Кони - быстры, други - рядом, впереди - пути побед...
- Санька, это ли не радость?
- Нет.
Угнетает белый цвет.
Будто ты, и я, и кони - все на этом на лугу, как на белой на ладони, мы подставлены врагу...
- Вот что я тебе скажу - тем я здесь и дорожу, что не спрятаться, не скрыться, не замаливать грехов - ждет белейшая страница сердцем писанных стихов. Белизна сплошная эта ждет, пойми, иного цвета, и отчаянный чтобы! Рыжей шкуры коня, рыжих всплесков огня, алых капель мелкой дроби - если ранит меня...
Вот перо и вот чернила! Их столетьями ждала белизна, для них раскрыла безупречные крыла. Принимаю, и без слова, пулю в сердце на скаку, если нет пути иного написать свою строку.
- Да зачем все это надо? Иль искусства венец - только здесь, со смертью рядом? Объясни наконец!
- Только здесь - на белом поле, где сейчас начнется бой, только здесь, на вольной воле, истинны восторг и боль, только здесь - до слез, до боли! мы способны быть собой. Здесь - в себя и в друга верим. Сомневаешься? Проверим!
Ну-ка, Саша, погляди
там, на расстоянье взгляда, по сценарию, засада ожидает впереди.
Там петлял дорогой узкой обмороженный до слез, заблудившийся французский с артиллерией обоз.
Наших пленных следом гонят - на войне, как на войне... Может, твой прапрадед тонет, обессилев, в белизне?
Подтянись-ка на коне!
Боевой рожок зовет!
Коней - в намет!
Клинки - вперед!
По нетронутым снегам
в гости к пуганым врагам!
Дальше что? Сама не знаю. Ветра свист? Из горла крик?
Видела иль сочиняю
этот странный, страшный миг? Непричастный ритму боя, ослепленный белизною, бросив маленький отряд, всадник мчится наугад, словно падает звезда!..
- Стой!
- Куда?!.
Повод врезался в ладонь, подо мною - в струнку конь! Все - рассветное паренье над землею голубой, и мечту, и вдохновенье, и победное везенье, что обещано судьбой, - за единое мгновенье между смертью и тобой!
(Непонятно, что такое - дыбом снежный пласт взмело, между гибелью и мною встало белое крыло. Непонятно, что такое - пули, мчащие ко мне из грохочущего боя, гаснут в этой белизне!)
Сердцем бы тебя прикрыла - только поздно, поздно было...
По снегам течет закат после боя.
Собирается отряд над тобою. Расстегнули доломан, приподняли тонкий стан - на груди твоя рубашка заревом окрашена...
- Александр Иваныч!
- Сашка!
- Сашенька...
Снег кружится и ложится, умиротворенно тих, и не тает на ресницах на лукавых на твоих.
- Вася, кивер-то сними...
- Что с ним сталось, черт возьми?
- Как помчался! Струсил, что ли?
- Побоялся вольной воли?
- Растерялся в чистом поле?
- Знать, не выдержал, не смог...
- Знать, не по плечу клинок!
Ты лежишь и уплываешь как во сне, как во сне. Тихо-тихо таешь, таешь в белизне, в белизне. Снег ложится все ровнее, кровь под снегом все бледнее. Снег так странно, странно лег - поле ровное у ног...
4.
Я больше его не встречала, как будто на этом - печать, как будто уверенно знала, что некого больше встречать. Не плакала и не скучала. Иная светила звезда, иная меня ожидала беда...
Два раза по смертному краю прошла из конца я в конец, два сердца туда провожая, где нет ни очей, ни сердец, и высохли слезы навеки, и стали свинцовыми веки, и взгляд обратился в свинец.
К чему мне луга и леса?..
Осталось - брести сквозь года...
А рядом летят голоса:
-Куда же он делся, куда,
твой избранный преданный друг?
Ему невдомек? Недосуг?
Обидно и больно - ну да, когда подступила беда, а друг позабыл, не пришел, а другу и так хорошо, отныне и навсегда - предательство это! Преда...
- Молчите. Знаю.
Я повелаь его к белому краю, бросила в море снежного света, зная, что он способен на это...
- Врешь.
Верила, верила в очи и в голос, и презирала случайную ложь, и до последней секунды боролась, глупой надеждой томясь и горя, - зря.
Рядом с ним ты была в беде неотлучно - а он-то где? Скажешь - не мог, не успел иль не ведал? Предал.
- Ну что ж, мне некуда спешить. есть время слезы осушить, и все понять, и все решить не в спешке, на бегу.
И вот итог - вполсердца жить
и полудружбою дружить,
и полуправдой суд вершить
я в жизни не могу.
О том, что было и прошло,
чей след снегами занесло,
не говорите больше мне.
Мой друг не виноват.
Мой друг погиб на той войне столетия назад.
И я оплакала его - отныне и навек.
И не осталось ничего - лишь белый-белый снег.
... ТЫ ПРОЙДЕШЬ НА ТРОПЕ ЛЕСНОЙ ИСПЫТАНИЕ БЕЛИЗНОЙ...
Того, кто предал, больше нет.
Звенит с палитры белый цвет!
Я вязкой краски зачерпну и, кисточкой скользя, так осторожно зачеркну и профиль, и глаза, и голос ласковый, и смех... И снова чист пейзаж. На нем, как прежде, лес и снег, поляна и гнедаш.
... И С ТОБОЙ ЗА ВСЕ СПОЛНА РАССЧИТАЛАСЬ БЕЛИЗНА...
5.
Под настроенье - чаще, реже, - я вспоминала зимний луг, где вытоптан неровный круг - подобье зимнего манежа.
Я вспоминала этот луг
и лица маленьких подруг, румяно-нежные с мороза - наездниц местного колхоза.
И седла, сложенные в ряд,
и гривки кротких жеребят,
и на снегу следы,
и теплый сумрак денников,
и горку стоптанных подков,
и снежный вкус воды,
и серпантин тропы лесной...
Беда не сладила со мной.
Я вышла из беды.
Вот живу и знаю - там проживает без прописки островок шального риска и гуляет по лесам черновик одной легенды боз начал и без концов, как неснятой киноленты неразрывное кольцо.
Там по вздыбленному лугу, что ни ночь, надежде вслед я скачу на помощь другу - только друга больше нет...
Пусть живет лесное диво, нас с тобой в веках храня, заключенных в рамку дня! Все, что было, справедливо для тебя и для меня.
Я ведь и теперь готова встретить гибель на скаку, если нет пути иного написать свою строку.
Знать, судьба моя такая - средь заснеженного края поиск на тропе лесной испытанья белизной...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});