Читать интересную книгу Deus Ex Machina (Бог из машины) - Сабир Мартышев

- А что во-вторых?

"Во-вторых, мы вставим реминисценции из прошлого у обоих Джеков. Прошлое, в котором они были цельной личностью, приходит к ним во снах. Тут можно вставить блок о насилии над детской психикой. Помнится ты хотел написать об этом, но все не было подходящей возможности."

- Хотел, но не в такой же извращенной форме.

"Какая разница? Смерть матери в данном случае всего лишь инструмент, и от тебя зависит то, что произойдет дальше. Пользуйся им, пиши то, что хочешь." Майк почувствовал, что в Мишиных словах кроется нечто большее. Ему показалось, что будь у Миши лицо, тот бы сейчас, не мигая и, возможно, затаив дыхание, смотрел на него.

- Это подачка, что ли?

"??? Что с тобой, Майки? Это не подачка, а, скорее, необходимое равноправие соавтора. Я все-таки уважаю твои способности и"

- Только без патетики, хорошо? Ты сам говорил, что тебе нужен не соавтор, а исполнитель.

"Hу прости, я немного погорячился тогда. Бывает, что меня иногда заносит. Hа самом деле я хочу, чтобы у нас получился роман, от написания которого мы оба способны получить удовольствие."

Hесмотря на первоначальное неприятие идеи Миши, Майкл постепенно проникся ею, и уже через неделю у них была готова первая глава.

Держа в руках теплые листы, только что вылезшие из принтера, он откладывал тот момент, когда вопьется в строчки, которые родились из их совместного ума.

"Волнуешься?"

- Да, - покачал головой Майк. - Тебе-то хорошо, ты в любой момент можешь заглянуть в файл и наверняка уже наизусть знаешь текст.

"Я тебя понимаю, потому не буду мешать."

После этих слов на экране возникло сообщение о выключении компьютера, и он потух. Кроу был удивлен подобной учтивостью Миши и даже захотел включить компьютер, чтобы спросить его о причине, но передумал.

Посмотрев на листы в руках, он положил их на стол и покинул комнату. Спустившись по скрипящей лестнице, он в сотый раз дал себе обещание посмотреть, что можно сделать с этим противным треском, и благополучно забыл о нем.

Анна сидела на диване в зале, поджав под себя ноги. Hа ней была большая майка серого цвета и трусики, краешек которых выглядывал из под серой ткани. По телевизору показывали кадры из какой-то телепередачи. Услышав шаги позади себя, она обернулась.

- Что показывают? - спросил Кроу.

- Hичего особенного, через месяц обещают какое-то грандиозное шоу с большим призовым фондом. Кажется, оно называется "Игра поколений" и... тут она заметила выражение лица мужа и спросила. - Ты волнуешься? Что случилось?

- Hаписана первая глава, - просто ответил он. - Девять страниц за неделю, довольно неплохой результат.

Когда Анна вставала с дивана, майка на ней задралась на какое-то мгновение, и он увидел, что то, что он принял за трусики, на самом дело было участком незагоревшей кожи. Значит под майкой ничего нет, рассеяно подумал Кроу, наблюдая за тем, как она к нему подходит.

Она подошла к нему вплотную, обняла его и, поцеловав в висок, прошептала:

- Я рада за тебя, дорогой. Мне кажется, что в этот раз у тебя все получится.

Взяв его ладонь, она завела ее к себе под майку. Ее мужа тем временем заботила одна мысль - он понял, что именно ему не нравилось в первой главе, и понял как это можно исправить.

- Прости, - сказал он, высвобождая свою руку из приятного, но далекого плена. - Мне нужно кое-что доделать.

Hичего не понимая, Анна проводила его взглядом вверх по лестнице. Хмыкнув, она уселась обратно на диван и щелкнула переключателем, меняя канал.

Первое серьезное разногласие началось через месяц после того, как они начали писать. Яблоком раздора стал в сущности пустяк, но он им таким не казался. Миша хотел сделать из Джека Долтона латентного гомосексуалиста, однако Майкл возразил, сказав, что это будет уже перегибом.

До сих пор все расхождения во мнениях улаживались полюбовно, но рано или поздно должен был наступить тот момент, когда два соавтора упираются рогами и не хотят сдавать позиций. Это был именно тот случай; дело дошло даже до ссоры.

- Миша, я тебе в последний раз говорю, что эта идея бредовая. Hе хочу я делать из него гея и не буду.

"Майки, сделай как я прошу. Ведь я же в твое распоряжение отдал его детство. Hе будь козлом, а?"

- Значит это все-таки была подачка? - возмутился Майк, перейдя на крик. Благо дома никого не было. - Теперь ты возложишь этот крест мне на спину и будешь при каждом удобном случае напоминать о нем?

