Плюс в «Выносливость» показывает увеличение очков жизни на сотню. Довольно важная характеристика, повышающая выживаемость, но вкладываться ли в нее уже сейчас? Надо подумать.
А вот очко в «Восприятие» дает мне сразу полтора процента к шансу крита. И это помимо увеличившегося на десять метров видимого радиуса, обложенного туманом войны, и шанса найти утерянный артефакт.
Очки, вложенные в «Харизму», видимых изменений в профиле не дают, а вот «Удача» явно повышает шанс на крит. Причем по проценту за очко. Это меньше, чем полтора от «Восприятия», но все равно радует.
Рефлекторно почесав затылок, я беру паузу на раздумья. Сколько там очков жизни было у этого Крекеня? Судя по логам, «1800». Босс прикончил меня за три плевка, каждый из которых отнимал триста-четыреста очков жизни, но последний стал критическим и снес сразу семьсот с чем-то, отправив меня на респаун. Так… Выработка напалма отнимала у твари время: между вторым и третьим плевком прошло около трех местных секунд, а это шесть-семь наших. За такое время я могу нанести под двадцать ударов, каждый из которых будет отнимать около тридцати очков здоровья – это, если с критами. Но это без учета бонусных очков характеристик!
Следующие пару минут я по-всякому кручу цифры «Силы» и «Восприятия» и нахожу оптимальное сочетание. Семь очков в «Силу», четыре – в «Восприятие», и мой критический урон без оружия достигает почти восьмидесяти четырех, а средний, с учетом шанса на крит, – пятидесяти трех.
Интересная механика у мира. Упрощенная, но без минимальных познаний в математике можно создать такой кривой билд, что потом локтей не хватит все покусать.
Основные характеристики
Сила – 20.
Ловкость – 11.
Интеллект – 20.
Выносливость – 11.
Восприятие – 19.
Харизма – 17.
Удача – 14.
Принять? Отменить изменения?
Принять! В отличие от моего интерфейса там, здесь изменения в характеристиках происходят мгновенно, что снова склоняет меня к мысли о виртуальности или искусственности мира, учитывая технологии Старших.
Мышцы наливаются кровью, взбухают как тесто на дрожжах, и я без зеркала понимаю, что стал настоящим качком из анекдота. Я чувствую непривычный дискомфорт в подмышках при раздвижении рук. Шея крепнет, и крутить головой уже не так просто, как прежде. Плечи превращаются в шары для боулинга, мощная грудь скрывает обзор на нижнюю часть тела, но самая засада происходит с моей единственной защитой – джинсами. Вздувшиеся квадрицепсы, как и ягодичные мышцы, рвут ткань штанин окончательно, и от них остается лишь несколько клочьев, бессильно спавших на землю.
Система идентифицирует их как «лохмотья» без всяких бонусов. Я остаюсь в одних трусах-боксерах, и от них тоже никакого проку в игровом плане. На всякий случай проверяю, не позеленела ли кожа. Нет, я не Халк.
Зато открывшийся вид на округу примиряет меня с фактом того, что я остался в одних трусах. Стена тумана войны сдвинулась на сорок метров, и теперь я вижу, что за оврагом. Там пасется стадо «свистаков» второго-третьего уровней, и для фарма там раздолье! Издали свистаки напоминают хомяков-переростков с гипертрофированной головой с шипастым гребнем. Животинки мне примерно по пояс, и если подвохов не будет, я должен с ними не просто справиться, а справиться легко.
Задача осложняется тем, что конца-края оврагу не видно, а там засел злобный убийца Крекень, плюющийся напалмом. По моим прикидкам, чтобы его завалить, мне надо нанести тридцать четыре удара, а это, как бы быстро я ни колотил, секунд двенадцать-пятнадцать. Наших земных секунд, то есть около шести-семи местных. Перезаряжалка напалма у твари – шесть. Два плевка я точно выдержу, главное, не убегать, а бить и перед плевком отворачиваться, чтобы не сжечь глаза.
Рискнуть? Или пойти спокойно гнобить детёнышей кирпи, устроив им локальный геноцид? Я поежился, вспомнив обжигающие прикосновения к этой, покрытой кислотной слизью, помеси ежика с осьминогом. Брр… Бить-то мне их кулаками, пока не найду хотя бы какую-нибудь палку или ветку, из которой можно будет смастерить дубинку.
Рискну. Геймерский опыт подсказывает, что овчинка стоит выделки, да и математика на моей стороне. Зря я, что ли, бокс прокачивал? Пусть такого навыка у меня здесь в профиле нет, но бить-то я не разучился? Наношу ряд ударов, имитируя бой с тенью, – все при мне. Три, два, пошел!
