Збигнев смотрел на свою юную жену и поражался. Эта хрупкая девочка оказалась сделана из железо-бетона. Она кормила грудью по требованию. Хотя врачи старой закалки говорили, что это нужно делать только по часам. Она нашла специалиста по детскому массажу. И таскала к нему Леслава через весь город. Капала какое-то растительное средство по часам, чтобы не давать ребёнку тяжёлые лекарства от стафилококка. Укачивала, кормила, стирала, убирала, готовила. Не помня себя. Не замечая времени.
Збигневу оставалось только гулять с коляской, когда он в городе. Он честно старался вставать к сыну по ночам. Но маленький Лешек требовал маму. Зато уложить спать сына лучше всего получалось именно у папы. В такие моменты Беата прижималась к мужу всем телом, вставала на носочки и шептала: "Ты чудо! Самый лучший папа на свете!". И Збигневу становилось тепло на сердце. В тридцать пять лет он получил всё то, от чего сначала бежал, а после стремился всей душой. Его собственный мир.
В декабре восемьдесят третьего все послы были отозваны в Варшаву для консультаций. В Польше было введено военное положение. Первые секретарь остался за посла. Первых шагов сына Збигнев не видел. От этого события остались только фотографии. Непонятно, когда Беата успевала ещё и фотографировать.
А ей казалось, что время утекает сквозь пальцы. Нельзя, нельзя останавливаться. Вот только недавно все пальчики сына умещались на одной фланге её пальца, а вот теперь он топает своими ногами. А ведь ему всего десять месяцев. Он забавно пританцовывает, стоит ему услышать музыку. Машет ладошкой в окно, когда они провожают папу на службу. Деловито ест ложкой суп, стуча ею об первые зубы.
После возвращения посла стало ясно, что Зимовские едут в Варшаву. Будет большая кадровая перестановка.
На первое время остановились в огромной квартире родителей Збигнева. Зимовские старшие тоже приехали из Мадрида. Беате было страшно неуютно. Целый день она не могла расслабиться ни на мгновение. Квартира напоминала музей и была совершенно не приспособлена для жизни с маленьким ребёнком.
Пани Магду внук умилял первые пол часа, после начинал раздражать. Слишком громко плакал, слишком много бегал. За ним по пятам носилась Беата, опасаясь за уникальную мебель и голову своего малыша. Збигнев и пан Анджей появлялись поздно вечером. Когда Беата уже засыпала одетой прямо на ковре у кровати сына.
— Збышек, это не дело, — укоризненно покачал головой старший Зимовский, оосторожно погладив по голове спящего внука и прикрыв дверь в комнату, — Посмотри, как Беата измучена. От неё уже призрак остался. Твоя жена ещё и сессию намерена сдавать. Нужно няню. А Беате витамины и сон. И когда кончится этот дурдом, сходите куда-нибудь вдвоём. Надо будет, я сам с внуком посижу. — Ты? Серьёзно? — А чему ты удивляешься? Я всё умею. Практики, правда, давно не было. Но вон спроси хоть мать, я вами занимался всегда. И всё делал. Купал, кормил, гулял. Книжки читал. — Книжки я помню. Надо мне Леславу начать читать. Осталось что-то из нашего?
В одной квартире с семьёй мужа Беата выдержала две недели. Однажды Збигнев вернулся со службы. Она тихо подошла к нему и прижалась. Збигнев взял жену за подбородок, поднял её лицо. И по глазам всё понял. Сил у его железо-бетонной девочки было на самом донышке. Через пару дней у них была отдельная квартира рядом с парком. И приходящая каждый день на четыре часа няня.
По субботам на такси приезжал пан Анджей, забирал коляску с внуком и уходил с ним гулять.
Глава 14
14.
Они прожили в Варшаве год. Беата отчаянно рвалась в Гданьск. Ей хотелось домой. К маме с папой.
