Читать интересную книгу Мозг-гигант - Генрих Гаузер

Наконец прозвучал голос гостя, охрипший от волнения:

— Представить себе искусственный интеллект сверхчеловеческой мощи я могу. Но вообразить, будто можно принудить человечество быть счастливым с помощью думающей машины, я не в силах. Впрочем, это неважно… Так или иначе, проект грандиозен. Его поддерживает правительство… Вы говорите, что я нужен «мозгу»? Как американец, я знаю свой долг. Стало быть, буду работать с вами.

Он протянул руку и ощутил легкое пожатие чувствительных пальцев хирурга. Скривен сиял.

— Превосходно! — воскликнул он. — Я знал, что вы согласитесь… Уна! Будь милой девочкой, налей нам и себе тоже… Нужен хороший тост!

Девушка поднялась и стала между мужчинами. Подавая рюмку гостю, она произнесла:

— Сегодня вы следуете только голосу долга. Завтра это станет вашей душевной потребностью. Я еще не видела человека, который не влюбился бы в свою работу для «мозга».

— Вероятно, вы окажетесь правы, мисс Дальборг, — ответил он тихо.

Они осушили свои рюмки. Потом Скривен обратился к девушке:

— Центр восприятий 36… Да, пожалуй, именно 36-й подойдет лучше всего. Уна, свяжись с операторской, вели освободить 36-й, передать его в полное распоряжение доктору Ли… Позвони в Экспериментальную, пусть весь груз «ант-термес пасификус» перебросят в 36-й еще до завтрашнего утра… И не забудь машину для доктора Ли… Впрочем, нет, сегодня он устал, ему нужен отдых, но завтра с утра автомобиль понадобится: доктор должен ознакомиться с «мозгом». Вас это устроит, доктор?

— Разумеется. Но зачем машина? Эти несколько шагов… — Он умолк, смущенный смехом собеседников.

— До «мозга» — великое множество шагов, доктор Ли! — сказала Уна. — Вы устали бы смертельно. Да и вообще едва ли выдержали бы подобную прогулку.

— Как, разве это не Дворец Мозгового треста? — недоумевал гость.

— Он самый, — пояснил Скривен. — Но тут находится только часть управления, а не «мозг». Неужели вы думали, что столь важный стратегический объект помещается в небоскребе, на открытой местности? Он стал бы путеводным знаком для любого врага!

— Нет, конечно, нет, — смутился Ли. — Но куда же все-таки мне идти, раз мы договорились? Где это?

Скривен нахмурился.

— Вопрос, как говорится, прост и ясен. А вот ответить нелегко. Сам я, в частности, не в силах на него Ответить. Нет, нет, я не шучу! Я спроектировал «мозг», разработал его до деталей, руководил монтажом в течение последних десяти лет, да и вообще именно я главный руководитель всего, что связано с деятельностью «мозга». А вот… где он находится, я не знаю. Это чистая правда.

Он подвел онемевшего от изумления гостя к западной стороне своей «пещеры». Оттуда, в промежутке между опорными колоннами, открывался далекий ландшафт. За сочно-зеленым оазисом Цефалона простирались пески пустыни, а на самом горизонте, за песками, виднелись в голубой дымке очертания далекого горного массива Сиерры. Солнце припаливало эти скалистые отроги.

Рука хирурга описала в воздухе широкий полукруг.

— Вот там, — сказал он, — где-то в глубине этих гор, находится «мозг». Но где именно, вы вольны гадать, как и я. Выберите мысленно любую из этих вершин, как-нибудь назовите ее… Я поступил именно так. Одна из них и есть «Краниум», то есть черепная коробка нашего «мозга», но которая… в том-то и вопрос! Конечно, есть люди, посвященные в эту тайну: контрразведка, Генеральный штаб… Однако, — он пожал плечами, — это уж не моя забота!

3

Автомашина Мозгового треста, на которой Ли выехал из Цефалона, представляла собой обычный большой лимузин обтекаемой формы, с реактивным двигателем сзади, как и все модели 70-х годов, с боковыми шлицами для дополнительных несущих плоскостей-крыльев. Такие несущие плоскости имелись во всех гаражах, за небольшую цену их ставили на машину для коротких перелетов. По-видимому, единственными несерийными частями машины были щитки из поляроида; этой поля-роидной защитой было снабжено не только ветровое стекло, но и все боковые и задние стекла в машине.

— Хорошая идея! — проговорил Ли, устанавливая щиток на ближайшем стекле. — Следовало бы применять на всех машинах. Глаза защищены с любой стороны.

— Вы полагаете? — весьма непосредственно спросил молодой водитель. — Должно быть, впервые туда едете?

