себе под нос.
– Ничего не получилось, – повторила громче, и все мое лицо вспыхнуло огнем.
– Ты имеешь в виду, что не возбудилась?
Клим слегка склонил голову набок, ловя мой ускользающий взгляд, который я попыталась отвести, и захватывая его в плен своих кристально голубых глаз. Как я могла раньше не заметить их цвет?
– Я имею в виду, что вообще ничего не почувствовала.
– Если я попрошу описать процесс, ты это сделаешь?
Я посмотрела на него с сомнением. Была ли я готова впустить в нашу спальню стороннего наблюдателя? Да еще и того, кто будет по косточкам разбирать нашу с Димой интимную жизнь? Внезапно свет в зале приглушился, и все разговоры стихли.
– Добрый вечер, дамы и господа! – послышалось слева от нас, и я перевела взгляд туда, откуда звучал голос. Я могла поклясться, что этой сцены там не было, когда мы пришли. – Сегодня для нас свое искусство покажет Мастер шибари Денис. Ассистировать ему будет его Нижняя Татьяна.
В зале раздались аплодисменты. Я с недоумением посмотрела на Клима, который абсолютно спокойно наблюдал за происходящим на сцене.
– Вы разве не сказали, что сегодня не будет никаких представлений?
– Я сказал, что не будет хардкора. Шибари – это мастерство эстетического веревочного бандажа.
– Я знаю, говорила же, что читала о нем, – нетерпеливо перебила я, заслужив тяжелый взгляд с нахмуренными бровями. Пару секунд Клим прожигал меня им, а мне хотелось вжать голову так, чтобы из-за плеч выступали только глаза. Потом выражение его лица сменилось снова на спокойное, и он повернулся к сцене.
– Раз знаешь, тогда просто насладись зрелищем.
Я не знала, радоваться ли мне или грустить по поводу того, что наша беседа прервалась этим представлением. Потому что я еще не была до конца уверена, что готова быть откровенна с этим мужчиной. С другой стороны, мне хотелось, чтобы он, посмотрев на нашу с Димой ситуацию практически профессиональным взглядом, сказал, что мы сделали не так. Мне это нужно было, чтобы я могла продолжить изучать те игрушки, которые мы забраковали. Я не испытывала желания к этому, не была захвачена идеей подчинения и все такое, просто привыкла выполнять свою работу на отлично. А для этого – Иветта права – стоило погрузиться в Тему хотя бы немного.
Мы молча смотрели представление. В некоторые моменты мне хотелось схватить нож и побежать на сцену, чтобы разрезать веревки и вызволить девушку. Мне казалось, что веревки слишком сильно перетягивают ее конечности. А когда она оказалась подвешенной в воздухе, и ее грудь покраснела от прилива крови, я реально была готова вскочить со своего места. Все действо длилось примерно сорок минут, потому что Мастер на сцене все делал медленно, как на мастер-классе. И я, наверное, была единственным человеком в зале, кому зрелище доставляло дискомфорт. Потому что остальные гости клуба спокойно обсуждали происходящее и одобрительно кивали. Клим все это время спокойно потягивал свой сок, не сводя взгляда с распятой над сценой девушки.
Когда пальцы Мастера легонько коснулись сосков девушки, она негромко простонала. Он не бил ее, не сжимал. Просто проводил пальцами по напряженным горошинкам, а она закатывала глаза от удовольствия, и ее грудь все чаще вздымалась.
– Она уже у самого края, – шепнул мне на ухо Клим, и я вздрогнула. Посмотрела на него, а он кивнул в сторону сцены. – Смотри туда.
И он был прав. Девушка стонала все громче от простых поглаживаний сосков. Как такое вообще возможно в принципе?
– Когда он передавил ее грудь, к молочным железам прилила кровь, сделав кожу и соски особенно чувствительными, – прояснил Клим, словно читая мои мысленные вопросы. – Мало того, что ей доставляет удовольствие само действо – психологической воздействие – так еще и физические довольно грубые прикосновения. Теперь он просто поглаживает ее соски, и она ощущает эти прикосновения острее, потому что ее чувствительность усилилась в разы. Она действительно сейчас каждое прикосновение чувствует как ожог. Приятный и острый, который проносится по всему ее телу, выстреливая прямиком в пах.
От его слов, тона голоса и того, как дыхание у моего уха колыхало тонкие пряди не до конца собранных волос, у меня начала кружиться голова и пересохло в горле. Я смотрела на девушку, но как будто сама ощущала пальцы на своих сосках. Как будто это у меня между ног остро простреливало удовольствие, словно это я там висела на веревках и тряслась в ожидании пика. Мастер наклонился к уху девушки и что-то прошептал ей, а потом еще раз коснулся сосков, но теперь легонько сжал их, и зал прорезал хриплый стон. Девушка забилась на веревках и крепко зажмурила глаза. Мастер выпрямился и с довольным лицом погладил ее по голове. Зал начал аплодировать.
Я продолжала в шоке пялиться на сцену даже тогда, когда двое мужчин спустили веревки и Мастер унес девушку на руках куда-то в темноту. Я никак не могла прийти в себя от увиденного. Разве так можно было? Я чувствовала, что вспотела, что мое дыхание сбилось и теперь вырывалось из меня рывками.
– Он мог бы вообще ее не касаться, и она достигла бы оргазма, – сказал Клим.
Я посмотрела на него расфокусированным взглядом. Он улыбался со знанием дела. Такой самоуверенной улыбкой, что в другой ситуации ее хотелось бы смазать с его лица, как минимум, пощечиной. Но я была в такой растерянности, что никак не могла собрать себя воедино.
– Это невозможно, – пробормотала я, но он услышал.
– Я могу довести тебя до оргазма тем же набором игрушек, который передала моя помощница, при этом не касаясь явных эрогенных зон. Ты можешь даже остаться в белье.
Из меня вырвался глупый смешок неверия.
– Это вряд ли. Тем более, в набор входили зажимы, а их я никогда не позволю использовать на себе.
– Мне будет достаточно паддла и плетки-многохвостки.
Я с сомнением посмотрела на Клима, ожидая, что вот сейчас он рассмеется и скажет, что пошутил, и на самом деле то, что он предложил, нереально. Но он смотрел на меня с абсолютно серьезным лицом.
– Я подарю тебе оргазм, Ника, без всяких обязательств. Более того, твой парень может