Читать интересную книгу О древности еврейского народа. Против Апиона - Иосиф Флавий

23. (213) А что некоторые писатели не по незнанию о нас, а вследствие недоброжелательности или каких-то иных подобных причин не оставили о нас достоверных свидетельств, я хотел бы привести доказательство. Так Иероним169, написавший историю диадрхов, жил в одно время с Гекатеем и, будучи другом царя Антигона, занимал должность наместника в Сирии. Однако Гекатей написал о нас целую книгу, Иероним же в своей истории нигде о нас не упоминает, хотя едва ли не всю свою жизнь провел в тех местах170. Настолько различными оказались намерения этих людей, что один удостоил нас пристального внимания, другому же какое-то низкое чувство совершенно заслонило истину. Впрочем, для установления древности достаточно египетских, халдейских и финикийских памятников, помимо столь многочисленных эллинских писателей. Кроме уже упомянутых мной, и Феофил171, и Феодот172, и Мнасей173, и Аристофан174, и Гермоген175, также Эвгемер176, Конон177 и Зопирион178, а возможно, и многие другие (поскольку не все книги были мне доступны) проявляли к нам не поверхностное внимание. Многие из вышеназванных мужей отступили от истины в изложении древнейших событий, поскольку не обращались к нашим священным книгам, однако все они свидетельствовали о нашей древности, в защиту которой я и предполагал здесь говорить. Впрочем, Деметрий Фалерский179, Филон Старший180 и Эвполем181 не на много отклонились от истины, и в этом их можно понять, поскольку они были не в состоянии со всей тщательностью изучить наши писания.

24. (219) У меня остается еще один весьма важный вопрос из намеченных в начале книги — доказать лживость злонамеренной клеветы, распространяемой некоторыми о нашем народе, и воспользоваться свидетельствами таких писателей для изобличения их же самих. Что подобное случалось и со многими другими народами по причине чьей-то к ним неприязни, известно, я думаю, тем, кто хоть сколь-нибудь знаком с историей. Некоторые даже вздумали обесславить происхождение и опорочить общественное устройство городов182 наиболее прославленных, как, например, Феопомп183 писал об афинянах, Поликрат184 — о лакедемонянах, и автор «Триполитик»185 (им ведь был не Феопомп, как некоторые полагают) — о фиванцах. Много недобрых слов было сказано и Тимеем186 в историях как вышеназванных, так и некоторых других городов. В особенности же этим занимаются те, кто желает прославиться, — одни из зависти и тщеславия, другие — потому что считают, что оставят о себе память необычайностью своих суждений. Они никоим образом не обманываются в своих ожиданиях, если имеют в виду людей неразумных, но люди здравомыслящие осуждают величайшую низость их замыслов.

25. (223) Начало клевете против нас положили египтяне. Некоторые историки им в угоду стали искажать истину, не признавая того, как оказались в Египте наши предки, и не говоря правды об их исходе оттуда. У них было множество причин ненавидеть нас и завидовать нам. Прежде всего то обстоятельство, что наши предки правили в их стране, а переселившись от них в свою землю, и там жили счастливо; затем совершенно иное представление о божественном вселило в них величайшую ненависть, потому что наше благочестие настолько отлично от так называемого у них, насколько сущность Бога отлична от природы бессловесных тварей. Объединяет их древний обычай почитать богами животных, а в воздавании им почестей между собою разнятся эти легкомысленные и неразумные люди, изначально имеющие о богах неверное представление. Они не захотели перенять наше благочестивое понятие о божестве, а видя, что многие подражают нам, прониклись к нам злобой. Некоторые из них впали в такое неразумие и бессовестность, что не только не постеснялись говорить прямо противоположное имеющимся у них древним письменным свидетельствам, но в своем ослеплении даже не заметили, что стали противоречить самим себе.