Правило трех секунд, которым я активно пользуюсь, гласит: начинать действовать надо сразу после принятия решения, пока ты не начал внутренний спор с самим с собой, находя причины и отмазки, чтобы не делать того, что решил. Иначе, велика вероятность того, что ты либо потеряешь время, либо не сделаешь вовсе.
В этот раз в овраг я спускаюсь, уже зная, что меня ожидает. Спрыгнув на дно, я кручусь, выискивая взглядом локального босса, но никого не вижу. А время-то идет, и через несколько минут я останусь без ресурсов сущности. Прохожу несколько десятков шагов направо – убедиться, что Крекень не там. Передо мной разбегаются какие-то тараканы размером с кошку – сарасуры первого уровня, но идея добыть легких ресурсов проваливается. Твари верткие и шустрые, а попытка раздавить одного из них оборачивается провалом: мелкий гад щетинится шипами, и хитин пробить мне не удается. Как результат, я получаю незначительный, но крайне болезненный урон, минутный дебаф отравления, а таракан скрывается в расщелине.
Пока я матерюсь, прыгая на одной ноге, оттуда же выбегает-вытекает отвратительная серебрящаяся многоножка третьего уровня. Ощетинившись, она резво обвивается вокруг моей единственной здоровой ноги и сжимается, впиваясь острыми щетинками. Неистовая боль заставляет забыть о повреждениях, и я падаю, вопя и пытаясь сорвать кровожадного монстра, но не тут-то было! Щетинки у многоножки хитрые: с бородкой, как у рыболовного крючка, и когда я начинаю срывать её с ноги, она отдирается вместе с кожей и мясом – только что наращенными мышцами.
Кровавый туман застилает глаза, но даже так цифры урона обновляются с бешеной скоростью, а мои очки здоровья утекают так быстро, что их мгновенно остается всего две трети. И это «ясли»? «Нубятник»[8]? Да я рискую вылететь из Испытания, не встретив ни одного другого кандидата!
Невзирая на уколы, колочу гадину кулаками в белесое брюхо, где щетина не такая длинная, и почти, судя по её индикатору здоровья, убиваю, но многоножка вдруг стекает с ноги и юрко исчезает в расщелине оврага. Да что тут за мобы такие? Один другого страшнее! Не успеваю я об этом подумать, как становится ясна причина отступления щетинистого противника: спину обжигает, взрывая болью, знакомое харканье. Пронзительно пахнет горелым мясом.
И хоть моя голая спина и полыхает, прожигаемая огненным плевком Крекеня, – а это может быть только он, – я обливаюсь холодным потом. Такое попадалово, что туши свет! Истерзанный многоножкой, с кровоточащими ногами, на которые и ступить-то страшно, не то, что прыгать и бегать, с ополовиненной жизнью…
Хаос мыслей и паника в голове, я уже прощаюсь с жизнью, а тело, понимая, что беги не беги, а больно будет и после смерти, уже разворачивается в сторону босса и, игнорируя урон, рывком переносится к нему. Я получаю возможность живьем увидеть, как тварь генерирует напалм, как пламя, нагнетаемое железами, копится в резервуарах под хоботком, разгораясь все ярче. Глаза видят, а руки делают – я колочу этого гигантского слепня разбитыми в кровь кулаками с обнаженными нервными окончаниями, стиснув зубы. Проценты снимаются неохотно и явно меньше, чем я просчитывал – похоже, я смертельно ошибся, не приняв во внимание хитиновую броню босса. Урон режется чуть ли не вполовину, и это делает мой трай вайповым[9].
Безнадёга…
Крекень расправляет хобот, готовясь выпустить адское пламя, и я, сам не соображая, что делаю, резким движением обеих рук хватаю его за отросток и, преодолевая сопротивление, сворачиваю его вверх «дулом» прямо в фасеточный глаз, занимающий почти половину поверхности головы жуткого насекомого.
Бух! Маленькое солнце – ладонями я хорошо прочувствовал, как оно, разгоняемое, проносится внутри хоботка, – выплевывается и, вспыхнув белым пламенем, липнет, растекается по глазу слепня, но не убивает. Разъедая сетчатую поверхность глаза, напалм шипит, дымится, тварь стрекочет на грани ультразвука, а я превращаюсь в отбойный молоток, выбивая из неё последние проценты жизни.
Крекень делает попытку сбежать, растворяясь в воздухе, но не успевает. В последний апперкот я вкладываю все оставшиеся силы, и тварь дохнет. Поднимая пыль, тело босса падает на землю. Звук такой, будто упал огромный бурдюк, наполненный жидкостью.
Не чувствуя ног, я замертво падаю рядом. Это становится Пирровой победой: мое здоровье давно в красной зоне, и последние сотни утекают от навешанных дотов кровотечения, отравления и горения. Моя спина еще дымится, и я думаю, что главное – успеть собрать лут, а потом можно и на перерождение.