Читать интересную книгу Наш городок - Торнтон Уайлдер

ДЖОРДЖ. Я рад… что ты мне об этом сказала, Эмили. Я не знал, что со мной случилось что-то такое.

Молча делают несколько шагов и в растерянности останавливаются.

Наверное, просто невозможно быть безупречным.

ЭМИЛИ. Но почему невозможно? А как же твой отец и мой отец? Почему нельзя быть таким же, просто не понимаю!

ДЖОРДЖ. По-моему, хорошими могут быть только девушки, а мужчины — нет.

ЭМИЛИ. Знаешь, я лучше сразу скажу тебе, что я совсем не безупречна. Девушке труднее быть безупречной, чем мужчине, потому что м-м-м, девушки более… более нервные. Прости, что я все это тебе наговорила. Сама не знаю, зачем я это сделала.

ДЖОРДЖ. Эмили…

ЭМИЛИ. Теперь я поняла, что это вовсе не так. и я вдруг почувствовала, что все равно это совсем, совсем неважно.

ДЖОРДЖ. Эмили… хочешь фруктовой воды с мороженым или еще чего-нибудь, прежде, чем идти домой?

ЭМИЛИ. Да, спасибо… Хочу.

Делают еще несколько шагов по направлению к авансцене, круто поворачивают направо и открывают дверь аптеки мистера Моргана. ЭМИЛИ идет, не поднимая глаз, — она очень взволнована. ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА быстро проходит справа и становится между зрителями и стойкой с газированной водой, он исполняет роль мистера Моргана.

ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА. Здравствуй, Джордж. Здравствуй, Эмили. Что вам подать? Что случилось, Эмили Уэбб, почему ты плачешь?

ДЖОРДЖ. Она… она просто очень испугалась, мистер Морган. Ее чуть не задавил этот фургон со скобяным товаром. Все говорят, что Том Хакинс ездит, как сумасшедший.

ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА. Теперь, скажу я вам, когда переходишь Главную улицу, надо смотреть в оба. С каждым годом ездят все больше и больше. Что вам подать?

ЭМИЛИ. Мне клубничной воды. Спасибо, мистер Морган.

ДЖОРДЖ. Нет, нет, Эмили, давай возьмем фруктовую воду с мороженым! Нам клубничной воды с мороженым, мистер Морган.

ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА (орудуя за прилавком). Клубничная вода и мороженое… Пожалуйста. В эту самую минуту, когда я с вами разговариваю, по Гроверс-Корнерсу разъезжает сто двадцать пять лошадей. Вчера сюда заходил инспектор штата. А теперь, когда они еще хотят завести здесь эти ав-то-мо-би-ли, самое лучшее — сидеть дома. Подумать только, я еще помню время, когда собака могла целый день спать посередине Главной улицы и никто не нарушал ее покой. (Ставит перед ними воображаемые стаканы). Пожалуйста. Слушаю вас, мисс Элис. Чем могу служить? (Уходит).

ЭМИЛИ. Это так дорого.

ДЖОРДЖ. Ну и что, мы же празднуем наше избрание. И еще… знаешь, какой у меня праздник?

ЭМИЛИ. Н-нет.

ДЖОРДЖ. Я нашел друга, который не боится сказать мне всю правду.

ЭМИЛИ. Забудь об этом, Джордж! Пожалуйста! Я не знаю, зачем я все это тебе сказала. Это неправда… ты…

ДЖОРДЖ. Нет, Эмили, я рад, что ты сказала все начистоту. Вот увидишь: я очень быстро исправлюсь, честное слово, исправлюсь! И знаешь, Эмили, я хочу попросить тебя об одном одолжении.

ЭМИЛИ. О каком?

ДЖОРДЖ. Эмили, если я в будущем году поеду в сельскохозяйственный колледж, ты будешь мне иногда писать?

ЭМИЛИ Непременно. Непременно, Джордж…

Пауза.

Только когда уезжаешь на три года, непременно отвыкаешь от старого места. Пройдет немного времени, и тебе, наверное, будет не очень интересно получать письма из Гроверс-Корнерса. Ведь это не такое уж примечательное место по сравнению со всем… Нью-Хэмпширом, хотя, по-моему, Гроверс-Корнерс очень милый городок.

ДЖОРДЖ. Не дожить мне до того дня, когда я не захочу знать обо всем, что здесь делается! Уж это-то правда, Эмили, я знаю!

ЭМИЛИ. Тогда я буду стараться, чтобы мои письма были интересными.

ДЖОРДЖ. Эмили, вот ты говоришь, уехать на столько времени… В какое-то другое место, знакомиться с другими людьми… Новые знакомые, наверное, ничуть не лучше старых. Ей-богу, ничем не лучше. Эмили… я чувствую, что у меня не может быть лучшего друга, чем ты.

ЭМИЛИ. Но. Джордж, может быть, тебе очень важно уехать и научиться разбираться в домашнем скоте, в почвах и всяком таком… Я ведь не знаю.

ДЖОРДЖ (помолчав, очень серьезно). Эмили, я хочу принять решение прямо сейчас. Я не поеду. И сегодня же вечером скажу об этом папе.

ЭМИЛИ. Зачем, Джордж, зачем решать прямо сейчас, я просто не понимаю. Впереди еще целый год.