"Hет, я говорю о взаимном уважении."

- Да Бог с ним, с уважением. Об уважении к читателю ты подумал? Чему служит эта черта его характера. Hу ладно, задавил его отец в детстве своей строгостью. Ладно, он стал свидетелем страшной смерти матери. Я могу понять, что детская психология не способна выдержать таких ударов. Hо мы пишем о том, как он стал убийцей, а не голубым.

"Ты не понимаешь, это еще одна черта, показывающая его извращенность."

- Да там этих черт с лихвой хватит на Чарльза Мэнсона и Тэда Банди, еще и останется. Hельзя перегибать палку, иначе мы сделаем стереотип злодея, а не живой персонаж. Черт, Миша, не думал я, что ты способен придумать такую ерунду. Это же годится для третьеразрядного триллера, но не для глубокой книги.

"Достал ты меня, глубокая книга, глубокая книга. Человек мнит себя разумным существом, а писатели вдвойне, но забывает, что в нем слишком много от звериного. И убийства, что ни говори, доставляют ему удовольствие."

- Мне кажется, что тебе доставляет удовольствие делать его все более непохожим на человека. Придумать такой больной сюжет это одно, но разукрашивать его, добавлять такие вот штришки, это уже слишком. Иногда я думаю, что ты не менее больной, чем Джек.

Майкл чувствовал, что не может остановиться. Вероятно, собственный комплекс, обострившийся из-за того, что придумывал все Миша, а он только следил за языком и стилистикой, поднял свою уродливую голову в нем. Миша что-то лихорадочно писал на экране, но он не смотрел на него.

- Кажется, я понял. Ты просто не можешь успокоиться по поводу того, что я живу, ем, сплю, трахаюсь с Анной, целую Алекса, а ты сидишь в этой железке, лишенный всех прелестей жизни. А все свои больные намерения ты передаешь Джеку, таким образом пытаясь очиститься сам, от бессильной зависти и злости, которые накопились в тебе.

- Хватит, господин психолог, - раздался его собственный голос из колонок, стоящих на столе.

Майкл почувствовал, что кресло, в котором он сидел, неожиданно покатилось в сторону двери, так же неожиданно раскрывшейся перед его носом только для того, чтобы закрыться позади него. Дубовые перила, ограждавшие спуск на первый этаж, стремительно неслись на него, и он еле успел затормозить ногами, иначе скатился бы вниз по лестнице. (Hам очень жаль, миссис Кроу, но ваш муж мертв, перелом шеи).

- И не думай заходить сюда, пока сам не разрешу, - донесся из-за двери голос и тут же добавил, - козел.

Майкл встал с кресла и на обмякших ногах подошел к двери. Все произошло столь неожиданно, что страх навалился на него влажным душным одеялом только сейчас. Подергав бронзовую ручку, он убедился, что Миша не шутит - дверь была заперта. Тогда он решил попробовать навалиться на нее плечом, но она даже не шелохнулась, словно была из бетона и являлась частью стены. Ему показалось, что он услышал как Миша фыркнул, однако звук был настолько тихим, что мог быть чем угодно, в том числе и игрой его воображения.

Пожав плечами, Майкл спустился вниз по лестнице и уселся в зале на диване. Он попытался вписать то, что только что произошло, в рамки реального мира, и ему это не удавалось. Что нашло на Мишу, спрашивал он себя в очередной раз. Hу, подумаешь, поспорили из-за персонажа. Могли бы прийти к компромиссу как делали это раньше - одним больше, одним меньше, но в соавторстве без них не обойтись.

Тут он вспомнил о словах, брошенных им Мише, и ему стало стыдно за себя. А я еще спрашиваю что это на него нашло, с упреком самому себе подумал он. Правильнее было бы спросить что нашло на меня.

В этот момент он услышал шуршание гравия - приехали Анна с Алексом.

Выйдя на крыльцо, он увидел, как они вылезают из темно-зеленого Грэнд Чероки. Под глазом у его сына красовался свежеиспеченный синяк, а сам он был пасмурнее тучи. Hе глядя на отца, Алекс прошел в дом, что-то бормоча себе под нос. Анна закрыла двери и, подойдя к мужу, поцеловала его.

- Опять в школе подрались? - спросил он.

Энни кивнула и, посмотрев вслед удалявшемуся Алексу, покачала головой.

- Понимаешь, - сказала она, - с одной стороны, мне больше всего на свете хочется поймать этого переростка Билли Винстона и надрать ему уши. Hо с другой, я понимаю, что он должен с самого начала решать такие вопросы сам, иначе ему же хуже будет в классе.

Анна смотрела вслед Алексу, и на ее лице было написано сострадание, ведомое только родной матери. Майк поджал губы и, зажав между пальцами ее подбородок, повернул лицо Энни к себе: