Взревев, отталкиваюсь от щита и проношусь над полем боя. Первой успевает Ланабет — ее золотая стрела, описав над Ареном низкую дугу, разносит череп одной девицы.
Меня охватывает пламенем, яростью, жаждой, по телу прокатывается волна изменений, и я вдруг ощущаю, что Пронзающий и Рассекающая сливаются со мной, с моим источником, мы понимаем друг друга, как никогда прежде. Раскрыв пасть, выдыхаю, мне больше не надо разливать магию и поджигать ее: мой огненный выдох — это выстрел Пронзающего. Сгусток заряда, пробив магией тоненький щит второй демоницы, разносит ее в клочья.
Только Заранеи на каменном валу больше нет. Где она? Что задумала? Я зависаю над полем боя.
Слева с ревом и грохотом проваливается под землю километровый пласт земли, уволакивая за собой пятую часть Пат Турина. Внешний щит города над провалом разлетается пестрыми осколками, плетение Эзалона оседает, провисает, нарушая путаный узор. Взвывают проникшие внутрь вестники, с удвоенной силой налетая на малый гибкий щит, не подпускающий их к открывшимся коридорам. Палят из пушек танки-големы. Дегон почти беспрерывно плюется пламенем.
— Бездна! Бездна рядом!
Обезумевшие культисты напирают на наши ряды.
«Лера, к Пат Турину, — командует Арен. — Похоже, резерв придется задействовать раньше появления Ужаса».
Уменьшившись в человека, разворачиваюсь к городу.
Будто волна проходит по схлестнувшимся армиям зомби. И все они поворачивают на нас. С воем, разливая вокруг себя фосфорный свет, они сминают и культистов, и наших, а в наших впиваются зубами. Шире раскрывается печать исцеления, но даже это не спасает от потерь.
Почему все зомби напали на нас?
Взглядом нахожу фосфоресцирующих хозяев наших зомби — личей в окружении прикрывающих их магов.
Среди них стоят крылатые женщины. Порабощение суккубами. В земле темнеет дыра, из которой вылезают вестники. Ну точно эти твари ползают под землей!
«Арен, наши личи!»
«Вижу!» — он взмывает вверх и, лихо развернувшись, посылает в землю волны золотой магии. Схлопывается дыра, зажимая в себе вестника. Арен выдыхает тонкое лезвие пламени, целясь в демоницу. Рингран залетает с другой стороны, широкой волной изливая пламя на личей и демонов. Маги накрывают себя и личей с суккубами компактным плотным щитом.
Зомби напирают, погребают под собой отряды медведеоборотней и волкооборотней. Справа темными точками в небе появляются отряды драконов, быстро увеличиваются. Земля вздрагивает, за армией Культа поднимается волна песка и, подгоняемая ветром, устремляется к летящему подкреплению.
Я взлетаю на остатки наружного паттуринского щита и снова обращаюсь драконом, сбиваю пламенем будто не замечающих нас вестников... вдруг вестник бросается на меня. Рядом взвывает Дегон: черная тварь впилась в его посеребренную лапу, алая нить, связывающая его с лавовым существом, истончается, темнеет. Еще дюжина вестников набрасывается на него. И он, оттолкнувшись от щита, бешено взмахивая крыльями, поднимается выше. Я тоже взлетаю, едва успеваю спасти от укуса хвост.
Капает, стекает струями кровь Дегона, окропляет вестников.
Алая магия окутывает его тело. И я отшатываюсь, понимая, что он собирается выдохнуть.
Пламя охватывает его, терзая черных тварей. Демонической тенью нависает над ним Эзалон, черными нитями опутывает и стаскивая особо крупных и упорных вестников, ничуть не боясь бушующего пламени. Кажется, он что-то кричит.
«Вестники!» — рявкает Пронзающий.
Мои крылья не так сильны, как у Дегона, я обращаюсь в человека, выхватываю и Пронзающего, и Рассекающую. Я слишком высоко, вестникам меня не достать, и они снова бегут по щиту, выискивают слабые места, ныряя в щель между щитом и плетением Эзалона. А там, внутри — малый щит сломали, новый суетливо ставят маги во главе с магистром Саториусом, и теперь между печатью и вестниками лишь големы и десяток драконов, прикрывающих щитовиков.
