Читать интересную книгу Кристофер Робин - Рудник Элизабет

А потом он вспомнил про то, что ему придётся отменить поездку за город.

«Чёрт возьми», – подумал он, издав громкий стон. Вот теперь он точно чувствовал себя самым ужасным на планете человеком.

* * *

На Лондон опускалась ночь. Зажглись фонари, и на мощёные улицы полилось туманное молоко тусклого света.

В департаменте эффективности «Саквояжей Уинслоу» работа шла полным ходом.

Кристофер и его команда трудились весь остаток дня. Им давно было пора разойтись по домам, где их ждали семьи и тёплый ужин. Но вместо этого все они сгорбились и склонили головы над своими столами. Напротив каждого возвышалась куча бумаг. Все мыслимые поверхности были исписаны расчётами, что-то было перечёркнуто, а что-то – наоборот, обведено. Однако никто из них так и не нашёл решения проблемы.

Услышав неожиданный грохот, Кристофер выглянул из кабинета и посмотрел на всех собравшихся в тесном помещении сотрудников. Баттерворт уснул, а его голова плюхнулась прямо на кипу бумаг.

Кристофер вышел из кабинета. Он положил руку на плечо Баттерворта и осторожно потряс его.

– Пора домой, – сказал он. – Оставьте свои предложения у себя столах. Позднее я соберу их.

Кто-то попытался сопротивляться, но попытки были вялыми, и когда Кристофер во второй раз приказал им отправляться домой, все с радостью собрали вещи и направились к лифтам. Проводив их взглядом, Кристофер собрал предложения, которые они оставили, и пошёл обратно в свой кабинет. На сегодня их рабочий день закончился, но Кристофер взглянул на часы и решил – можно поработать ещё несколько часов, прежде чем отправляться домой. К тому времени Эвелин и Мадлен уже, скорее всего, будут спать.

* * *

Кристофер Робин сидел в кабинете до тех пор, пока лежащие перед ним бумаги не стали расплываться перед глазами, образуя некое произведение абстрактного искусства. Он держался из последних сил, и только когда у него самого от усталости голова чуть не упала на стол, решил отправиться домой. Кристофер собрал свои бумаги, сложил их в портфель и потуже его закрыл. Только рассыпать их по дороге домой ему и не хватало.

Дом. Это слово звучало одновременно и чудесно, и страшно. Больше всего па свете он сейчас хотел переступить порог своего дома, повесить пальто и шляпу, а затем упасть в ближайшее кресло и хотя бы пару часиков сладко поспать. Но в то же самое время его страшило то, что утром он проснётся и ему придётся признаться жене и дочери, что он не сможет провести с ними эти выходные – снова!

Ему повезло: некоторая часть его фантазий на тему возвращения домой сбылась. Зайдя в дом, он сумел повесить пальто и шляпу. И он успешно проложил путь по направлению к креслу своей мечты. Но на этом месте фантазии Кристофера разошлись с реальностью. Вместо того чтобы найти забвение долгожданного сна в мягком кресле, он обнаружил у входной двери два собранных чемодана, а в столовой его ждала вовсе не спящая жена.

Эвелин ничего не сказала, когда её муж вошёл в комнату. Он был воплощением усталости: глаза потухли, плечи ссутулены. Она подумала, что Кристофер выглядел поверженным. Такое чувство, что на своих худых плечах он нёс всю тяжесть мира.

Когда она вечером готовила ужин, то вдруг поймала себя на том, что напевает себе под нос песню, под которую они танцевали на свадьбе. От мыслей о предстоящих выходных у неё зарумянились щёки, она почти смогла ощутить себя той же легкомысленной девушкой, какой была, познакомившись с Кристофером.

Тогда всё было так просто, так беззаботно. Тогда не было войны, не было давления со стороны начальства и никто не упоминал слово «эффективность». Они могли в любой момент отправиться навстречу приключениям и находили радость даже в самых обыденных вещах – ведь они были вместе.

