрывочные замечания о возможности использования в "урановом котле" не только ура-на-235, но и урана-238. Кроме того, указано, что продукты содержания ядерного топлива в "урановом котле" могут быть использованы вместо урана-235 в качестве материала для бомбы. Имея в виду эти замечания, я внимательно рассмотрел последние работы американцев по трансурановым-элементам… и смог установить новое направление в решении всей проблемы урана… В связи с этим обращаюсь к Вам с просьбой дать указания Разведывательным Органам выяснить, что сделано в рассматриваемом направлении в Америке. Выяснению подлежат также следующие вопросы:
а) происходит ли деление атомного ядра 94-го элемента… под действием быстрых или медленных нейтронов;
б) если происходит, то каково сечение деления (отдельно для быстрых и медленных нейтронов);
в) происходит ли спонтанное (самопроизвольное) деление атомных ядер 94-го элемента и каков период полураспада по отношению к этому процессу;
г) какие превращения испытывает во времени 94-й элемент?
Помимо этого важно было бы знать, каково содержание работ, проводящихся сейчас с циклотронными установками.
О написании этого письма никому не сообщал. Соображения, изложенные здесь, известны лишь профессору Кикоину и профессору Алиханову. И. Курчатов 22.03.43".
Это заключение руководителя Лаборатории № 2 поступило затем в НКВД СССР со следующим сопроводительным письмом:
"Совершенно секретно.
№ 11–37 ее. 6 апреля 1943 г.
Заместителю Председателя Совета Народных Комиссаров М.Г. Первухину
Заместителю Народного Комиссара НКВД СССР товарищу Меркулову В.Н.
При сем направляю записку профессора И.В. Курчатова о материалах по проблемам урана. Прошу дать указание о дополнительном выяснении поставленных в ней вопросов. По использовании материал прошу вернуть мне".
На документы наложены резолюций:
"Лично т. Фитину.
Дайте задание по поднятым в записке вопросам.
Меркулов. 9.04".
"Лично т. Овакимяну. Дайте задание "Антону" (псевдоним Л. Квасникова, резидента НКГБ по научно-технической разведке — авт.). 10.04".[30]
В это же время Курчатов рассмотрел добытые разведкой материалы исследовательских работ, проводимых английскими учеными-атомщиками, и подготовил заключение в Советское правительство:
"Заместителю Председателя Совета Народных Комиссаров Союза ССР т. Первухину М.Г.
Получение данного материала имеет громадное, неоценимое значение для нашего государства и науки. Теперь мы имеем важные ориентиры для последующего научного исследования, они дают возможность нам миновать многие весьма трудоемкие фазы разработки урановой проблемы и узнать о новых научных и технических путях ее разрешения.
Необходимо также отметить, что вся совокупность сведений материала указывает на техническую возможность решения всей проблемы в значительно более короткий срок, чем это думают наши ученые, не знакомые еще с ходом работ по этой проблеме за границей. Зав. лабораторией профессор И. Курчатов, г. Москва. 7.03.43.
Экз. единственный".[31]
В марте 1943 года в письмах к Первухину Курчатов сопоставил результаты советских физиков с информацией, полученной от разведки, и с удовлетворением отмечал, что открытия Петржака и Флерова полностью подтверждены исследованиями западных ученых.
Достижения советских физиков находились на уровне мировой науки. Поэтому Курчатов трезво и критически относился к материалам разведки, ничего сенсационного для него в них не было. Больше того, Курчатов сомневался, отражают ли полученные материалы действительный ход научно-исследовательской работы, и даже опасался, как бы они не оказались вымыслом, задачей которого явилась бы дезориентация советской науки. Он писал Первухину: "Некоторые выводы, даже по весьма важным разделам, мне кажутся сомнительными, некоторые из них мало обоснованными". Курчатов не скрывал своего удивления, что, к примеру, методам центрифугирования разделения изотопов урана западные ученые предпочли диффузионный метод. По инициативе Курчатова все данные разведки по атомному проекту проверялись и перепроверялись. Слепого копирования не было и быть не могло, часто принимались принципиально иные решения, чем на Западе, существенно улучшавшие качество уранового проекта.
Глава 6
КУРЧАТОВ И ЕГО КОМАНДА
И.В. Курчатов выбрал и осуществил удачную научную стратегию быстрого решения атомной проблемы. Он расчленил ее на ряд последовательных этапов и выделил главные задачи на каждом из них. И.В. Курчатов предложил сначала провести простейшие эксперименты по изучению свойств и характеристик атомного реактора, подкрепленных пусть еще недостаточно отработанной, но вполне приемлемой теорией.
Теория ядерных реакторов давала объяснение процессов, вызванных цепной реакцией распада ядер урана. Наибольший вклад в эту работу внесли И.И. Гуревич, Я.Б. Зельдович, Ю.Б. Харитон, И.Я. Померанчук, А.И. Ахиезер, B.C. Фурсов, С.М. Фейнберг, И.М. Франк. Отдельные теоретические вопросы разрабатывали Н.Б. Мигдал, М.С. Козодаев, И.С. Панасюк. Систематичное изложение теории атомных реакторов нашло отражение в неопубликованной книге А.И. Ахиезера и И.Я. Померанчука "Введение в теорию нейтронных мультиплицирующих систем (реакторов)". [32]
Согласно теории атомных реакторов плутоний для атомной бомбы можно получить только тогда, когда в ядра урана попадают и расщепляют их на две половинки нейтроны, летящие с низкой скоростью. Отсюда вытекала серьезная проблема: какое вещество эффективнее всего способно "погасить" скорость нейтронов.
Остановились на трех вариантах: графите, обычной воде и тяжелой воде. Разрабатывать эти направления поручили трем секторам Лаборатории № 2. Лидирующее положение среди них почти сразу занял сектор № 1 уранографитовых реакторов, которым руководил сам И.В. Курчатов. Вместе с ним работала целая группа выдающихся специалистов. Уже упоминавшийся нами И.С. Панасюк был заместителем И.В. Курчатова и решал огромное число организационных вопросов. Е.Н. Бабулевич разрабатывал систему управления и защиты реактора. Б.Г. Дубовский стал основателем службы дозиметрического контроля на атомных реакторах. Контроль за качеством урана и графита осуществлял И.Ф. Жежерун. Контрольно-измерительные приборы создавали В.А. Кулаков и Н.М. Конопаткин.