Читать интересную книгу Машины времени в зеркале войны миров - Роман Уроборос

страшно спать с бабушкой. Бабушкой наш оригинальный режиссер называл также довольно молодую женщину, лет тридцати, тридцати пяти, с огромной жопой и сиськами, симпатичным лицом и крашенными обесцвеченными волосами. Бабушка могла участвовать в съемках двадцать четыре часа в сутки и так симулировала оргазм, что у оператора, по его собственному признанию, вставал член. Двух молодых блондинок, одинакового роста и одинаково сложенных, режиссер называл – Мама и Дочка. Они были одного возраста, но Мама выглядела лет на пять старше своего возраста, оттого что чересчур часто пользовалась косметикой, а дочка выглядела лет на пять младше своего возраста. Из-за того, что постоянно смеялась и была в хорошем настроении. Учителем он называл хлипкого и неразговорчивого малого, тщедушного телосложения. Но с огромным членом. Он мало разговаривал и не проявлял, практически, никаких эмоций даже тогда, когда актрисы под ним орали, как резанные от экстаза. Партизан был здоровенной детиной, весь с макушки до пят покрытый черной растительностью. Он был нервный, постоянно орал и грозился покинуть съемочную площадку. У него были периодически проблемы с эрекцией, особенно с похмелья. Но зато никто лучше него не мог делать кунилингус. И, наконец, МэромГорода, ПризидентомБанановойРеспублики и Бахамамамой он называл тихого, неразговорчивого, но отлично сложенного, трахающегося, как швейная машинка и со стальной эрекцией негра, который бежал то ли из Ганы, то ли из Сенегала, не помню. Ну, где там у них Президент своих подчиненных ел? Периодически подлый язык режиссера пытался назвать бывшего обитателя джунглей Людоедом, но режиссер тут же осекался на первом слоге «Лю», так как опасался, что слова его окажутся пророческими. К тому же у режиссера была одна очень странная фобия. Он боялся, что рано или поздно, какой-нибудь мужчина оттрахает его в задницу. Поэтому ночью, отдыхая от съемок, он всегда в свой вагончик приглашал попеременно то Бабушку, то Маму, То Дочку, а то и всех троих одновременно. Оператора, гримера, осветителей, рабочих на съемочной площадке и салфеточника я описывать не буду. Не хочу. Я хочу, чтобы вы потренировали свою фантазию и сами их себе представили. Тем более готовые образы разбросаны в медиапространстве тут и там. И собрать из этих деталей конструктора готовое визуальное изделие, вам не составит никакого труда. Единственное, что я могу вам сказать, что съемки фильма проходили в стандартном для такого рода фильмов месте, в большом доме на берегу моря с бассейном и с огромными стеклянными окнами и дверями. Что еще? Еще повсюду росли пальмы. И на берегу океана и дальше, в глубине острова. Пока все готовились к съемкам, Режиссер читал сценарий. Пока все готовились к съемкам, к режиссеру подошла Дочка (на ней был надет только полупрозрачный халат), присела рядом и начала заливисто смеяться. Режиссер остановил ее серией щелчков пальцами перед самым ее лицом».

– Я хочу рассказать тебе о книге, которую я сегодня ночью прочитала. Можно?

– А можно ты это сделаешь после съемок? – сказал ей Режиссер, не отрываясь от своих листков.

– Нет, я не могу, меня распирает всю от восторга, я поделиться со всеми с вами хочу этой мудростью, что я прочла в книге. Хочу вам рассказать о тех возможностях, которые нам открываются, в связи с вновь открывшимися для меня и для вас фактами. Подходите, рассаживайтесь рядом.

Несмотря на то, что Режиссер скорчил зловещую рожицу и бешено сверкнул глазами, все с большим интересом начали придвигаться к Дочке, даже Дедушка, который весьма замысловатым способом, вот уже две минуты пытался добиться устойчивой эрекции.

– Я хочу вам рассказать о Филиокве, я только что прочитала об этом книгу. И еще об одном немецком философе Эдмунде Гуссерле, – Дочка не переставала улыбаться.

– Эдмунд, большой муд, старый блуд, а-ха-ха-ха-ха, – вдруг ни с того, ни с сего Бабушка залилась грубоватым неестественным смехом.

Все неодобрительно покосились на Бабушку.

Дочка, как ни в чем не бывало, продолжала: «так вот этот Гуссерль был очень умным малым и он говорил следующее – очевидность – это «схватывание самого сущего или так-сущего в модусе „оно само“ при полной достоверности его бытия, исключающей, таким образом, всякое сомнение». (Украдено у Гуссерля из книги «Картезианские размышления»). Или вот, например, еще он говорил – («непосредственное „видение“ – не просто чувственное, постигающее опытным путём смотрение, но видение вообще как сознание, дающее из первоисточника (каким бы такое созерцание ни было)». (Украдено у него же из книги «Идеи»). Он короче придумал феноменологию.

– Это что за зверь такой? – спросил Режиссер, делая вид, что он сосредоточенно читает сценарий. Видно было, что это у него не очень получается.

– Феноменоло́гия (нем.  Phänomenologie – учение о феноменах) – направление в философии ХХ века, определявшее свою задачу как беспредпосылочное описание опыта познающего сознания и выделение в нём сущностных черт. (Украдено из Википедии (статья «Феноменология на русском языке»)), – отвечала Дочка, – но это еще не все. Главное в этом учении было понятие «феноменологическая редукция».

– Слушай, мать, кончай философствовать, а то ты такая умная, что мне сейчас кажется, что в самый ответственный момент у меня на тебя не встанет, или, еще хуже, в самый ответственный момент упадет. А это животное, наш режиссер будет орать на меня, глотку надрывать, – вставил свое веское слово Партизан.

– Сам ты животное, – буркнул Режиссер, одарив Партизана презрительным взглядом.

Дочка, как ни в чем не бывало, продолжала.

Феноменологическая редукция – это вот что. Феноменологическая редукция – одно из центральных понятий феноменологии Гуссерля, связанное с процессом освобождения сознания от натуралистической установки. (Украдено из Википедии (статья «Феноменологическая редукция на русском языке)). И вот мы теперь подходим к ключевому понятию в философии Гуссерля. Ну, это как я, конечно же, понимаю. ФИЛИОКВЕ. Филиокве – «задержка, остановка, удерживание, самообладание») – принцип рассуждения в философии, который означает приостановку всех метафизических суждений – суждений о бытии предмета вне воспринимающего его сознания.

– То, что ты сейчас описаль, ты неправильно сделать, – вдруг подал свой голос Черный Хозяин Тайги, как иногда в минуту острейшего удовлетворения своей жизнью, называл его Режиссер, – то, что ты сейчас описаль, называется – «Эпохе». С ударением на последний слог.

– Еб твою мать, – сказал Учитель, – одни философы в порнушке дешевой трехкопеечной снимаются, доктора наук, бля…

– Не слушай идиотов, продолжай Уголек, – сказал Режиссер, он отложил сценарий и смотрел на происходящее с неподдельным интересом.

– Филиокве – это совсем другое…

– Да, черт, ты прав. Эпохе, – сконфузилась Дочка и залилась пунцовой краской, – я, блин, дура все перепутала. А что такое Филиокве? Просвети, Наполеончик (непонятного негра, оказывается, звали Наполеон).

– Филиокве – это всего лишь Латинское словосочетание пишется оно вот так – Filioque, а переводится вот как – «И Сына», – подал голос Партизан.

Тут Режиссера переклинило и он начал орать:

ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ! (Замарано