Читать интересную книгу Только между нами (СИ) - Салах Алайна

— У тебя новый одеколон? — Придвигаюсь к нему вплотную и касаюсь губами плеча. — Или это от того, который я тебе дарила, остаётся такой шлейф?

— Знаешь же, что я в запахах не разбираюсь, — рассеянно звучит в ответ. — Это твой.

Я, конечно, узнаю свой подарок, просто мне нужно было что-то спросить. Прижимаюсь к мужу крепче, скольжу ладонью по его животу.

Тяжёлый вздох.

— Стелла, давай не сейчас. Устал, хочу спать.

Я жмурю глаза. Твою мать, как же обидно. Устал — так усни, что ли, а не пялься тогда в телефон. Мне и так сложно проявлять инициативу. Каждый раз как через себя переступаешь… Потому что уже не помнишь… Не веришь в себя как женщину. Сексуальность, раскованность, авантюра… Нет, мы о таком давно не слышали. Букет — это ни хрена не знак.

— Ладно. — Я отдёргиваю руку и откатываюсь на свою половину кровати.

Подушка жжёт щёку холодом, собирая по телу ледяные мурашки. Я подбираю ноги и обнимаю себя руками в попытке согреться.

— Не обижайся, котёнок. Действительно спать хочу.

Я глубоко вдыхаю. Конец недели. Самолёт. Минск. Новые эмоции. Новые впечатления. Наплевать.

8

Стелла

— Ира, передашь это Роману Анатольевичу, когда он вернётся. — Я кладу стопку документов на стойку ресепшена, не без раздражения чувствуя на себе внимание Сопляка, стоящего неподалёку.

Вчера, когда я уходила, он тоже торчал здесь. Можно сделать ему замечание, что рабочее время не предназначено для флирта с секретаршей, но не хочется выглядеть желчной горгульей. Пусть Роман сам со своим вундеркиндом разбирается. К тому же Сопляк вполне может вообразить, что его комплименты в мой адрес возымели эффект, и теперь я воспринимаю его серьёзнее, чем просто недоразумение.

— Привет, Стелла. Как твоё настроение?

От этих слов, произнесённых им громко и со значением, глаза Ирины расширяются и начинают метаться между мной и Матвеем. Ох, ты серьёзно, что ли? Я незаметно возвожу взгляд к потолку. Она его ревнует. Ко мне.

— У меня всё в порядке. — Я отрываюсь от стойки и разворачиваюсь в сторону коридора. — Через пять минут будь у меня.

Сопляк прикладывает ладонь к груди и слегка наклоняется, глядя на меня с весельем.

— Буду через четыре.

В груди стремительно размножается воздух, выталкивая наружу беззвучный смех. Чтобы его не выдать, мне приходится быстро зашагать прочь. Грёбаный клоун. Даже удивительно, что они с Романом сработались. Муж не признаёт юмор ни в каких его проявлениях. Я бы даже сказала, на дух не выносит.

Зайдя в свой кабинет, первым делом разворачиваю почту — ещё один мой давний ритуал начала рабочего дня. Тычу в первое непрочитанное письмо и начинаю улыбаться. Во вложении билеты в Минск и подтверждение брони отеля.

В животе щекочет забытое предвкушение. Вот это ирония. Я замужем за одним из самых влиятельных российских бизнесменов, живу в доме, которому мог бы позавидовать любой голливудский рэпер, и по большому счёту могу позволить себе всё. Но именно эта чёрно-белая квитанция с указанием даты и времени вылета впервые за долгое время заставляет меня по-настоящему радоваться.

Лёгкий стук дверь стирает блуждающую улыбку с моего лица и вынуждает выпрямиться. В кабинет заходит Сопляк. В руках нет ни листа, ни блокнота — ничего, что выдавало бы намёк на рабочий настрой. Или он считает, что мы снова обменяемся парой циничных замечаний и разойдёмся?

— Садись, — указываю глазами на посетительское кресло и незаметно ощупываю пуговицы на рубашке.

Сопляк снова выразительно зыркнул мне на грудь. Мало ли. Вдруг расстегнулись.

Я вытаскиваю бумагу из принтера, кладу перед ним и сверху демонстративно опускаю ручку.

— Мы ведь будущий проект будем обсуждать. Вдруг тебе потребуется что-нибудь записать?