Как бы ни старался Збигнев, но его служба всегда была на первом месте. Одиночество накатывало, как морская волна в штром. Сильно ударяя и утаскивая за собой силы и радость. Но она помнила, за кого выходила замуж, какая ответственность лежит на муже. И Беата преданно ждала. А ещё училась. Не только в университете. Ей нужно было освоить огромное количество тонкостей поведения жены дипломата.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Дорогая, за границей мы не просто мужчины и женщины, даже не просто профессионалы, — наставляла Беату свекровь, — Мы лицо своей страны. Мужчины заняты экономическими и политическими переговорами, а женщины — налаживанием человеческих взаимоотношений. Поверь, все серьёзные решения в мире всё равно зависят от личного отношения сторон друг к другу. Наша задача — соответствовать своим мужчинам.
И Беата старалась. Сделала стильную стрижку. Обновила гардероб. Изучала протокол.
Как организовать приём. Куда встать на официальной фотографии. Кто кому первый подаёт руку. Иногда казалось, что голова лопнет от количества новой информации.
Став супругой посла Польской народной республики в Испании, Беата будет благодарна пани Магде за её уроки и наставления. Збигнев займёт пост отца. Сам пан Анджей останется в Варшаве советником министра.
— И как тебя теперь правильно называть, дочь, — смеялся в трубку отец, когда Беата сообщила родителям о готовящемся отъезде в Мадрид, — Госпожа посол? — Нееет, пап, госпожа посол, это если женщина на должности посла. А я просто супруга посла. Причём супругой меня могут звать только другие. А Збигнев должен говорить "моя жена". — Как там Лешек? Мне кажется, или следующим послом Польши в Испании станет именно он. — Лешек всё время болтает и задаёт миллион вопросов. В садик пойдёт уже в Мадриде. Я хочу в местный, чтобы по-испански тоже говорил.
В солнечной Испании почти от всех проблем со здоровьем сына удалось избавиться. Они будто растаял под ярким солнцем. Леслав наконец стал спать ночью. Мышцы ног, до этого всё время напряжённые, постепенно расслабились. Развитие пошло семимильными шагами. Беата всё равно не успокаивалась. Массаж, бассейн, кубики, конструкторы. И книги.
Збигнев много времени проводил с сыном. Пожалуй даже больше, чем когда тот был совсем крохой. Втроем они выбирались к морю. Бродили по Барселоне, Севилье и Сарагосе. Ездили в Галисию у океану.
Беата получила диплом. Теперь она официально могла работать учителем русского языка и литературы. Отношения с Советским союзом всё ещё были приоритетными для Польши. Изучение языка союзников было почти повсеместным. Но в Испании при посольстве жило только пятеро детей, считая Леслава. Все они ходили в местные школы.
Возвращение домой было кстати. Леслав должен был пойти в школу. Не по годам развитый мальчик попал сразу в одну из лучших варшавских начальных школ. Беату взяли туда работать.
Глава 15
15.
Жизнь Роберта Тухольского напоминала картинки в детском калейдоскопе. День, поворот, новый узор.
Первые полёты на гражданских самолётах ощущалась как первые в жизни. Абсолютное осуществление мечты. Большая белая железная птица в его руках. И полёт. Такая внутренняя свобода, что словами не передать! Вспоминались качели в парке, на которых они с Беатой взлетали высоко-высоко. И её: "Робин-бобин, ты летал!"
Первые годы он работал только на внутренних рейсах. Теперь, когда после инцидента на рейсе Бостон-Лиссабон, где исхитрилась отравиться десертом сразу десять членов экипажа, ввели правило разного питания для пилотов, все его напарники знали, что Роберт не ест рыбу. В подробности своих предпочтений он не вдавался. Сказал только, что в юности наелся. Все понимающе кивали. Видимо думали, что если он из Гданьска, морских ворот Польши, то его всё детство кормили исключительно рыбой.
В Варшаве, где базировалась авиакомпания, своего жилья у Тухольского не было. Ему выделили место в общежитии. Туда он приходил, как в гостиницу. Все личные вещи помещались в крепкий дорожный чемодан на колёсах.
Когда ему был предложен африканский контракт, Тухольский не раздумывал. За пару лет в Гане можно было заработать на собственное жилье. Роберт запланировал купить собственный дом. Больше никогда он не хочет жить по чужим углам. В его доме все будет так, как он захочет.