оглядываюсь по сторонам, выискивая его в небе. Вот он голубчик. Оторвался от коллектива, то есть от нашего звена. Не смог удержаться за хвостом моего истребителя. Слишком уж резко я маневрировал. Вот канадец и не успел среагировать. Вот именно об этом я и говорил, когда ругал все эти построения звеньями по три самолета. Уж очень они неповоротливые и негибкие. Ведь не я один тут такой недовольный. Вон сейчас многие наши звенья рассыпались и воюют поодиночке. Не зря же тут немцы гоняются за одиночными «Спитфайрами». Одиночек всегда легче убивать, чем хорошо слетанную пару. Эх, хорошо, что хоть Колин Грей смог за мной угнаться. А Ричард Стафф тем временем все не утихает, прося кого-нибудь снять с его хвоста надоедливых немцев. Хм! А его, кстати, в данный момент пара «Мессеров» преследует. Уж не те ли ведомого которых я сбил самым первым в этом бою? Там как раз из четырех двое остались. Видимо, решили отомстить. Только догнать смогли не меня, а моего непутевого ведомого. Ну, что тут скажешь. Придется помогать нашему канадцу. Упс! Похоже в него попали. Только что. И он об этом уже успел сообщить всем желающим. Резко разворачиваю свой истребитель, с тревогой вглядываясь в силуэт «Спитфайра» Стаффа. Вроде бы не горит? Нет, не горит. И судя по воплям, Ричарда задело не очень сильно. Легкое ранение, скорее всего. Маневрирует то он очень даже энергично. Тяжело раненный так бы не смог летать. Эх, не успеваю! Далековато, однако. А делать что-то надо. Так! Тут до цели метров семьсот с копейками. Даже для такого снайпера как я далековато. Но надо стрелять отсюда. Я нутром чувствую, что еще немного, и Ричарда Стаффа завалят. Нельзя больше ждать. Резко задираю нос своего «Спитфайра» и выдаю в сторону противника длинную очередь из всех стволов. Блин! Из-за того, что сейчас стреляет только одна из крыльевых пушек моего истребителя, его начинает вести влево и вверх. Ощутимо так ведет. Все!!! Вторая пушка тоже умолкла. Может быть заела? А может боеприпасы закончились? Тут же всего по шестьдесят снарядов на один двадцатимиллиметровый ствол прилагается. И на мой взгляд это очень мало. У того же советского И-17 боезапас для авиапушек был побольше в три раза.
Хоть я ни в кого в этот раз не попал, но напугать мне их все же удалось. Видимо, не понравились немецким пилотам трассы моих пушек и пулеметов, пролетающие рядом. Поэтому свою добычу они бросили и резво отвернули в сторону, уходя вверх и выходя из боя. А моему непутевому ведомому на этот раз повезло. Не дал я немцам его добить. После этого эпизода воздушный бой как-то быстро закончился. Немцы стали поспешно выходить из боя, отрываясь на пикировании. Мы их не преследовали. Во-первых — патроны у многих из нас подошли к концу. У меня вон тоже пушки замолкли. А с двумя слабенькими пулеметиками я много не навоюю. Во-вторых — нас осталось мало. Из тех «Спитфайров», что вместе с нашим звеном воевали против «Мессеров», уцелел только один. Наше звено самое целое. Из моих ведущих никто не погиб. Вон только Ричарда Стаффа подранили немного. Но он вполне бодро заявил, что до аэродрома сможет дотянуть. И сейчас прыгать не станет. Хозяин-барин. Нет, так нет! Оглядываюсь по сторонам. Немецкие истребители уже далеко. Удирают домой. Наш командир эскадрильи тоже неплохо поработал. Он и его мальчики неплохо так потрепали фашистские бомбардировщики. Сбили две штуки, еще несколько повредили. Но самое главное — заставили немцев сбросить бомбы не дойдя до цели. В общем, свою задачу мы выполнили. Можно возвращаться домой. На нашу авиабазу.
Глава 2
И вновь продолжается бой
Назад к аэродрому 54-я эскадрилья добралась без происшествий и столкновений с противником. Даже Ричард Стафф, раненный в этом бою, довел свой истребитель до взлетной полосы. И как-то умудрился посадить его почти без косяков. После чего потерял сознание. После этого мое мнение об англичанах и их союзниках немного поменялось. Оказывается, не все они тут хлюпики и трусы. Есть среди них и настоящие бойцы, которые могут вот так на одной силе воли с тяжелыми ранениями пилотировать самолет. Я такое уже видел ранее. Среди советских пилотов. Там тоже хватало вот таких же примеров мужества. Обыденных и незаметных.
Из-за этого инцидента мне пришлось ждать в небе своей очереди, чтобы сесть на аэродром. Нарезаю круги в воздухе, наблюдая за небом и посматривая по сторонам. Пока там внизу разобрались. Вытащили моего отрубившегося ведомого из его «Спитфайра». Погрузили в скорую помощь. Пока его самолет, раскорячившийся посреди взлетно-посадочной полосы, откатили в сторону. Прошло минут десять. И мне опять пришлось ждать. Тут у нас в небе очередь образовалась. Сначала садились те, чьи самолеты получили в этом бою повреждения. А таких тут хватало. Немцы стреляют хорошо. Сбить не сбили, но потрепали нашу эскадрилью прилично. Хотя сбитых тоже хватало. Четыре крылатых машины с нашей стороны в этом бою как корова языком слизала. Правда, комэск нас успокоил тем, что погибших летчиков у нас при этом только двое было. В принципе, нормально. Я тоже всегда считал, что в ВВС самое главное — это пилоты. А техника уже на втором плане стоит. Подбитый самолет всегда заменить можно. А погибшего летчика ты не воскресишь. А вот в советских летных частях бытовало мнение, что летчик должен любой ценой беречь свой самолет. И даже с огромным риском для своей жизни не покидать его, а пытаться довести до своего аэродрома. Пафосно превозмогая, сохранять вверенную ему крылатую машину. Отчего советские пилоты часто и гибли по-глупому. До последнего не выпрыгивая из своих горящих самолетов. А высокое советское начальство такую дурость еще и поощряло. Я с этим боролся как мог, но не всегда мне это удавалось. Впрочем, те же англичане такой ерундой не страдают. И выпрыгивают без особых колебаний из своих сильно поврежденных самолетов. Поэтому сейчас передо мной садятся «Спитфайры» без фатальных повреждений. Те, кто смог дотянуть сюда и не гробануться при этом.
Наконец, мне тоже разрешают садиться. С моим то истребителем никаких проблем не возникает. Топливо еще имеется. Никаких повреждений нет. В меня в этом бою так ни разу и не попали. Вот что значит грамотно выбрать момент для атаки. Я конечно, обожаю все эти воздушные бои. Но и голову при этом не теряю. Нельзя в ходе воздушной схватки впадать в азарт. И переть прямиком на