ДЖОРДЖ. Я рад, Эмили, что ты заговорила со мной об этом… недостатке, который появился у меня в характере. Ты все правильно сказала, только с одним я не согласен… будто я целый год не замечаю людей и … тебя, например. Я всегда знаю, где ты сидишь на трибуне и с кем, и сегодня уже третий день, как я пытаюсь проводить тебя домой, только каждый раз что-то мешает. Вчера я ждал тебя у стены, а ты пошла домой с мисс Коркоран.

ЭМИЛИ. Джордж! До чего в жизни все странно! Откуда я знала? Я-то думала…

ДЖОРДЖ. Послушай. Эмили, я сейчас скажу тебе. Почему я решил не ехать в сельскохозяйственный колледж. Я считаю, что если ты нашел кого-то, кого очень любишь… я хочу сказать, кого-то. Кто тебя тоже любит и относится к тебе так хорошо, что замечает, какой у тебя характер… Знаешь, я считаю, что это так же важно, как колледж, и даже еще важнее.

ЭМИЛИ. Я тоже считаю, что это очень-очень важно.

ДЖОРДЖ. (встаёт) Эмили!..

ЭМИЛИ. (встаёт) Да, Джордж…

ДЖОРДЖ. Эмили, если я совсем исправлюсь и очень сильно переменюсь к лучшему… ты будешь… я хочу сказать, ты могла бы…

ЭМИЛИ. Я … я и сейчас… и прежде… всегда… (музыка)

ДЖОРДЖ (после паузы). Тогда, наверное, у нас с тобой был важный разговор.

ЭМИЛИ . Да… да…

ДЖОРДЖ. Подожди минутку, я провожу тебя домой. (С возрастающей тревогой шарит по карманам в поисках денег).)

Справа выходит ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА.

ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА. Эмили Уэбб, я вижу, тебе лучше?

ЭМИЛИ. Да, спасибо, мистер Морган.

ДЖОРДЖ. Мистер Морган, я должен сбегать домой за деньгами, чтобы заплатить за все это. Я вернусь сию же минуту.

ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА. Что такое? Джордж Гиббс, уж не хочешь ли ты сказать?..

ДЖОРДЖ. Да, но у меня были причины, мистер Морган. Знаете, вот мои золотые часы, пусть они лежат у вас, пока я не принесу деньги.

ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА. Все в порядке. Оставь часы у себя. Я тебе верю.

ДЖОРДЖ. Я вернусь через пять минут.

ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА. Я готов ждать тебя десять лет, Джордж, но ни на день дольше.

В напряженном молчании они пересекают сцену, проходят мимо дома Уэббов и исчезают. ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА смотрит им вслед, потом оборачивается к зрителям и снимает очки.

ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА. Ну вот… Теперь мы можем приступить к свадьбе.

Прихожане заполняют церковь. Расставляют посередине церковные скамейки. Прихожане будут сидеть спиной к зрителю. Между скамейками — проход, он идет от центра задней стены к авансцене. У задней стены устанавливают небольшой помост, на нем будут стоять ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА, исполняющий роль священника. Когда все готово, ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА выходит на середину авансцены и задумчиво обращается к зрителям.

О каждом венчании можно сказать только одно: венчание вызывает множество мыслей. Вы, конечно, понимаете, что невозможно вместить их все в какое-нибудь одно венчание, особенно, если оно происходит в Гроверс-Корнерсе, где эта церемония всегда очень буднична и коротка. Сегодня я исполняю роль священника. Это дает мне возможность сказать немного больше. На какое-то время эта пьеса становится очень серьезной.

Орган начинает играть торжественную музыку.

Видите ли, некоторые вероисповедания считают брак таинством. Я не знаю, что в точности это значит, но могу догадаться. Люди созданы, чтобы жить парами, — как сказала несколько минут тому назад миссис Гиббс. Венчание – это всегда радость, но так уж устроен человек, что даже во время радостного венчания множество сомнений закрадывается в душу. Действительно ли настал момент сделать этот важный шаг? Этот человек рядом – действительно ли тот единственный , который назначен вам богом и судьбой? Но как сказал один из европейцев: «Каждый родившийся младенец — это еще одна попытка природы создать совершенное человеческое существо». И стоя здесь, у истоков совершенства, у зарождающегося чуда не забудьте еще обо всех остальных свидетелях этого венчания — о наших предках. Их миллионы. Большинство из них тоже шли по жизни парами. Миллионы пар. Вот я и закончил свою проповедь. Во всяком случае, надеюсь, что она была не слишком длинной.

МИССИС УЭББ. Плачу и сама не знаю, почему. Плакать, кажется, не о чем. Это нашло на меня сегодня утром за завтраком: Эмили сидела и завтракала, как все эти семнадцать лет, а теперь она уедет и будет завтракать в каком-то другом доме, наверное, из-за этого. А Эмили! Она вдруг сказала: «Не могу больше съесть ни кусочка», — положила голову на стол и заплакала. Нет, я должна сказать. Знаете, это просто жестоко — вот так отдавать замуж своих дочерей. Надеюсь, кто-нибудь из подружек шепнул ей два слова. Это жестоко, я знаю, но я не могла заставить себя открыть рот. (С отчаяньем, немного смешным). Весь мир устроен не так, как надо, в этом все дело! (Садится).