Читать интересную книгу Уместны были бы привидения... - Алекс Форэн

А Джефф, оказывается, действительно неплохо играет!

Джефф

…ощутил себя в относительной безопасности. Странный какой-то приступ страха… Никогда не верил в то, что напряженная работа действительно делает человека параноиком, и тут вдруг… Но как эта птица туда попала? Впрочем, что за ерунда, мало ли мертвых птиц валяется по полям. Пытаясь привести в порядок свои мысли, я не находил ответа. Как-то очень меня задел этот всплеск безотчетной паники. Вроде бы я никогда не был паникером. С чего бы это? А что, если в лесу прячется какой-нибудь маньяк, и я почувствовал его присутствие? Шаги, игрушечный кролик, плач младенца, человек в капюшоне за окном, грач…

Я отправился в свою спальню, принял душ, и валялся на кровати, размышляя над этим, когда зазвонил мой мобильный. Кто бы это мог быть? Этот номер почти никто не знает… Я машинально взял трубку и сказал «алло», когда меня пронзила мысль о том, что я не включал телефон с того момента, как мы сели в самолет. В трубке слышалось неясное бульканье. Вскоре шум усилился, а сквозь него пробился невнятный голос. Сквозь жуткие помехи я разобрал свое имя. Голос повторил его трижды, и связь прекратилась. Только тут я посмотрел на телефон. Он был выключен. Я мгновенно стал мокрым от пота, хотя не успел даже удивиться.

И тут в дверь постучали. Я вздрогнул, резко обернулся и увидел Мари.

Что за чертовщина? Обычный сдержанный стук по гулкому дереву двери вызвал в моем организме совершенно незнакомую мне ранее реакцию: будто холодная противная ящерица внезапно упала за воротник и скользнула по позвоночнику. Страх дернул меня по всем нервам, как электричество.

Почему? Ничего не произошло. Только горничная постучала в дверь. Правда, это произошло именно в тот миг, когда я накрутил сам себя и готов был взвыть от чего угодно, даже от малейшего шороха под кроватью.

Неужели так сильно старинный замок влияет на мою психику?! Страшно любопытно. И страшно, и любопытно. Надо будет по возвращении в Штаты обратиться к психоаналитику. Пусть он проанализирует. И выпишет рецепт спокойствия.

Я почти представил, как зануда в очках говорит мне, что, при таком образе жизни и такой работе, мы настолько привыкаем к стрессам, что, оказавшись на отдыхе, начинаем испытывать сильный дефицит адреналина и пользуемся любой возможностью, чтобы эту нехватку компенсировать…

В этот момент я осознал, что Мари по-прежнему стоит у двери и смотрит на меня, удивленно и испуганно.

– Вы что-то сказали? – спросил я.

– Простите, сэр, я не думала, что вы здесь. Я хотела поменять полотенца, – ответила она, смутившись.

По правде говоря, я растерялся и не мог собраться с мыслями. Успокоить ее, отчитать за то, что она пришла не вовремя, или признаться, что чуть не подскочил до потолка, когда она открыла дверь? Пока я раздумывал, возникла неловкая пауза. Молчание нарушила Мари.

– Если вам неудобно, я могу зайти попозже… – она неуверенно улыбнулась. Ее глаза блеснули.

Я совладал с собой и нашел в себе силы ответить:

– Да нет, сейчас вполне подходящее время.

Я хотел было рассказать ей о голосе в моем телефоне, но, посмотрев на дисплей, вновь убедился, что он отключен, и рассказ мой будет выглядеть, в лучшем случае, неловкой попыткой ухаживания.

– Мари, я даже не знаю, как спросить, но раз уж вы видели… – я замялся, – видели вчера кого-то в окне, и я вам поверил, то, может быть, вы все-таки скажете, что с этим замком не так? Понимаете… – я снова запнулся.

Что я мог сказать? Что-нибудь вроде: «Я вчера останавливал люстру, а сегодня видел дохлую птицу, и она меня сильно напугала»? А дальше должны последовать комментарии о том, что на самом деле я не трус, просто когда вижу мертвую птицу посреди поля, а выключенный мобильник булькает и называет меня по имени, я несколько теряюсь… Представляю ее ответ: «Вообще-то, сэр, я знаю хороших докторов в Ирландии…»

Пока я раздумывал, Мари смотрела на меня, застыв в ожидании с немым вопросом в глазах, и хлопала ресницами.

– Понимаете, – продолжил я, – здесь действительно происходят странные вещи. Вы что-нибудь об этом знаете? У меня чувство, будто в замке есть кто-то еще. Я имею в виду, кроме гостей, хозяина и персонала.

– Сэр…

– Я просил вас называть меня по имени.

