Читать интересную книгу Полное собрание сочинений. Том 27. Август 1915 — июнь 1916 - Владимир Ленин (Ульянов)

Но Голэй не ограничивается тем, что он беспощадно клеймит «социализм умирающий». Нет, он обнаруживает полное понимание того, чем порождено это умирание и какой социализм должен прийти на смену умирающему. «Рабочие массы каждой страны испытывают, в известной мере, влияние идей, распространенных в буржуазных кругах». «Когда Бернштейн под именем ревизионизма формулировал своего рода демократический реформизм», Каутский его «разгромил при помощи подходящих фактов». «Но, когда приличия были соблюдены, партия продолжала по-прежнему свою «реальную политику». Социал-демократическая партия стала тем, что она есть в настоящее время. Организация превосходная. Тело могучее, но душа из него ушла». Не только германская социал-демократия, но и все отделы Интернационала обнаруживают те же тенденции. «Растущее число чиновников» порождает определенные последствия; внимание устремляется только на правильность взносов; на стачки смотрят, «как на манифестации, имеющие целью добиться лучших условий соглашения» с капиталистами. Привыкают связывать интересы рабочих с интересами капиталистов, «подчинять судьбу рабочего судьбе самого капитализма», «желать усиленного развития «своей» «национальной» промышленности в ущерб иностранной».

Р. Шмидт (Schmiedt), депутат рейхстага, писал в одной статье, что регулирование условий труда профессиональными союзами выгодно и капиталистам, ибо оно «вносит порядок и устойчивость в экономическую жизнь», «облегчает расчеты капиталистов и противодействует нечестной конкуренции».

«Итак, – восклицает Голэй, цитируя эти слова, – профессиональное движение должно считать честью для себя, что оно делает более устойчивыми прибыли капиталистов! Цель социализма состоит, должно быть, в том, чтобы в рамках капиталистического общества требовать максимума выгод, совместимых с существованием самого капиталистического режима? Если так, то перед нами – отречение от всех принципов. Пролетариат стремится не к укреплению капиталистического строя, не к получению минимальных условий в пользу наемного труда, а к устранению строя частной собственности и к уничтожению системы наемного труда.

…Секретари больших организаций становятся важными персонами. А в политическом движении депутаты, литераторы, ученые, адвокаты, все, кто приносит, вместе с своей наукой, известное личное честолюбие, пользуются таким влиянием, которое представляет иногда прямо опасность.

Могущественная организация профессиональных союзов и солидность их касс развила у их членов цеховой дух. Одна из отрицательных сторон профессионального движения, по существу своему реформистского, состоит в том, что оно улучшает положение наемных рабочих по отдельным слоям или прослойкам, ставя одну из них выше другой. Это разрушает основное единство и порождает у наилучше поставленных дух боязливости, заставляющий их иногда опасаться «движения», могущего быть роковым для их положения, для их кассы, для их актива. Таким образом создается своего рода разделение между различными разрядами пролетариата, – разрядами, искусственно создаваемыми самим профессиональным движением».

Это не довод, конечно, против сильных организаций – говорит автор, предвидя, должно быть, придирки известного рода «критиков». Это доказывает лишь необходимость «души» в организациях, «энтузиазма».

«Каковы существенные черты, которыми должен отличаться социализм завтрашнего дня? Он будет интернациональным, непримиримым и повстанческим».

«Непримиримость есть сила», – справедливо говорит Голэй, приглашая читателя бросить взгляд на «историю доктрин». – «Когда они оказывались влиятельными? Тогда ли, когда они бывали приручены властями, или тогда, когда они бывали непримиримыми? Когда христианство потеряло свою ценность? Не тогда ли, когда Константин обещал ему доходы и предложил ему, вместо преследований и казней, обшитое галунами платье придворных лакеев?..

Один французский философ сказал: мертвые идеи суть те, которые являются в изящном одеянии, без терпкости, без смелости. Они мертвы, потому что они входят в всеобщее обращение и составляют часть обычного интеллектуального багажа великой армии филистеров. Сильные идеи – те, которые толкают и вызывают скандал, возбуждают негодование, гнев, раздражение у одних, энтузиазм у других». Напомнить эту истину автор считает необходимым современным социалистам, среди которых очень часто отсутствует всякая «горячность убеждения: ни во что не верят, ни в реформы, которые запаздывают, ни в революцию, которая все не приходит».

Непримиримость, готовность к восстанию «вовсе не ведет к мечтательности, а, напротив, ведет к действиям. Социалист не будет пренебрегать ни одной из форм деятельности. Он сумеет найти новые, сообразно потребностям и условиям момента… Он требует немедленных реформ, он добивается их не пререканиями с противником, он вырывает их, как уступку у буржуазии, которой внушает страх полная энтузиазма и смелости масса».

После бесстыднейшего опошления марксизма и опозорения социализма Плехановым, Каутским и Ко поистине отдыхаешь душой на брошюре Голэя. У него приходится отметить лишь два следующие недостатка.

Во-первых, Голэй разделяет с большинством романских социалистов, не исключая и теперешних гедистов, несколько невнимательное отношение к «доктрине», т. е. к теории социализма. Он чувствует к марксизму известное предубеждение, которое может быть объяснено, но не оправдано, современным господством злейшей карикатуры на марксизм у Каутского, в «Neue Zeit»{4} и у немцев вообще. Кто, подобно Голэю, сознал необходимость смерти социализма реформистского и возрождения социализма революционного, «повстанческого», т. е. понимающего необходимость восстания, проповедующего его, способного серьезно готовиться к нему и готовить его, тот на деле в тысячу раз ближе к марксизму, чем те, наизусть знающие «тексты» господа, которые занимаются ныне (в «Neue Zeit», например) оправданием социал-шовинизма в какой бы то ни было форме – вплоть до той формы, что сейчас надо «мириться» с шовинистским ЦК («форштандом») и не «вспоминать прошлого».

Но, как ни понятно, «по человечеству», пренебрежение марксизмом у Голэя, как ни много вины снимается здесь с него и падает на умирающее и умершее направление французских марксистов (гедистов), а все же вина есть. Величайшее в мире освободительное движение угнетенного класса, самого революционного в истории класса, невозможно без революционной теории. Ее нельзя выдумать, она вырастает из совокупности революционного опыта и революционной мысли всех стран света. И такая теория выросла со 2-ой половины XIX века. Она называется марксизмом. Нельзя быть социалистом, нельзя быть революционным социал-демократом, не участвуя по мере сил в разработке и применении этой теории, а в наши дни в беспощадной борьбе против уродования ее Плехановым, Каутским и Ко.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});