Читать интересную книгу Первые цивилизации - Вадим Массон

Археологические материалы содержат обширную информацию для изучения образа жизни древних обществ и культуры жизнеобеспечения, поддерживающих функционирование всей культурной и общественной системы как мегакомплекса. Г. Е. Марков характеризует образ жизни как совокупность типичных условий жизни, норм и форм жизнедеятельности, взаимоотношений людей, отношения общества к окружающей среде (Марков, 1978, с. 17). В более формализованном определении под образом жизни понимается устойчиво воспроизводимая объективация человеческой деятельности и жизнедеятельности, взятая в «фактах повседневности» (Марксистско-ленинская теория. . ., 1983, с. 191; Злобин, 1976). При этом имеется в виду повседневная жизнь, в цельности ее различных сфер и областей, начиная от трудовой деятельности и участия в общественно-политической жизни и кончая бытом и досугом. Именно предметный аспект повседневной жизни древних людей ежедневно и ежечасно изучается археологами, раскапывающими древние жилища и поселения, где чаще и проще встретить рядовой, массовый материал, чем данные, отражающие экстраординарные процессы и ситуации. Систематизация этой информации, освещающей образ жизни и общие типологические черты древних коллективов, имеет весьма важное значение для анализа исторических процессов. Именно образ жизни позволяет изучать общие закономерности, в том числе социально-экономические, в их конкретном многообразии (Марксистско-ленинская теория…, 1983, с. 197).

Поскольку археология изучает древние культуры преимущественно в их предметно-продуктивном аспекте, она может особенно ярко осветить вещный мир культуры. Нельзя не признать, что в последнее время именно вещам уделяется мало внимания и, следуя своего рода моде на формализацию, находимые археологами объекты трактуются в первую очередь как артефакты без последующего анализа стоящей за ними социокультурной сферы. Вместе с тем философы особое значение придают предметной форме передачи социального опыта, стилю бытования в мире материальной культуры. При этом подчеркивается, что с вещами связан уклад жизни, они являются объектами социокультурных отношений, играют роль в воспитании и закреплении принятого в данной среде поведения и образа мышления (Культурный прогресс, 1984, с. 76). В этом отношении особенно интересно такое массовое явление, как расписная керамика поры ранних земледельцев, покрытая сложными узорами, представляющая собой, как травило, целый семантический ‘комплекс (Рыбаков, 1:965, № 1, 2). Помимо декоративной и эстетической функций многие сосуды подобного типа овеществляли художественную форму хранения и передачи информации и, находясь в повседневном употреблении, служили средством передачи аккумулированной идеологической традиции. Исчезновение росписи на посуде или ее резкое сокращение, наблюдаемое во многих цивилизациях Старого Света с наступлением периода ремесел (керамика Урука, Лушаня, Намазга V), помимо прочих факторов явно было связано с идеологическими сдвигами и изменениями в способах хранения и передачи информации, особенно с внедрением архаических систем письменности.

Необходимо подчеркнуть важное начинание группы этнографов и культурологов, обратившихся к вопросам культуры жизнеобеспечения (Культура жизнеобеспечения…, 1983). Она рассматривается как подсистема, включающая такие компоненты, как поселения, жилища, пища, одежда, и непосредственно направленная на поддержание жизнедеятельности людей. В основном культура жизнеобеспечения лежит в сфере материальной культуры, но ее соционормативный пласт отражает ряд аспектов духовной культуры — ритуально-культурный, престижный, эстетический и некоторые другие (Культура жизнеобеспечения.. ., 1983, с. 9). В целом культура жизнеобеспечения представляет собой часть культуры, непосредственно направленную на поддержание жизнедеятельности ее носителей, и функционирует преимуще-ственно в сфере потребления. Грань между первичным производством материальных благ и завершающими этапами как раз проходит на уровне культуры жизнедеятельности, когда блага принимают форму, окончательно направленную на удовлетворение жизненных потребностей (Культура жизнеобеспечения. .., 1983, с. 57). Нетрудно заметить, что археология по своим информативным потенциям обладает большими возможностями для изучения систем жизнеобеспечения древних обществ, тесно связанных с типами образов жизни. Из других подсистем культуры при подобном рассмотрении можно отметить еще три: производственную, соционормативную и познавательную (Арутюнов, 1985). При этом для характеристики производственной подсистемы, связанной с производством и воспроизводством материальных благ, орудий и средств производства, в данных археологии можно почерпнуть наиболее обширную информацию. Соционормативная подсистема, включающая мораль, право, обычаи, ритуалы, значительную часть религиозных институтов, менее обеспечена археологическими материалами, во всяком случае при первом, поверхностном подходе. В действительности, возможности изучения, скажем, культов и обычаев при использовании этнографических и общетеоретических моделей здесь тоже немалые, если выйти за трафаретную характеристику любого непонятного артефакта как просто «культового» без последующего содержательного анализа. Наконец, выделяется познавательная подсистема, представляющая собой совокупность научных и эмпирических знаний и опыта, а также включающая область познания, связанную не с рациональными, а с эмоциональными аспектами, каким, например, является искусство. И в этой сфере археологические материалы потенциально содержат определенную информацию. В частности, данные технологического анализа и эксперимента позволяют осветить многие аспекты, связанные со стихийным накоплением положительных знаний, со своего рода преднаукой.