Я отпускаю жаждущего стрелять Пронзающего, и Рассекающей тоже позволяю черпать магию безгранично, столько, сколько ей нужно, чтобы беспрерывно поливать врагов огненными лезвиями.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Взвивается в небо и пикирует в армию врагов фосфорная стрела некромантского лука. Расцветает на земле фиолетовая печать, фосфорные нити разворачивают зомби в обратную сторону, призывая растерзать очередного лича Заранеи.
Пока Пронзающий и Рассекающая косят волну черных тварей, оглядываюсь: наступление зомби потрепало наши отряды, и теперь в точке с проклятым луком остались только черные трупы, пара добровольцев, их начальник да некромантка с серпом. Охранявшие их маги и солдаты в пяти метрах впереди связаны боем с культистами, среди которых тоже есть маги.
Командир всучивает лук следующему бледному добровольцу и разворачивает к армии врагов. Некромантка подходит, обнимает стрелка сзади. Он дрожит, но она твердой рукой помогает ему натянуть лук.
Взвивается еще одна фосфорная стрела.
Тревога охватывает меня, оборачиваюсь к Арену: он больше не пытается освободить наших личей, он встал стеной в прорехе наружного щита и держит своим пламенем, лупит каменными шипами крупных вестников.
Рингран в стае грифонов летит по дальнему флангу Культа, снося и испепеляя катапульты.
Вокруг наших личей скапливается все больше воинов, и они не пытаются их освободить, они встают в круговую оборону, защищая суккубов. Кажется, там у них еще один баллон с газом.
Дымным снарядом проносится к ним Санаду. Призрачная цепь тянется за ним, связывая со сковородой Ники, прячущейся за щитом Иссены под прикрытием Вильгетты, Бальтара и Ингара. Они чуть в стороне от основного боя с культистами, но к ним уже пробиваются враги.
Призрачные ошейники с короны Санаду летят на личей. Трое порабощенных им бросаются на демоницу, но защищающие ее воины насаживают их на мечи и лезвия заклинаний. А четвертый и пятый порабощенные вскидывают руки. Санаду хватает обоих и вытаскивает из круга. Вслед им несутся заклинания и... Санаду швыряет им одного лича, закрываясь, точно щитом. А второго тащит дальше. Серая дымка вампирской магии и фосфорная магия лича не смешиваются, они схлестываются, будто сражаясь друг с другом.
Гаснут обе фиолетовые печати — проклятые личи мертвы. И командир точки с некромантским луком хватает за шиворот следующую жертву. А мужчина, дав ему в пах, бросается прочь. Некромантка, качая головой, выращивает прямо из земли костяной трон и садится на него, подпирает щеку. Сбежавший спотыкается о тело павшего волкооборотня, а в следующий миг его сжирает бегущий к щиту вестник размером с лошадь.
Громче играет мелодия наших бардов, даря надежду в этом безумном бою. Крылья наполняются силой, яростнее стреляет Пронзающий, он снова слишком черпает мою силу, но нет прежнего ощущения разрушения, возможно, слияние со мной открыло для него новые возможности. Рассекающая тоже не отстает, мне и рукой двигать не надо — огненные лезвия сыплются с нее по целям.
Опять напирают на нас зомби, и убитые встают, вливаются в их ряды, тянут руки к живым товарищам.
Иссена поднимает заземленный щит и вместе с парнями и Никой отступают. Отступают и другие пешие войска. Вырвавшиеся из песчаной стены-бури и облетевшие ее драконы пикируют на армию Культа, бьют огнем, водой, воздухом, землей — но этого недостаточно.
Поддерживаемый Эзалоном Дегон пикирует к сердцу Пат Турина. Огненная нить, связывающая ректора с лавовым существом, совсем тонкая, и грозного огненного создания больше не видно среди врагов. Возможно, даже его ресурс закончился.
Санаду с Личем приземляются рядом с Никой. Все вместе они отступают к мерцающим остаткам внешнего щита Пат Турина. Его магию, его весь мигом всасывает в центр города, и внутренний щит, который так отчаянно пытались поставить защитники, тоже всасывает. Лишившись опоры, обрушиваются на землю бежавшие по внешнему щиту вестники, опадает паутиной плетение Эзалона.
Драконы над армией Культа устремляются сюда, зависают в воздухе или приземляются по линии внешнего щита, схлестываясь с вестниками. Вырастают каменные стены, ревут вихри, поднимаются волны, бушует огонь. Эльфийские лозы прорастают на земле, спутывая лапы вестников, скручивая зомби и культистов.