Читать интересную книгу Последний министр - 4 - Валерий Гуров

ваших стран. Мы требуем сделать первоочерёдными военные заказы именно России, а не других стран. А главное, — Николай подался вперёд, нависая над членами иностранных делегаций. — Мы требуем зафиксировать уже сейчас, прописать кровью в международном праве признание Константинополя русским городом, а проливов неотъемлемой частью территорий Российской Империи... Завтра же это заявление должно попасть в прессу за подписью председателей ваших правительств.

Делегаты заохали, заахали — как же так, что такое говорит русский царь. Совершенно немыслимые вещи, не имеющие ничего общего с реальностью.

Слово взял Беляев. Михаилу Алексеевичу с самого начала не нравилось то, как ведут себя иностранные делегаты и теперь то он не собирался больше молчать.

— С этой минуты и впредь каждый иностранный гражданин, кто будет заподозрен в сношениях с лицами, неугодными политическому режиму, кто будет заподозрен в срывании проводимого Государем курса, независимо от своего статуса и положения, будет предан военному полевому суду и расстрелян на месте!

Николай тяжело дышал, взмок.

— Отныне и теперь это позиция России и наше участие в войне будет продолжено лишь в том случае, если все до одного требования будут неукоснительно соблюдены... объявляю петроградскую союзническую конференцию закрытой.

Повисла томная тишина. Никто из членов иностранных делегаций, включая их глав, не мог и слова выдавить после услышанного.

Зато все было понятно, куда уж ясней.

Участники делегаций прикурили, а потом молча поднялись со своих мест, чтобы спешно покинуть Петроград и донести до своих правительств то, что раньше податливый русский царь, вдруг сошёл с ума. И совершает совершенно безумные вещи, неприемлемые для Антанты. Единственная рекомендация, которая отныне имелась у глав иностранных делегаций — рекомендация немедленно и всеми доступными способами устранить сошедшего с ума русского правителя. Который по их разумению отчего-то всерьёз возомнил, что варварская отсталая Россия может указывать что и как делать цивилизованному капиталистическому западу. Антанте теперь следовало срочно реагировать на происходящее, если они хотели сохранить стабильным Восточный фронт, на самом деле — главный фронт Первой Мировой войны. Потому как без участия в нем России ситуация могла сложиться в крайне неблагоприятном свете для иностранных господ.

Собственно, так ситуация и складывалась, полностью выйдя из под контроля иностранцев.

Глава 3

«...Я поступал по собственному разумению, решив действовать по обстоятельствам, которые, кажется, в последние полчаса начали захватывать инициативу, положив на лопатки и разум и логические расчёты».

Алексей Пехов.

События происходят в это же время и в том же месте.

* * *

Будь Александр Дмитриевич в своём кабинете в момент пламенной речи Николая, и он бы непременно поддержал своего Государя.

От и до.

От начала и до конца.

А для профилактики погнал бы англосаксонских мудаков обратно в их Ланданы и Парисы хорошими такими русскими подсрачниками. Ну и для пущей убедительности — парочку делегатов расстрелял бы ко всем чертям. Вот прям на месте.

Чтобы гостям забугорным хорошенько запомнилось. Ну а их «хозяева» из английских, французских и каких там ещё правительств, крепко намотали себе на ус — так как раньше было, отныне больше не будет никогда.

Но у Протопопова были свои, не менее важные дела, потому как министру внутренних дел следовало действовать на опережение и учитывать присутствие внутреннего врага. Взять инициативу — это здорово, но это только полдела. Завладев инициативой необходимо установить полный чуткий контроль над ситуацией. Иначе кровью и потом добытое преимущество можно легко потерять. Причём также быстро, как им завладел.

Поэтому следующие шаги Протопопова оказались нацелены на то, чтобы бить врага и желательно — в логове супостата. Для этого министр собрал небольшое экстренное совещание из доверенных себе лиц — позвал Федьку Каланчу, Павла Григорьевича Курлова, лидера правых Сан Саныча Ртмского-Корсакова и директора спортивного общества «Динамо» Пашку. Предстояло обсудить ряд важнейших вопросов, не терпящих отлагательства.

— Пал Григорьевич, с вас начнём, — живо начал Протопопов, обогащаясь к генералу. — Задача у вас следующая, милостивый государь.

— Слушаю внимательно, Александр Дмитриевич, — охотно откликнулся Курлов.

— В течение часа, а то и половины часа, необходимо сформировать две боевые расстрельные группы по пять человек каждая. Больше ненужно, нам важно сохранять оперативность. Группы следует вооружить и проинформировать о поставленных задачах. Каждой группе — выделить свой автомобиль.

— Какие задачи перед ним ставить? — уточнил Курлов. — Верхушку либеральную пострелять, стало быть?

— Проникнуть в здания, где заседают исполнительный комитет Земгора и ЦВПК. На месте стрелять гадов, — отрезал Протопопов.

— Кого именно стрелять? — опять уточнил генерал, который предпочитал уяснять все на берегу и действовать строго по предписанию.

— А кого застанут, того и стрелять, — сказал Федька Каланча, озлоблено улыбаясь. — Правильно говорю, Александр Дмитриевич? Посыл верный? Мы ведь в открытую воевать начали и пленных теперь не берём?

— Правильно, Федя, быстро соображаешь, — министр не колебался. — Мочить всех — без допросов, следствия и суда. Сейчас с ними нянчиться — это определённо лишнее. Поэтому церемониться мы ни с кем не будем.

— Годно, мне уже нравится, — заверил Каланча. — Жаль не моя задача.

— Заверяю, что с нами тоже церемониться не станут. И если такой шанс у них выпадет — будут стрелять на смерть. Поэтому Павел Григорьевич не сомневайтесь, а как положено генералу — выполняйте.

Курлов спорить не стал, хотя определённо смутился такой категоричности Александра Дмитриевича, всецело поддерживаемого Каланчей (но то понятно — Федька бандит и кровожадный) — как так без разбора честной народ стрелять наповал. Принялся растирать лоб тыльной стороной ладони до красна.

— В такой час случайных пассажиров там днём с огнём не сыскать, — объяснил Протопопов, видя смущение генерала. — Только всякая мразь, которая на чужом горе разжиться хочет. Та головы поднимает и выползает на поверхность, а честный народ по домам сидит. Так то в столице комендантский час, Павел Григорьевич. Поэтому уж соизволь мрази такой головы поотстреливать.

— Наверное, ты прав, Саша, на чужом несчастье счастье не построишь, — Павел Григорьевич вздохнул. — Выполним приказ. Я займусь и прослежу. Группу сформирую в кратчайший срок.

— Хорошо, что ты это понимаешь, — министр похлопал генерала по плечу. — Выполняй.

Далее Протопопов добавил, что помимо задачи порешать вопросы с ЦВПК и Петроградским исполнительным комитетом Земгора, необходимо «вскрыться» на всех промышленных предприятиях, прежде всего — оборонных. Эта задача предназначалась Федьке Каланче.

— Сколько их там?