Но за последние несколько лет всё сильно переменилось. Мир стал жёстче. Война не пощадила никого. Изменился и её муж, и их брак. Когда Кристофер вернулся домой, он был решительно настроен заботиться о своей молодой семье, но постепенно стал отдаляться. Эвелин пыталась – да и сейчас не прекращала попыток – вернуть в их жизнь былую радость и спонтанность. Но всё чаще и чаще его работа вставала у неё на пути. Готовя ужин и мечтая о грядущих выходных, она лелеяла надежду, что эта поездка станет для них глотком свежего воздуха. Но потом позвонили из офиса, и она узнала, что их небольшому, но жизненно необходимому отпуску не суждено случиться. По крайней мере не в этот раз. У неё защемило сердце – и за Кристофера, и за себя.

Когда Кристофер вошёл в комнату, она подумала, что легче всего было бы сейчас расстроиться, но ведь она по-прежнему безумно любила своего мужа.

– Мадлен хотела тебя дождаться, – ласково сказала Эвелин, когда Кристофер заметил, что стол накрыт лишь на одного человека.

Остальная часть стола была пуста. Единственная тарелка, чашка и набор серебряных столовых приборов немым укором напоминали ему о том, что даже семейный ужин он пропустил. Отведя взгляд от стола, он посмотрел на жену, которая стояла в дверном проёме между кухней и столовой.

Руки Эвелин были сложены на груди, а взгляд её выразительных карих глаз стал ещё глубже под действием силы невысказанных слов. Она подошла ближе, свет с кухни заиграл на её каштановых волосах золотистыми переливами. Кристофер ощутил острую вспышку любви – и в то же время болезненного трепета, который в последнее время он всё чаще испытывал, глядя на красоту Эвелин. Спустя все эти годы, каждый раз, когда он смотрел на неё, у Кристофера было чувство, будто он видит её в первый раз.

– Прости, – извинился Кристофер, прекрасно понимая, как неуместно сейчас звучат эти его слова. – Пришлось задержаться на работе.

– Я знаю, мне звонила Кэтрин, – ответила она.

«Ну конечное, – подумал Кристофер. Теперь понятно её зловещее спокойствие. Из них двоих Эвелин была не только спокойнее, но и требовательнее и пунктуальнее. Никогда не опаздывать, держать слово, всегда оставаться честной – всё это было в книге золотых правил Эвелин. А раз Кэтрин, а не он, позвонила Эвелин и сообщила о том, что он задержится, значит, он оказался в беде ещё до того, как переступил порог дома.

– А ещё она сказала, что на выходных ты тоже будешь работать, – добавила Эвелин.

Кристофер сглотнул. С каждым мгновением ситуация обострялась всё сильнее.

– Я так понимаю, ты не сможешь поехать за город. – Это прозвучало скорее как констатация факта, нежели вопрос.

Кристофер вздохнул. Он понимал, что бесполезно пытаться объяснять ей, почему он должен остаться и работать. Он знал наперёд, как она отреагирует. Эвелин захочет помочь или даже предложит взять часть работы с собой. Важно то, что они вместе, вот как она скажет.

Но Эвелин не видела тени страха, пробежавшей по лицам его сотрудников, когда он сообщил им, что случится, если они не придумают, как уменьшить расходы. Он должен найти выход. Он не хотел подводить свою семью, но также он не хотел подводить и свою команду и, более того, свою компанию.

Кристофер, как говорится, оказался меж двух огней.

– Ничего не могу поделать, – наконец выдавил он из себя.

– Как и всегда, – отозвалась Эвелин, печально улыбнувшись.

Она хотела скрыть своё разочарование, но его нотки тем не менее прозвучали в её голосе. На его лице отразились такие нестерпимые душевные муки, что она тут же пожалела о сказанном. Может, Кристофер и был как кремень, но только снаружи. Эвелин понимала, что глубоко внутри он страшно переживает. Но, к несчастью, сказанного не вернуть, и если эти слова его задели – значит, она права.

Со вздохом Эвелин ушла обратно на кухню:

– Почему бы тебе не пойти к дочери и не сообщить ей об этом? А я пока ещё раз разогрею твой ужин.

Кристофер проследил за ней взглядом. Какое-то время он не мог двинуться с места. Было больно видеть, как расстроена его жена. Но разочаровать и любимую дочь? Это просто ужасно. По правде говоря, в душе он надеялся, что, вернувшись домой так поздно, он избежит встречи с ней. Глубоко вздохнув, Кристофер направился вверх по лестнице.