Матвей, к счастью, не пытается возражать и придвигает их к себе, в то время как его взгляд заинтересованно исследует стены.

— Твои книги? — кивает мне за спину. — Или достались от предшественника?

— Мои. Кабинет оборудовали специально для меня, и никакого предшественника у меня не было.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я слышал, что ты решилась вернуться. Почему? Или правильнее будет спросить, почему ты уходила?

— Это не твоё дело, — сухо отрезаю я и мысленно договариваю: «Сопляк».

— Извини. Не знал, что это связано с чем-то личным.

При слове «личное» я непроизвольно дёргаюсь. Твою мать. Он словно неопытный, но дико удачливый стрелок — сам того не ведая, лупит в самую сердцевину.

— Давай перейдём к сути. Идея моего проекта — развитие онлайн-кинотеатра, включающего в себя мировые фильмы и сериалы. Самый кассовый проект подобного уровня включает около пятидесяти тысяч единиц продукта. Моя задача — перерасти эту цифру и перевести проект в монополию.

— Семьдесят тысяч единиц видео с покупкой лицензии. — Его брови едва заметно дёргаются вверх. — Нужны данные по стоимости.

— Сначала я хочу рассказать тебе об основных игроках. Их всего десять, и они уже довольно крепко стоят на ногах. Поэтому Роман считает, что лезть в эту сферу не имеет смысла, но я так не думаю.

Матвей берёт предложенную мной ручку и, подтянув к себе листок, начинает выводить зигзаги на краю листа.

— Смысл имеет. Можешь продолжать.

Его бескомпромиссный тон и великодушное «можешь продолжать» вновь вызывают внутреннее негодование, и лишь острое желание обсудить свой давний план заставляет меня продолжать.

— Чтобы избежать чудовищных затрат на рекламу, можно объединить подписку на кинотеатр с другим пакетом сервисов нашей компании…

Я говорю и говорю, выливая в слова то, о чём думала последние два месяца между курсами восстановительных капельниц и кератиновым лечением волос. Как это приятно — снова чувствовать себя в седле, выстраивать мыслительную пирамиду, гореть идеей и планировать. И главное, иметь хотя бы иллюзию того, что тебя действительно слушают.

— …планирую осуществить старт проекта в течение полугода, — заканчиваю я.

— Оптимистично. — Выпустив ручку, отчего она с глухим жужжанием прокатывается по столу, Матвей наконец смотрит мне в глаза.

Листок, лежащий перед ним, наполовину изрисован какими-то психоделическими каракулями. Может быть, это зашифрованный язык гениев, и он действительно записал всё, что я говорила.

— И каково твоё резюме?

— Тоже крайне оптимистичное. Любой проект, связанный с переходом из привычных реалий в онлайн, при толковом подходе принесёт прибыль. От тебя мне будет нужна пара цифр.

— А я-то думала, что ты прямо здесь расскажешь мне обо всех рисках и возможной рентабельности, — ехидничаю я.

— Тоже считаешь меня чревовещателем?

Он с явным удовольствием откидывается на спинку кресла и раздвигает губы в озорной усмешке. У него ровные крепкие зубы — без отталкивающих щербин и никотинового налёта.

— Я в такое не верю. Было интересно посмотреть, в чём заключается твоя гениальность.

— В том, что через несколько часов будет готов отчёт по возможным рискам, а также причинам, по которым твой проект сможет выйти на ускоренную прямую окупаемости. То есть я смогу спрогнозировать, станут ли те цифры и сроки, которые ты называла, реальными.

— Ну хорошо, — соглашаюсь я. — То есть сегодня я смогу всё это увидеть?

— Скорее, услышать. Если ты, конечно, не сумеешь разобрать мой почерк. — Теперь улыбка на его лице кажется почти застенчивой. — Он у меня с начальной школы отвратительный.

Повисает пауза. Я всё ещё нахожусь под впечатлением от своего пространного выступления, и потому мне необходимо перевести дух. Едва ли то же самое нужно Сопляку, но и он замолкает и, слегка покачиваясь в кресле, разглядывает меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Если нам обоим больше нечего сказать, ты можешь идти, — говорю я, подтягивая к себе рабочий блокнот и старательно закладывая в него ручку.

— Ты тоже летишь в Минск? — следует неожиданный вопрос.

— Да, лечу.

— И мы будем жить в одном отеле? — звучит заинтересованно.