Читать интересную книгу АГОНИЯ ПАТРИАРХАТА - Клаудио Наранхо

По возвращении в Чили из страны, куда в возрасте одиннадцати лет его отправили родители, он вновь стал писать стихи на немецком языке, затем издал сборник поэзии на испанском языке. Очевидно, что владел испанским не столь совершенно, как немецким. Можно предположить, что чувство разочарования и безысходности нашло выражение в виде нескольких страниц прозы под общим заглавием «Пролог». Мне хотелось бы привести несколько вступительных строк из него, поскольку это не только пролог к «Гимнам» и политическим поэмам на испанском языке, но и своего рода манифест:

«Отыскивая причину отсутствия единства среди людей и огромной путаницы, присущей состоянию человечества, критике подвергались государство и церковь, но последний шаг так и не сделали: не возложили ответственность на создателя этих институтов, который, используя силу, присвоил абсолютное значение и претендует распоряжаться жизнью и смертью семьи, которую он полагает своей собственностью и чьими благами он овладел. Пришла пора заняться не только симптомами, но и самой болезнью. Пора осознать, что патриархальный уклад является источником человеческих несовершенств и искусственности нашего образа жизни».

Ка-к уже говорилось, Тотила обладал мышлением не профессионального философа, а провидца. Его политические воззрения проистекали из духовного опыта. «Идея троицы» (как он называл свое представление об обществе) - результат восприятия того, что было известно практически любой духовной традиции и рассматривалось как таинство. Назовем это «таинством триединства», хотя и в более широком смысле, чем предлагает нам догматическое понимание христианской троицы.

Триединство - одна из великих истин о мире и человеке, получивших признание практически во всех культурах. Оно является таинством в том

смысле, что не может быть постигнуто посредством только дискурсивного мышления. Ее постижение возможно благодаря практическому опыту, доступному некоторым людям (ибо такой опыт связан с предшествующей продолжительной одиссеей).

Разные традиции по-разному формулируют триединство. Всем нам известна христианская Троица, а некоторым, возможно, и индуистская Тримурти: Божество как творец, хранитель и разрушитель. Другой вариант триединства возник в Индии в философии Санкхья. В ней говорится о трех гунах или нитях, которые переплетаются во всем, что пребывает в процессе становления, и олицетворяют: первая - активность, вторая - пассивность, третья - равновесие. Еще один вариант триединства имеется в Даосизме, где человек представлен как сын «неба» и «земли» - космических принципов, которые называются ян и инь и интерпретируются как свет и тьма, творческое и воспринимающее начало, мужское и женское начало.

Упоминая о трех «принципах», Тотила предпочитал называть их отцом, матерью и ребенком, ибо, по его мнению, эти понятия «лучше других соответствуют тому естественному явлению, что в жизни то, что вверху, то и внизу», то есть самые трудные для понимания истины находят отражение в зримых воплощениях. Он имел в виду воплощение универсальных принципов отца, матери и ребенка не только в биологических и социальных существах, обозначаемых этими терминами, но и в структуре тела человека.

«В потенциальной форме эти три принципа можно обнаружить уже в оплодотворенном яйце.

Отцовский принцип можно распознать в эктодерме, внешнем слое эмбриона, из которого создается кожа, органы чувств, а также центральная нервная система, обеспечивающая нашу связь с макрокосмом.

Материнский принцип проявляется в эндодерме, внутреннем слое эмбриона, из которого формируются внутренние органы, обеспечивающие связь с землей.

Принцип ребенка воплощается в мезодерме, среднем слое эмбриона, который, в свою очередь, состоит из оболочки, обращенной к эктодерме, и оболочки, обращенной к эндодерме. Из мезодермы формируется скелет, мускулатура, сердце, а также система, отвечающая за сохранение вида.

Человек рождается с этими принципами и может гармонично развиваться только при условии их гармонического развития».

У Тотилы было свое понимание истории, согласно которому мы живем в патриархальной эпохе. До патриархата мы пережили эпоху матриархата, которой предшествовала «филиархальная» эпоха (я не нашел упоминаний о ней у историков культуры, хотя концепция «филиархальной» эпохи не противоречит данным, которыми мы располагаем).

«В истории человечества происходило, однако, нарушение равновесия между этими тремя элементами.

В первую эпоху равновесие нарушается преобладанием филиального элемента (филиархат: кочевники странствуют в поисках источников воды, бросая престарелых родителей, которые не в состоянии продолжать путь. Эта эпоха известна в мифологии как золотой век вечной юности).