– Но… Хорошо. Джефф… Вообще-то я не должна об этом говорить. Меня даже предупредили об этом, когда я некоторое время назад позволила себе задать тот же вопрос мистеру Уоллису. Я ничего не знаю, и никто не понимает, о чем я говорю, но у меня то же чувство. Этот замок, он как живое существо. С ним можно общаться. И тут есть одна вещь… Только прошу вас, не говорите, что я вам это рассказала! Если вы действительно хотите посмотреть, что думает замок, и понять, ожил ли он, подойдите в двенадцать ночи к старинному зеркалу на первом этаже. Среди прислуги ходит поверье, что с двенадцатым ударом часов в зеркале каждый может увидеть что-то важное для него. Если замок захочет это показать.

Я вышел из возраста, когда безоговорочно верят в сказки, но от ее слов у меня по спине пробежали мурашки.

– Вы сами видели в нем что-нибудь?

– Я не уверена… Это продолжалось очень короткое время и было очень нечетко. Может быть, мне показалось. Но, говорят, видеть способны не все.

– Мари, когда вы сегодня заканчиваете работать?

– Мы работаем, пока все гости не лягут спать.

– Не хотите после этого составить мне компанию и вместе сходить к зеркалу?

– Я же сказала, что освобождаюсь, когда все гости лягут спать, – улыбнулась она. – Значит, пока вы не заснете, я на работе. А когда заснете – никак не пойдете к зеркалу… И потом, говорят, что зеркало показывает что-то, только если придешь к нему один. Если вы не против, сейчас я должна идти. Пожалуйста, не выдавайте меня.

– Конечно…

Я задумчиво смотрел на нее. У меня было ощущение, что я чего-то не сказал.

– Джефф?

– Да, Мари?

– Вы хотите спросить у меня что-то еще?

– Нет, спасибо, – задумчиво произнес я.

* * *

Трудно было дождаться вечера. Я не находил себе места, но решил ни с кем не говорить о том, что рассказала мне Мари. Крис поднял бы меня на смех. А Генри… Я доверял Генри, но, зная его привычку все доводить до конца, я мог предположить, что он проверит информацию Мари у Малкольма, или, того хуже, у Мэттью. Это поставило бы под удар Мари. Сославшись на то, что хочу отоспаться, я провел остаток дня у себя.

Спустился лишь к ужину, вяло поболтал с Генри и Крисом, но есть совсем не хотелось, и я осел с бутылкой виски в укромном уголке. Когда все разошлись по своим спальням, я пошел пить с портретами. Сначала с одним, потом с другим. Это было даже забавно. И вот я, прямо скажем, изрядно выпивший, оказался перед зеркалом. Посмотрел на часы: без семи двенадцать.

Час Зазеркалья. Казалось бы, такая простая вещь – стекло с серебряной амальгамой! Но сколько связано с зеркалами тайн и чудес…

Предварительно посмотревшись в туманную глубину зеркала, я, напрягая мускулы, осторожно снял его со стены. Оно было тяжеленным, но я справился.

Убедился, что зеркало было зеркалом – прямоугольной формы, в золоченой раме с завитушками. Ковырять оборотную сторону зеркала с наклейкой английской фирмы-изготовителя не стал, надеясь, что на этом недоразумения закончатся.

Зеркало было повешено обратно на железный крюк и по-прежнему отражало мою подвыпившую физиономию и интерьер за моей спиной. Я встал перед ним и залпом допил последний стакан. Представляю, как я смотрелся со стороны. Пошатываясь, я ждал заветных ударов. Медленно перевел взгляд на окно. Мне показалось, что за ним промелькнула неясная тень. Было полное ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Я напряженно всматривался в ночь. Низкие облака закрыли луну, поэтому кроме размытых контуров, я ничего не смог разглядеть.

Стрелки показали ровно полночь, и часы начали гулко бить в тишине зала. Я повернулся к зеркалу. Отражение как отражение, только слегка двоится. Внезапно стало трудно дышать. Зеркало окутало каким-то свечением, и тут я увидел в нем коридор между спальнями на втором этаже. По нему шел я… вернее, я не видел лица, но одежда, комплекция, походка были моими. Даже в темноте трудно не увидеть такие вещи. Я медленно шел по коридору, а впереди, шагах в десяти, стояла Мари. Картинка была с трудом различимой, но ошибиться было невозможно. Мой двойник в зеркале застыл, как будто что-то почувствовав, а потом медленно стал поворачиваться. Я затаил дыхание. Коридор исчез, в зеркале остался лишь мой двойник, причем изображение его головы занимало теперь почти все зеркало, будто кто-то нажал кнопку зума. Наконец, он повернулся, и я оказался с ним лицом к лицу. Это был я.

Со стороны это, наверное, смотрелось вполне естественно: у зеркала стоит выпивший человек и внимательно вглядывается в свое отражение. Только, если приглядеться, отражение было странным. Застывшим. Ни намека на мимику. Я невольно скривился, а его лицо оставалось абсолютно неподвижным. Лишь внимательно смотрели на меня чужие, не мои, незнакомые мне глаза. Это продолжалось всего несколько секунд, а потом на зеркале проявилась надпись. Я с трудом разобрал красные буквы готического шрифта: «Ты сможешь это остановить?». И сразу же зеркало вновь стало просто зеркалом.