Машина миновала городские окраины. Стрелка спидометра перешла за цифру «100», и вот уже полетели назад пустынные ландшафты. Ли откинулся на сиденье. Пустыня не была для него новостью, да и водитель как будто разговорчивостью не отличался; Ли погрузился в свои мысли… Да, надо сознаться; визит к отцу менее всего можно назвать успешным!..

После встречи с Уной и Скривеном Ли вернулся в Краниум-отель, чтобы отдохнуть. Но заснуть он не смог: взбудораженные мысли не давали покоя. Не справившись с их бурным потоком, он еще сильнее ощутил потребность сгладить трещину, что легла между ним и родной страной. Время и пространство углубили эту пропасть, и ему захотелось перекрыть ее, вернуться к той исходной точке, где некогда произошел разрыв… И тут он сообразил, что отец живет где-то недалеко.

В Австралию к нему не приходило из дому ни слова, но однажды в «Таймсе» под рубрикой «Новости об известных людях» он прочел, что генерал Джефферсон И. Ли, «старый лев Гвадалканара», вышел в отставку и поселился на покое в городе Фениксе, штат Аризона… В Краниум-отеле дали справку, что до Феникса около трехсот миль и что каждый час туда ходят воздушные автобусы, вертолеты типа «Борзая».

Такси доставило его к маленькому, хорошо ухоженному бунгало на городской окраине. Странно было вновь воочию увидеть отца: сильно постарел, коричневое, как орех, лицо немного сморщилось — что ж, этого следовало ожидать. Но одна перемена застала сына врасплох: отец был в штатском! Мало того, он орудовал садовыми ножницами, подстригал кусты роз! Эти ножницы, этот штатский вид не вязались с привычным «обликом бравого служаки из корпуса морской пехоты.

Отец поднял голову и увидел сына.

— Ах, это ты, Семпер! — произнес он самым невозмутимым тоном, неторопливо стягивая с пальцев перчатки. — Рад видеть. Совсем уж не ждал. Где же твой сачок для бабочек?

Нет, отец ничуть не изменился. Он остался все тем же старым рубакой, и по-прежнему ученый-энтомолог был для него не кем иным, как человекообразным кузнечиком с сачком для бабочек. Сын, предавшийся подобным чудачествам, был уродом, упреком отцу, жизненной неудачей!

Тем не менее отец сделал приглашающий жест и первый пошел к дому. Внутри ничто не изменилось; сын увидел в точности то, что издавна помнил: старая мебель… некоторые вещи принадлежали еще покойной матери — она скончалась в первые дни войны… Уединенное жилище было до отказа набито сувенирами, фотографии висели по всем стенам, теснясь друг к дружке, стояли на крышке рояля, на котором никто не играл. На них красовались собственноручные подписи военных. Изображали они солдат морской пехоты на фоне всевозможных пейзажей — то в Японии, то в Веракрус, то близ Панамского канала; американская морская пехота в Китае, на Аляске, на Марианских островах… Куда ни глянь, везде одной то же — нескончаемый парад морской пехоты, парад военных призраков… Нет, ничто не изменилось! Ни жизненные интересы отца, ни детское чувство ревности сына к отцовским интересам, к профессии, поглощавшей его целиком. Ведь именно чувство резно-сти некогда побудило сына отказаться от военной карьеры, а это и явилось первым клином между ним и отцом…

— Чем ты сейчас занимаешься, отец? — опросил Ли младший.

— Как видишь, ничем. Дурака валяю. Эти комики назначили меня командиром здешнего ополчения. С тем же успехом могли подарить мне для развлечения коробочку оловянных солдатиков, — добавил он ворчливо. — Ведь у настоящих солдат головы давно… в кустах! А ты зачем пожаловал?

Ли обрадовался перемене темы. Он рассказал об Австралии, упомянул о «мозге-гиганте», о перспективе своего сотрудничества. Отца это сообщение отнюдь не привело в восторг.

— Слышал я стороной об этом деле, — сказал он сердито. — Когда-то старика Рузвельта тоже осенила гениальная идея насчет некоего Мозгового треста… Тоже своего рода новая комета, должно быть, с таким же печально бесславным хвостом из прекраснодушных и сверхновых прожектеров. С той разницей, что эти нынешние носятся с какой-то думающей машиной. А это значит, что страна вверх тормашками летит в пропасть. Подавай им машину, чтоб думала за них! Были б у них мозги из бензина, его не хватило бы, чтобы автомобиль из гаража выкатить! Ты, стало быть, тоже ввязался в это дело? Хм… А как насчет глоточка для подкрепления души?

— О’кэй! — ответствовал сын; ему хотелось как-то смыть осадок горечи. Не поможет ли глоток спиртного растопить лед отчужденности между ним и стариком?..