Читать интересную книгу Мир на краю бездны - Александр Шубин

4 января 1928 г. Чан Кайши снова стал главнокомандующим НРА. В марте-апреле он заключил ряд соглашений с США и с этого момента к разочарованию японцев в своей политике стал ориентироваться именно на Америку. 5 июня войска НРА вошли в Пекин. В июле туда триумфально прибывает и сам Чан Кайши. Теперь он — глава правительства объединенного Китая. 25 июля это правительство признают США, а к декабрю — ведущие страны Европы. Тогда же его власть признают все руководители провинций. В стране начинается восстановление покоя и порядка. В перспективе Китай — важнейший рынок сбыта, необъятная часть мирового рынка. Но это — только в перспективе. Китаю еще предстояло восстановить разрушенное хозяйство, добиться социально-политической стабилизации. Это — дело времени. Объединение Китая могло стать стабилизирующим фактором мирового рынка постепенно, во всяком случае — не за несколько месяцев. А вот разрушительный удар по мировому рынку, сводящий на нет успех в Китае, мог быть нанесен быстрее. И он был нанесен безо всякого участия Коминтерна.

Индийский бунт, осмысленный и милосердный

В 1928–1931 гг. в Индии развернулась кампания гражданского неповиновения. Этот удар перекрыл стабилизирующий эффект объединения Китая, потому что был направлен именно против торговли стран Запада.

Лидером движения против британских колонизаторов в Индии стал Мохандас Карамчанд Ганди, прозванный Махатмой — великой душой. Он интересен нам не только тем, что нашел способ нанести ощутимый ущерб экономике колонизаторов, но, прежде всего, видением возможности выхода из глобальной экономики, ослабления воздействия ее колебаний на индийское (и только ли индийское) общество.

Ганди родился в 1869 г. в купеческой семье. Мохандас воспитывался в строгих индуистских традициях. Ганди работал юристом в Бомбее и в Южной Африке. Здесь он стал известен как защитник прав индусов, угнетавшихся англичанами. Когда в 1899 г. началась англо-бурская война, Ганди возглавил санитарный отряд, получил золотую медаль за храбрость. Но свой долг он видел не в помощи англичанам, а в облегчении страданий раненых. В 1904 г. Ганди создал общину «Феникс» под Дурбаном, жители которой вместе обрабатывают землю и выпускали известную по всей стране газету «Индийское мнение». Эта духовная община стала альтернативой как западному городскому образу жизни, так и серой обыденности сельской жизни стран Востока. В 1907 г. Ганди выдвинул идею ненасильственного сопротивления — сатьяграхи (упорство в истине) — неповиновения властям. В 1908 г. под руководством Ганди в Южной Африке прошла кампания митингов, забастовок, бойкота британских товаров и учреждений. Ганди был арестован. Но к 1914 г. Ганди удалось добиться отмены наиболее оскорбительных для индийцев расистских законов.

В 1915 г. Ганди с триумфом вернулся в Индию. Здесь он по своему обыкновению основал духовную общину «Сатьяграха ашрам» и принял в него семью неприкасаемых, чем шокировал приверженцев системы кастового разделения. Ганди неутомимо доказывал, что кастовая рознь не вытекает из основ религии, что люди должны преодолевать барьеры между собой, вместе бороться за сварадж — самоуправление. В 1917 г. Ганди начал организовывать сатьяграхи в тех районах страны, где произвол англичан был наиболее возмутителен. Во время массовых выступлений 1919–1922 гг. Ганди вступил в Индийский национальный конгресс (ИНК) и сразу же стал одним из его лидеров.

В 1922 г. Ганди был арестован. Процесс над ним превратился в обличение колонизаторов, но его итоги были предопределены — Махатма был заключен в тюрьму, где провел 1922–1924 гг. Здесь он написал книгу «Моя жизнь», в которой безжалостно проанализировал свой опыт. В тюрьме Ганди обдумывал программу преобразований Индии и стратегию ее освобождения.

Ганди выступал за то, чтобы борьба против британского колониализма велась безо всякого насилия, так как политическая философия Махатмы основывалась на принципе ахимсы-ненасилия. Кампанию 1919–1922 гг. Ганди прекратил после того, как узнал, что разгоряченные борьбой индусы убили несколько англичан.

