вас информаторы. Но я не понимаю вопроса. Вы намекаете на то, что я мог устроить похищение делегатов, дабы на конференции прозвучала только моя гипотеза?
– Не знаю, как насчет похищения, но хочется, согласитесь, понять, почему все куда-то пропали, а вы нет.
– Версия первая: я слишком быстро уехал из отеля и не попал на вечерний банкет, который делегаты себе организовали или кто-то им организовал, что вернее всего. И с этого банкета, затянувшегося за полночь, они почему-то в отель не вернулись.
– Но они, напомню, ни в какой отель не заселились.
– Это еще неизвестно. Надо найти портье, чтобы выяснить, почему он их не зарегистрировал.
– Согласен. Однако он не только их не зарегистрировал, но и не выдал им карты-ключи. Куда бы они возвращались? Они пропали с вещами! А вторая версия?
– Они решили поехать на какую-нибудь экскурсию за город, чтобы с пользой провести свободное время, а там сломался автобус. Не знаю, правда, зачем бы им потребовалось брать вещи.
– Далеко же они должны были уехать, чтобы не вернуться к утру!
– Отсюда версия третья: за время моего отсутствия произошло нечто такое, что заставило их сменить отель. В итоге произошла путаница, и автобус послали не туда.
– Это правдоподобней. Тогда с минуты на минуту они должны появиться: не в соседней же области этот отель!
– Вероятно, но они всё не появляются. А у вас есть их телефоны? У меня лично – только координатора, который недоступен.
– Да, нам дали в оргкомитете. Они тоже недоступны. ВСЕ.
– Четвертая версия. Сменив отель, они отправились ужинать и отравились некачественными продуктами, и были доставлены в инфекционную больницу. Телефоны у них забрали вместе с одеждой и документами. Вы уже обзванивали больницы?
– Занимаемся. И моргами тоже, простите. Отрабатываем также версию с ограблением делегатов, в частности, иностранцев – они обычно с деньгами. Только всё это напрасно, думаю. Об отравлении, ограблении или смерти полусотни людей мы бы давно уже знали. Это даже для Москвы круто.
– Знаете, в молодости я писал детективные романы и немного понимаю, как именно причины превращаются в следствия. С этой точки зрения все мои четыре версии не имеют особого значения. Ни предполагаемый банкет, ни экскурсия, ни переезд в другой отель, ни гипотетическое отравление не могли быть причиной происшедшего. Ход событий изменился именно здесь, в «Аквариуме», когда делегаты регистрировались, но необъяснимым образом не зарегистрировались. Копать нужно здесь!
– Согласен. И вы пока наш единственный свидетель. Поэтому просьба к вам не уезжать до выяснения обстоятельств.
– Вот это здорово! За что же мне такое наказание?
– Почему – наказание? Вы же всё равно сюда приехали на три дня. За это время, думаю, разберемся. Пятьдесят человек не иголка. А за вами будет присматривать ваш сотрудник. Так, неназойливо, вы его и не увидите.
– Час от часу не легче! Это еще зачем? Что же – если я не исчез, стало быть, я обвиняемый? Что у вас за практика такая?
– Вы не с той стороны смотрите на ситуацию. Надо так: все исчезли, а вы нет.
– И что?
– А то, что, если здесь имеется криминал, и вы лишь случайно не исчезли со всеми, то вы в опасности.
Я задумался. Хм, в самом деле…
– Хорошо, но через три дня – точнее, уже через два, – если, не дай Бог, ничего не выяснится, я уеду. Чтобы задержать меня подольше, вам придется предъявить мне обвинение.
– Ну, что вы. Я, думаю, до этого не дойдет. Будем надеяться, что всё выяснится сегодня. Да, вот еще просьба… При всей нашей озабоченности инцидентом, мы бы не хотели пока лишней огласки. А то мы поднимем гам-тарарам на весь свет, а потом окажется, что причиной это странного события явилась какая-нибудь нелепость. Понимаете? Мы станем посмешищами и вы, кстати, тоже. Воздержитесь, пожалуйста, сегодня от звонков или э-мейлов в Москву по этому поводу. Даже жене.
– Ладно, – вяло согласился я.
На том и расстались. Я поднялся в свой номер и от нечего делать стал смотреть в окно. Отель отхватил у города немаленький кусок пляжа. Для него уже привезли три кучи мелкого белого песка. Высокий забор ощетинился у воды круглыми решетками с пиками, не дающими зайти со стороны моря. Для постояльцев отеля строился отдельный пирс и небольшой аквапарк. Подразумевалась и некая ландшафтная эстетика – японский сад камней на заднем дворе, с косой рощицей бамбука. «Если бы это всё было бесплатно, люди сказали бы: «О-о-о!», а когда за деньги, то они говорят: «А-а-а…», – подумалось мне. Я не испытывал никакого желания посетить японский сад и постоять на пирсе, хотя мог это сделать на законных основаниях. Я не пошел бы кувыркаться в аквапарке, будь он достроен. Всё это было дорогостоящей дешевкой, исполненной скуки и тоски. В те редкие минуты жизни, когда тебе хочется развлекаться, нет наготове ни пляжа, ни аквапарка, ни сада камней, идешь себе в кафешку какую-нибудь. Когда же не надо, тебя окружают омертвелые развлечения, почему-то наводящие мысли о смерти. Я не представляю себя медитирующим в саде камней. Мне не о чем там медитировать. Если это метафора миропорядка, то дайте мне свидригайловскую баню с пауками: может быть, в ней еще удастся попариться.
Несмотря на впечатляющий метраж номера, было душновато. Однако, поискав глазами оконную ручку, я ее не нашел. И форточки тоже. Просто огромные глухие рамы до потолка. Так, первый конструктивный изъян «новодела». Вместо свежего воздуха – «кондёр», гоняющий воздух несвежий. Я поступал по стеклу. Звук тупой, как по броне – что-то пуленепробиваемое. Что ж, придется охлаждаться кондиционером.
Покопавшись в пульте, я прилег на кровать размером с боксерский ринг. Подремлю, пока не позвонят. Слишком много событий за один день. Точнее, пугающее отсутствие событий и людей. Я не любил всякой чертовщины и того, чего не понимаю. Не понимаешь, значит, понимает кто-то другой – и тебе в ущерб. Мой приезд сюда не был обязательным и всё остальное тоже. Но теперь я почему-то должен отвечать за всех. Мораль: не занимайся не своим делом. Я не историк, а полез в историю, как и многие самонадеянные писатели. И вот итог: «Сегодня вечером на Патриарших прудах будет интересная история». Жаждая разгадывать тайны, мы часто, сами того не понимая, оказываемся внутри этой тайны. Так с Булгаковым всю жизнь и было. Характер описываемого мира он определил довольно рано – «дьяволиада». Но отчего же он удивлялся, когда она вторгалась в его жизнь? Незаметно перейдя от яви ко сну, увидел я в нем Булгакова