26. (227) Первое и исключительное место я отведу сочинению, которым немногим ранее я уже воспользовался для того, чтобы засвидетельствовать нашу древность. Тот самый Манефон пообещал, что составит египетскую историю по переводам из священных книг187. Сперва он сообщил о том, что великое множество наших предков пришло в Египет и покорило местное население, затем признал и то, что некоторое время спустя они покинули страну и захватили нынешнюю Иудею, где основали город Иерусалим и построили храм. До сих пор он действительно следовал письменным документам, но затем позволил себе записывать услышанные им сплетни о евреях и сообщил о нас невероятные сведения, сознательно причислив нас к множеству египетских прокаженных и больных другими болезнями, которые, по его словам, приговорены были покинуть страну. Выдумав какого-то Аменофиса, несуществующего царя с вымышленным именем, и потому не решаясь определить время его правления188, хотя для других царей он с точностью указывает годы царствования, он связывает с ним какие-то баснословные сказания, совершенно позабыв собственные слова о том, что пятьсот восемнадцать лет189 назад пастухи удалились в Иерусалим190. (231) Когда они ушли, царем был Тетмос191. Со времени правления этих царей, согласно ему, прошло триста девяносто три года до царствования братьев Сета и Гермея, из которых, как он утверждает, Сет получил имя Египет, а Гермей192 — имя Данай. После изгнания последнего Сет правил 59 лет, а затем старший из его сыновей Рамзес — 66 лет. (232) И вот, признав сперва, что задолго до того наши предки оставили Египет, и выдумав затем подставного царя Аменофиса193, он вслед за тем говорит, что тот, подобно Гору194, одному из своих царственных предшественников, пожелал созерцать195 богов. Он сообщил об этом желании своему тезке Аменофису, сыну Пааписа196, который, как считалось, причастен божественного совершенства благодаря своей мудрости и дару предвидеть будущее. Этот человек сказал ему, что он сможет созерцать богов, если полностью очистит страну от прокаженных и других нечистых. Обрадованный царь велел изгнать из Египта всех, кто имел скверну на теле (число их составило восемьдесят тысяч человек), и приказал заключить их в каменоломни197 к востоку от Нила, чтобы те работали там наравне с прочими египетскими заключенными. Среди них, говорит он, было даже несколько ученых жрецов, зараженных проказой. Однако Аменофис, этот мудрец и прорицатель, побоялся навлечь на себя и на царя гнев богов за то, что кто-то увидит их самовольно, и придумал сказать198, что какие-то люди возьмут нечистых в союзники и будут править Египтом тринадцать лет. Не решившись сказать этого царю самолично, он оставил ему подробное письмо и покончил с собой. Царь был в отчаянии. Затем он пишет дословно следующее: «С тех пор как оскверненных отправили в каменоломни, прошло немало времени, и царь пожаловал им некогда оставленный пастухами город Аварис199, чтобы у них было собственное пристанище и кров. Этот город по древнему преданию был посвящен Тифону. Придя туда, они получили возможность обособиться и избрали своим предводителем некого Осарсифа, жреца из Гелиополя200, и дали клятву во всем подчиняться ему. Своим первым законом тот запретил поклоняться богам, воздерживаться от особо почитаемых в Египте священных животных, но всех приносить в жертву и употреблять их в пищу, а также повелел не вступать в общение ни с кем, кроме связанных с ними единой клятвой. Издав эти и многие другие постановления, которые были особенно враждебны египетским обычаям, он приказал сообща соорудить оборонительную стену и готовиться к войне с царем Аменофисом. Сам же, собрав жрецов и прочих своих нечистых сограждан, решил отправить посольство к изгнанным Тетмосом пастухам в город, называемый Иерусалим. Рассказав о том, какому бесчестию подвергли его самого и других, он стал уговаривать их вместе пойти войной против Египта. Он предложил им направиться сначала в Аварис, на родину их предков, где пообещал приготовить для войска обильные запасы продовольствия, а когда будет нужно, на их стороне вступить в войну и без труда покорить им страну. Обрадованные этим обстоятельством, те единодушно выступили в поход числом около двухсот тысяч и вскоре пришли в Аварис. Аменофис, царь Египта, лишь только узнал об их появлении, впал в отчаяние, припомнив предсказание Аменофиса, сына Пааписа. Сперва, созвав население Египта и посоветовавшись с его предводителями, он приказал доставить к себе священных животных, особо чтимых в храмах, и повелел каждому жрецу укрыть почитаемые статуи богов в наиболее безопасных местах. Своего пятилетнего сына Сетоса, называвшегося Рамессом по имени отца Рамзеса, он отправил к своему другу. А сам, с отборным египетским войском, насчитывавшим около трехсот тысяч человек, не стал вступать в сражение с шедшими навстречу врагами, поскольку ему пришла в голову мысль, что он идет против воли богов, а повернул назад и возвратился в Мемфис. Взяв Аписа и других доставленных туда священных животных, он тотчас отправился в Эфиопию со всей своей свитой и войском, поскольку в знак благодарности эфиопский царь подчинялся ему. Тот принял радушно египетского царя и его подданных, которых его страна могла прокормить и имела достаточно городов и деревень, чтобы предоставить изгнанникам убежище на эти роковые тринадцать лет. Кроме того, к воинам царя Аменофиса он прибавил эфиопский гарнизон для охраны границы с Египтом. Так обстояли дела в Эфиопии. А пришедшие из Иерусалима гиксосы вместе с нечистыми жителями Авариса обращались с покоренным населением настолько бесчеловечно, что их владычество для тех, кто был свидетелем их святотатства, казалось самым ужасным из всех зол. Ибо они не только сжигали дотла города и деревни и не удовольствовались разграблением храмов и осквернением статуй богов, но употребляли их для разведения огня и приготовления мяса почитаемых священных животных, причем сперва они заставляли самих жрецов и прорицателей закалывать и приносить их в жертву, а затем, раздевая их самих донага, прогоняли. Говорят, что тот самый жрец, который основал их государство и написал законы, происходил из Гелиополя и звался Осарсифом по имени тамошнего бога Осириса, но, оказавшись среди них, он изменил свое имя и стал называться Моисей».