Вздрогнув, Арна отпрянула от окна. Неужели этот приветливый юноша-полуэльф и правда готов их предать и отдать… кому? И неужели он действительно попытается убить ее, если они пойдут вчетвером? Но, Создатель, как же он ненавидит себя за эту готовность предать, и как же он любит эту Лианну, что ради нее готов пойти против самого себя?
— Как я должна поступить в этой ситуации? — тихо спросила она себя. — Взять Мантикору с собой — подвергнуть опасности жизни Орогрима и Гундольфа, ведь никто не знает, что его заставят сделать, угрожая жизни его Лианны. Разделить отряд — опять же, рисковать жизнью Гундольфа, да и… слишком уж этого хочет тот, кто угрожает Талеанису… Оставить здесь? Нет, нельзя, нельзя… Как поступить, как помочь?
За спиной девушки, просыпаясь, завозился Орогрим.
— Что-то случилось? — сиплым со сна голосом спросил он.
— Не знаю пока что, — Арна улыбнулась, оборачиваясь к брату. — Скажи, что твое чутье говорит насчет этого юноши, Талеаниса?
— Он хороший парень, и воспитан в правильных, наших, традициях, — задумчиво ответил орк. — Но мне вчера показалось, что он чем-то здорово встревожен и чего-то боится. Хотя я не уверен…
— Ему очень больно, Орогрим… — тихо проговорила Арна, комкая в пальцах свою повязку. — Я не знаю пока, что происходит, но… мы должны взять его с собой. Только… Я могу надеяться, что ты серьезно отнесешься к моей просьбе не причинять ему вреда, чтобы он не сделал, и чего бы не задумал?
Орк встревожено вскинул голову, и пристально вгляделся желтыми глазами в лицо Танаа. Помедлив секунду, он кивнул.
— Если ты так уверена — то я обещаю.
— Он собирается нас предать. Вернее, не нас, а Гундольфа. Я не поняла, кому и зачем, но собирается, больше того — он почувствовал во мне какую-то опасность для себя и своей миссии, и готов пойти на крайние меры, чтобы от меня избавиться. Подожди! Грим, ты обещал, что не тронешь его.
Орогрим сдавленно зарычал.
— Если он…
— Пожалуйста, дослушай меня… Он не по доброй воле собирается нас предать. Его возлюбленную, кажется, ее зовут Лианна, похитил какой-то очень опасный враг. Наш общий враг, и его, и наш. Не думаю, что ошибусь, если предположу, что речь идет о Левиафане. Так вот, Талеанис действует не по своей воле. Он хочет любыми средствами спасти свою возлюбленную…
— Не ты ли говорила, что цель не оправдывает средства? — насупился Орогрим.
— Говорила, — Арна согласно кивнула. — Но я не чувствую в себе морального права бросить его в такой ситуации. Мы должны ему помочь. Помочь спасти Лианну, и при этом не предать себя…
— Ты сказала, он готов пойти на крайние меры. То есть, если придется, он готов убить тебя?
— Да, но…
— И ты еще хочешь ему помогать? Он сам вляпался в свои проблемы, вот сам пускай и разбирается! — зарычал орк, нависая на хрупкой Танаа. — Я обещал тебе, что не трону его, но и только!
— Грим, попробуй понять его… Если бы похитили кого-то, дорогого тебе, и угрожая его жизни, заставляли бы тебя делать что-то, неприемлемое тебе…
— Я бы не согласился! — тихо, но яростно ответил Орогрим. — Потому что если бы я согласился, то покрыл бы позором и имя того, кого похитили, и свое собственное.
Арна вздохнула. Ей очень не хотелось использовать этот аргумент, но брат не оставлял ей выбора.
— Орогрим, посмотри на меня. Пожалуйста, — негромко, но с нажимом проговорила она. — Посмотри мне в глаза, и еще раз поставь себя на его место. Только представь, что у тебя похитили бы… меня. Представь, что я, абсолютно беззащитная и беспомощная, в руках твоего злейшего врага. И ты знаешь, что от страшной, лютой, мучительной смерти меня отделяет только одно — твое полное повиновение приказам этого врага. Нет, не отводи взгляда, смотри мне в глаза — ты знаешь, что я могу видеть, хоть и не так, как все. Посмотри мне в глаза, и ответь — как бы ты поступил в этой ситуации?
Орк, тяжело дыша, молчал. Он с пугающей ясностью увидел внутренним зрением, как Арну, его единственную, его… его Арну будут…
— Прости, — глухо выговорил он, отводя взгляд, и отступая на шаг. — Я понял. Легко судить других…
— Ты прости, что пришлось показать тебе такое… — прошептала она, делая шаг вперед, и прижимаясь к широкой груди брата. — Но я и правда не могу бросить Талеаниса в такой ситуации. Я же почувствовала все то, что чувствует он…
— Значит, мы ему поможем.
— Я хотела спросить совета, как лучше поступить? Разделить отряд, как того хочет он, или все же пойти всем вместе? Я понимаю, что это некоторый риск для меня, но ты же знаешь — я хороший боец, и я смогу защитить себя, если что. Только, пожалуйста, рассуждай не с точки зрения безопасности для меня.
Орогрим задумался.
— Не стоит разделяться, — наконец сказал он. — Будет лучше, если ты постоянно сможешь отсекать его эмоции и мысли. Может, сможешь узнать что-то важное, что поможет нам. Кроме того, если этот его враг — действительно Левиафан, то враг у нас общий.
— Вот и хорошо, — Арна улыбнулась. — Тогда выступаем все вместе.
К глубочайшему разочарованию и огорчению Мантикоры, Арна с радостью согласилась принять его в отряд. Ему очень, очень не хотелось причинять вред этой юной девушке, но жизнь Лианны была гораздо важнее… От Арны же волнами исходила опасность… для Левиафана. Талеанис кожей чувствовал скрытую в ней Силу, смертельно опасную для его «господина». И не сомневался, что в скором времени Маар-си отдаст приказ убрать ее.
Около полудня группа из двух человек, орка, и полуэльфа, покинула дом Мантикоры.
Талеанис уходил с тяжелым сердцем. Его не покидало стойкое, болезненное ощущение, что он никогда не вернется сюда, никогда не увидит, как Лианна заводит в конюшню своего жеребчика, как она вдыхает аромат сиреневых кустов, как склоняется над грядкой, тихо шепча что-то на эльфийском, как… как…
Орогрим был молчалив и мрачен, Гундольф — замкнут и погружен в свои мысли, иногда рыцарь бросал неприязненные взгляды в сторону нового попутчика — явно жалел о своей вчерашней откровенности, и не понимал ее причин. Арна тоже молчала, перебирая струны лютни, и тихо что-то напевая.
— Что вам удалось узнать от рыцаря? — исходящий из кольца голос Маар-си казался приглушенным, словно париасец говорил сквозь шарф.
— Ничего интересного, кроме истории его знакомства с Левиафаном, — тихо отозвался Мантикора. Собеседник сказал, что их никто не услышит, но Талеанис не хотел рисковать понапрасну.
— Что он собирается делать теперь?
— Мстить, что естественно. Четкого плана у него нет — он собирается просто добраться до Хайклифа, а там смотреть по обстановке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});