Во вторую эпоху равновесие нарушается преобладанием материнского элемента матриархата: проекция микрокосмического дома - чрева - на макрокосм; оседлая жизнь, возникновение сельского хозяйства и архитектуры; зарождение «культуры»; изгнание отца из дома и реакция на это изгнание, образование мужских союзов вне дома, принятие в них юношей; изобретение орудий охоты и рыболовства, оружия, начало исследования природных ресурсов и контроль за ними.

В третью эпоху равновесие нарушается преобладанием отцовского элемента патриархата: открытие и приобретение земли, завоевание материнского дома, падение матриархата, получившего в мифологии название «борьба света с мраком», установление абсолютной власти отца».

В отличие от традиционного мифа о земном рае точка зрения Альберта предусматривает целостность человека как потенциальное, еще не реализованное состояние. В его понимании необходимости равновесия между тремя внутренними принципами содержится решение проблемы не только отсутствия здорового партнерства между полами, но авторитаризма поколений, характерного для патриархального общества не меньше, чем мужское доминирование. Вместе с тем, наряду с серьезными общественно-политическими проблемами авторитаризма, необходимо подчеркнуть важность проблемы интрапсихического измерения, то есть внутреннего равновесия между «Отцом», «Матерью» и «Ребенком», которое, по мнению Тотилы, свидетельствует о зрелости человечества и служит необходимой опорой триединого общества.

Я склоняюсь к мысли, что мнение об ухудшении общества после допатриархального, эгалитарного рая связано с идеализацией матристической эпохи, сопоставимой с идеализацией патриархального уклада, которую недавно предложил нам Кен Уилбер в книге «Восстань из Эдема». [25] Оптимальное представление об эпохе неолита можно получить на основе сведений о современных матрилинеальных обществах. Наблюдения за этими обществами не позволяют утверждать, что перед нами - эпоха расцвета человечества. На память приходят слова Эриха Фромма об этой стадии развития человечества: «кровосмесительный союз с землей».

Термин «матриархат» представляется не совсем верным, так как господство является мужской особенностью и, с исторической точки зрения, мужским изобретением. Употребляя термин Бахофена «матриархат», Альбер переносит смысловой акцент на социальное положение дел как результатом доминирования материнского принципа. В сообществах, основанных на материнском принципе, сила проявляется не в индивидуальном господстве, а в групповой тирании - менталитете, при котором личность поглощается данным сообществом благодаря существующим между ними узами. Есть люди, которые с ностальгией думают о неолите как идеале демократии (а почему бы и не назвать неолитом эту прекрасную мечту?). Подавляющее большинство антропологов, тем не менее, считают, что это утверждение не согласуется с данными о сообществах поселенцев, центрирующихся на материнском принципе, в которых интересы личности подчинены интересам группы и ее пониманию естественных запросов. Установление человеческого жертвоприношения, которое можно понимать как наглядный пример капитуляции человека перед обществом и, вероятно, равновесием в природе (во имя бога), раскрывает перед нами тайну нарушения равновесия на данной стадии развития человечества. Только при условии неоптимальности эпохи матриархата мы можем понять, почему те, кто осуществлял патриархальную революцию, символически изобразили ее как победу света над тьмой. Сходный пример: подвиг Персея, отрубившего голову Горгоне, от взгляда которой люди превращались в камень.

Специалисты в области социальной философии обычно подчеркивают эволюционный аспект перехода от матриархального к патриархальному укладу. Вместе с тем необходимо признать существование и эволюционного аспекта - падение, избыточную патологию, вырождение. Джозеф Кемпбелл, например, предложил понимать указанную патологию как «мифическую инфляцию». [26] Это выражение было введено им при обсуждении проблемы египетских царей, уносивших с собой в могилу членов своей семьи и слуг (предшественник более позднего обычая самосожжения вдовы над трупом своего мужа). Из письменных свидетельств о духовной жизни известно, что патологическая претенциозность возникает на определенном уровне незрелости как препятствие на пути духовного опыта. Аналогичным образом можно предположить, что наряду с важнейшим прорывом в сознании совершаются преступления во имя такого прорыва. Поэтому Уилбер имел право воспевать победу Зевса над Тифоном - независимость человеческого духа от природы - трансцендентность вопреки матери Природе, космическую индифферентность наперекор Эросу, высшую отрешенность Аполлона после капитуляции Диониса.