– Я свое отмучилась… это уже прошло. Позвольте представить виновника. – Анна сделала шаг в сторону, пропустив вперед мужчину, стоявшего у нее за спиной. Тот протянул руку Юхану:
– Привет. Стефан. Но почти все зовут меня Стуре. Все, кроме мамы, если честно. – Он улыбнулся, и Паула вспомнила слова Ракели о «добрых глазах». Теперь она понимала, что та имела в виду. Стуре посмотрел на Паулу: – Приятно познакомиться! Анна столько говорила о тебе, что в моем воображении ты стала едва ли не каким-то мифическим персонажем!
– И вот я оказалась самым обычным человеком.
– Который, как я понял, обладает необычными качествами. – Стуре по-прежнему держал ее руку в своей.
Паула почувствовала, что краснеет. «Это из-за шампанского, – подумала она, – не стоило нам, наверное, выпивать целую бутылку.»
– Что же мы здесь стоим! Проходите! Можете повесить одежду, если найдете место, а то просто кидайте на пол.
Анна прошла в комнату, Стуре последовал за ней. Краем глаза Паула заметила, как он обнял Анну за почти уже не различимую талию.
Ужин удался. Стуре когда-то служил коком на круизном пароме, и камбала, которую он приготовил, была просто потрясающей. Анна, которая, казалось, решила компенсировать собственную трезвость и как следует напоить остальных, следила, чтобы бокалы не пустели, и, когда к десерту открыли шампанское, Паула была уже навеселе.
– Анна, я сказала Ракели, что чувствую себя так, словно выдаю замуж родную дочь. – Она поднялась с бокалом в руке. – На что она ответила, что ты большая девочка и не нуждаешься в моем благословении. Все это, конечно, так… но не мешает мне благословить тебя, не так ли? – Остальные шумно выразили свое одобрение. – И потому я хочу торжественно, пусть и с некоторым опозданием, дать свое благословение тебе, Стуре и ребенку, которого вы сделали… – Она бросила взгляд на живот Анны и подняла бокал. – Живите долго и счастливо! Да здравствует новая семья!
Юхан встал, чтобы поддержать Паулу четырехкратным «ура!».
– Я, от своего лица и от лица матери моего будущего ребенка, хочу поблагодарить за это благословение. Черные тучи рассеялись над нашими головами, и будущее лежит перед нами, как свежий бутерброд с креветочным салатом. И все, что нам нужно…
Анна перебила Стуре:
– …это купить себе абонемент в химчистку, чтобы выводить с одежды майонезные пятна! – И прыснула над собственной шуткой.
Стуре сделал вид, что обиделся.
– …это держаться поближе к тебе, Паула!
– Только попробуйте удалиться! – ответила та.
– А теперь, – продолжил Стуре, – мы с Юханом удалимся на кухню и займемся грязной посудой, пока дамы, к примеру, присядут отдохнуть в библиотеке. – Он указал на диван. – Паула, виски или коньяк?
– Виски, пожалуйста.
– Один момент. – Через минуту Стуре вернулся с бокалом, до краев наполненным виски. – Так мне не придется доливать каждые пятнадцать минут, – объяснил он, протягивая бокал Пауле.
Паула и Анна присели на диван. Анна подсунула несколько подушек себе под спину и устроилась на них полулежа. Стуре поставил диск Билли Холлидей и лишь затем отправился на кухню. Какое-то время подруги слушали музыку. Анна смотрела на Паулу, расположившуюся на другом конце дивана.
– Ну и как у вас с Юханом?
Паула насторожилась, но не подала виду и равнодушно пожала плечами:
– Хорошо.
– Понятно. – Анна кивнула. – Просто мне казалось, что перед твоим отъездом все было не так уж и безоблачно.
– Ну да… – Паула медлила с ответом. – Наверное, ты права. – Перед глазами промелькнуло разгневанное лицо Юхана, в ушах эхом отозвались его слова: «Ни во что меня не ставишь… Самовлюбленная…» – но Паула быстро прогнала воспоминания. – Мы же обсудили ситуацию и вместе приняли решение о моем отъезде. Решили, что это правильно. – Паула старалась говорить уверенно.
– Ну да, конечно.
Анна умолкла, и через мгновение к Пауле вернулось спокойствие. Но она оказалась не готова к продолжению разговора.
– А как секс?
– Секс? Послушай, мне кажется, что ты не…
– Конечно, конечно, но все-таки?
Паула вздохнула:
– Еще не было.
– Как это – еще не было?
– С тех пор, как я вернулась домой, ничего не было. И не делай такое лицо, пожалуйста! – Паула отпила глоток виски, ожидая, что скажет Анна. – Приходится заново привыкать друг к другу, понимаешь?
Анна по-прежнему молчала.
– Меня же не было полгода с лишним. – В голосе Паулы зазвучали умоляющие нотки. – Ну не молчи, скажи хоть что-нибудь!
– Я думаю о том, что ты говорила перед отъездом…
– Что люди меняются…
– Ну и как, ты изменилась?
– Не думаю, что все так просто. Наверное, я надеялась, что все… встанет на свои места, не знаю… Что если посмотреть на все со стороны…
– Вечно ты хочешь посмотреть на все со стороны… – улыбнулась Анна. – Словно стоишь в купальнике на трамплине и считаешь: «Раз, два, три, на четвертый раз…»
– …нырни! – подхватила Паула.
Анна засмеялась:
– Или, скорее, на пятый, а то и на шестой…
Паула не знала, обижаться на это замечание или нет. Она сделала еще глоток виски, на этот раз побольше.
– Я так хочу, чтобы на этот раз все было хорошо. Понимаешь?
– Думаю, да.
– Я же скучаю по Юхану, когда уезжаю.
– А когда возвращаешься?
Паула не успела ответить: Стуре и Юхан вернулись из кухни.
– Вы, кажется, собирались мыть посуду? – поинтересовалась Анна.
– Зачем делать сегодня то, что можно оставить на завтра? Мы хотим общаться с вами… – Стуре взял бокал и уселся в кресло у журнального столика.
– И спокойно допить вот это, – добавил Юхан, усаживаясь в другое кресло. – Выпьем же, – он взглянул на Паулу, – за женщину.
Паула улыбнулась в ответ.
* * *
Из постели Паула выбралась только после обеда, когда Юхан уже ушел на работу. На кухонном столе лежала записка: «Люблю тебя». Паула включила кофеварку и села за стол. Зазвонил телефон, и она вздрогнула.
– Привет, это Анна.
– Привет, спасибо за вчерашний ужин!
– Тебе спасибо. Как ты?
– Бывает и лучше. Только что встала. Когда же я запомню, что триста граммов виски – не лучшее завершение вечера…
– Ты, по крайней мере, смогла отдохнуть. А бедный Юхан…
– Да, он говорил, что и сегодня будет составлять рапорты. Похмельным полицейским, наверное, непросто. Хотя он выпил меньше, чем я. И еще он крупнее.
Возникла пауза.
– Паула, послушай, на самом деле я позвонила, чтобы извиниться. Я не имела никакого права устраивать тебе допрос. На твоем месте я съездила бы меня по физиономии. Сидеть в собственном гнездышке, выпятив пузо, и ставить под вопрос чужие решения – какой позор… – похоже, Анна раскаивалась искренне.