Культурология позволяет подойти к изучению самой динамики и внутреннего содержания процесса культурогенеза. Этот механизм во многом определяется взаимодействием старого и нового, традиций и инноваций (рис. 3). Этнографы и культурологи проделали большую работу по изучению культурных традиций и инноваций. В этом отношении плодотворным является проведенное в Ереване в 1978 г. совещание по методологическим проблемам изучения этнических культур (Методологические проблемы. . ., 1978; Суханов, 1979; Традиции…, 1978). Ю. В. Бромлей определяет традиции как компоненты или стороны культуры, характеризующиеся устойчивостью, преемственностью, повторяющиеся из поколения в поколение (Бромлей, 1973, с. 67 — 68). Одним из компонентов традиций являются обряды или ритуалы, выступающие в данном случае как средство социального регулирования. В результате мы видим стереотипные формы массового поведения, выражающиеся в повторении стандартизированных действий (Бромлей, 1973, с. 70, 71). В этом отношении сам термин «традиция» недалеко отошел от своего первоначального значения в латинском языке — передача, предание.

В более общем плане в традиции можно видеть механизм самосохранения, воспроизводства и регенерации конкретной культуры как системы, когда традиции включают в себя процесс и результаты стереотипизации как концентрированное выражение социально-исторического опыта (Маркарян, 1978, с. 50; Абрамян, 1978, с. 91—96; Типы в культуре, 1979). Под инновацией понимается введение новой технологии и новых моделей деятельности, причем создание таких моделей происходит путем абстрагирования стереотипичных объектов и функций и соединения их в нестандартной комбинации (Абрамян, 1978, с. 95).

В археологической науке, исследующей предметный мир культуры, инновации, связанные с утверждением в обществе новой технологии или новой модели деятельности, находят отражение в появлении и распространении новых типов артефактов, что может быть четко определено методом археологической типологии и подтверждено количественным анализом (Массон, 1981в, с. 38—42). Определение факта перерыва традиций и распространения инноваций на материалах, составляющих объект археологии, устанавливается на основе анализа различных категорий источников (керамики, кремневых орудий, металлических изделий, погребальных обрядов), изучаемых в их археологической выборке. Определение порога инновации, качественного и количественного соотношения нового и традиционного имеет принципиальное значение для организации самого археологического материала, выделения как археологических культур, так и отдельных этапов их развития.

Рис. 3. Формирование инноваций в процессе культурогенеза.

Взаимодействие традиций и инноваций отражает сложный, диалектический характер культурогенеза. На археологических материалах можно наблюдать, как отдельные инновации, пройдя стереотипизацию, четко фиксируемую типами артефактов, превращаются в традиционные элементы культурного комплекса (рис. 4). Типологический метод позволяет проследить и постепенную изменяемость нововведений, отражающую своего рода адаптацию к культурной системе в целом. Преемственность культуры при таком механизме следует диалектическому закону снятия или отрицания, являющемуся условием и моментом развития и вместе с тем моментом связи нового со старым. При взаимодействии аспектов преодоления, сохранения и восхождения на новый, более высокий этап происходит отбор сохраняемых культурных форм и их удержание с органическим включением в новое целое (Давидович, Жданов, 1979, с. 241). Вообще надо сказать, что творческое использование материалистической диалектики еще мало распространено в археологии, где исследователи практически ограничиваются эволюционными моделями, подкрепляемыми методами графического анализа. Однако совершенно ясно, что, например, рассмотрение смены археологических культур, хорошо известное археологам на эмпирическом уровне, с позиций диалектического закона перехода количественных изменений в качественные и обратно позволит глубже и полнее исследовать прошлое древних племен и народов и оставленные ими культуры (Массон, 1986в). И этническая ассимиляция, и культурная адаптация представляли собой не упрощенные механические явления, а в первую очередь именно диалектический процесс.