Поражение кампании гражданского неповиновения 1919–1922 гг. не означало конца борьбы. Менялась лишь ее форма. Теперь движение вступило в фазу «конструктивной работы». Ганди уже давно говорил о том, что индусы вполне могут обойтись без английской экономики и тем самым решили бы множество своих социальных проблем. Необходимо переориентировать индийский рынок на индийские же товары и бойкотировать иностранные товары (кампания «свадеши»). Это нанесет колонизаторам болезненный удар, но даст работу миллионам соотечественников. Начинается кампания за прядение тканей («кхади»), в которые одеваются миллионы патриотически настроенных людей. Ганди считал, что значительная часть потребительских товаров может производится кустарно, без строительства крупных промышленных предприятий. В первой половине ХХ века, в эпоху всеобщего увлечения индустриализацией, эта мысль выглядела наивно. И только в наше время, когда потребительское общество вступило в прямой конфликт с природой, когда цивилизации грозит ресурсный кризис, скептицизм Ганди по поводу индустриализации становится более понятен. Ганди не был противником техники как таковой: «Никто не противостоит машинам. Мы выступаем против злоупотребления ими и их чрезмерного использования»[23]. В Индии в то время миллионы людей подражали своему вождю, обматывая тела домотканым полотном. «Мы поставили себе целью одеваться лишь в ткани, сделанные собственными руками. Поэтому прежде всего мы перестали пользоваться фабричными тканями»[24], — вспоминал Ганди о решении, которое они приняли в своем ашраме, общине единомышленников. Пока это был выбор небольшой группы людей. Но если бы он распространился на десятки миллионов индийцев, удар по мировой торговле был бы весьма ощутим. Ганди развернул широкую кампанию в поддержку кхади. Он призывал: «для каждого патриота, влюбленного в свою страну, нет другого выхода из состояния своей полной бесполезности, кроме пропаганды кхади»[25]. Уже в 1928 г. Ганди мог подтвердить, что производство кхади — важный экономический фактор. В 1925 г. за десять месяцев было произведено 7,3 млн. ярдов ткани, а за тот же период к январю 1928 г. — уже 10,3 млн. ярдов. И кампания в поддержку кхади продолжала нарастать.

Ненасильственное сопротивление для Ганди становится не только методом достижения свободы, но и путем построения нового общества, и критерием того, готовы ли люди к свободе. По его мнению, «власть государства вытекает единственно из его способности к наказанию. Те личности, которые изгнали из себя страх перед этим наказанием, без насильственного противодействия власти государства, действуют так, будто его нет, и всегда побеждают»[26].

Большое влияние на социальную программу Ганди оказали взгляды Д. Раскина и Л. Толстого. Под их воздействием Махатма эволюционировал к умеренному анархизму и социализму. «Только ненасильственные, любящие истину и чистосердечные социалисты смогут установить социалистическое общество в Индии и во всем мире»[27], — писал он позднее. Ганди не разделял популярной в странах Третьего мира (а ныне и в России) уверенность в преимуществах именно национального капитала: «Глупо полагать, что индийский Рокфеллер будет лучше американского Рокфеллера»[28].

Ганди не боится бросить вызов западной цивилизации в целом. В отношении этой цивилизации он, представитель древней индийской культуры — «варвар», который предсказывает гибель новому «Риму»: «Цивилизация стремится к увеличению комфорта для людей, но, к несчастью, она терпит позорную неудачу даже в этом… Эта цивилизация такова, что она разрушится сама собой, нужно только иметь терпение»[29]. Возможно, Ганди оказался прозорливее многих своих современников и даже потомков. Ганди видит и экономические основания приближающейся катастрофы: «Массовое производство без одновременного массового распределения может привести только к великой мировой трагедии»[30].

В отношении западной политической системы Ганди высказывался весьма сурово: «Западная демократия в том виде, в каком она функционирует сегодня, — это разбавленный нацизм или фашизм. В лучшем случае она просто плащ, прикрывающий нацистские и фашистские тенденции империализма». Он является противником любого «насильственного государства»: «Государство представляет насилие в концентрированной и организованной форме. У отдельной личности есть душа, но так как государство — бездушная машина, его никогда не удается отделить от насилия, которому оно обязано своим существованием». «Государство приносит величайший вред человечеству разрушением личности, являющейся основой всякого прогресса»[31]. Ганди мечтал о федерации духовных общин, о широчайшем самоуправлении как фундаменте общественного устройства.