Читать интересную книгу Договориться с тенью - Галина Миленина

Олег Андреевич понял, что посетитель в музее сегодня действительно редкий гость. Скучающая смотрительница с удовольствием бы общалась с ним до конца своего рабочего дня. Он вышел на улицу и, обойдя вокруг музея, зашёл в соседнее одноэтажное здание, где были расположены экспозиционные залы.

«Да, сегодня я молодость вспомнил по полной программе. А что, не только в кабинете начальнику следствия интересно доклады выслушивать, иногда полезно и размяться, проверить себя и других на профпригодность», – удовлетворённо думал полковник, возвращаясь в главк.

Спустя четверть часа он позвонил в дежурную часть милиции и назвал фамилию и предположительный год рождения Софии. Ему сообщили адрес переводчицы.

Дома девушки не оказалось. Оперативный работник – Игорь Леонидович – познакомился с её ироничным отцом, а заодно и с творчеством местных художников, выкурил с бородачом сигаретку и отправился на доклад к полковнику. Ещё до обеда Интеллектуал прибыл к генералу с отчётом о проделанной оперативной работе своей команды.

6

– Докладывай, полковник, свои соображения по музею, – генерал жестом пригласил Олега Андреевича сесть напротив и пододвинул к нему пепельницу.

– Товарищ генерал, по предварительным данным, предполагается, что в этом деле замешана переводчица София Кириенко, гражданка Украины. Смотрительница музея показала, что вчера она приводила именно к этим картинам немецкого гостя, прибывшего из Германии. Сейчас выясняем его личность и устанавливаем место нахождения их обоих. На работе девушка взяла отгул, дома отсутствует. Раньше в криминале замешана не была. Но здесь, как выяснилось, амурная история. Отец рассказал, что переписывалась она с немцем около полугода, вчера он прилетел. Похитили именно те картины, которыми он интересовался. Полотна пропали в Германии после войны. 87 картин из немецкого музея хранились у нас в запасниках и только два года, как экспонируются. Летом супруги из Баварии, отдыхавшие у нас в Крыму, посетили музей и, увидев знакомый Аахенский собор на картине, сообщили в Аахен о своей находке. Немцы приезжали сюда целой делегацией. Перечислили деньги на реставрацию, картины вернуть не требуют. А то ведь мы тоже можем потребовать… янтарную комнату, к примеру, или восполнение разграбленных музеев.

– Хорошо, давай по делу. Связи этой Софии установили? Чем занимается, с кем общается? Как вышел на неё этот немец? Или она на него? Думаешь, не случайно именно эти картины украдены?

– Пока не знаю. Девушка разведена, живёт с родителями, работает переводчицей в частной фирме. С немцем у неё вроде романтические отношения. Познакомила их подруга. Общались по Интернету. Отец позвонил ей при нашем сотруднике. Ответила, что находится на Южном берегу – гостю ботанический сад показывает. Обещала вечером быть дома. Как думаете, товарищ генерал, нам дождаться её дома или перехватить на Ангарском перевале? Они на её машине поехали.

– Хватать никого не надо, полковник. Не мальчик – знаешь: с иностранцами работать аккуратно надо. Пока у нас ничего нет на этого немца, трогать его вообще нельзя. Побеседуйте только с нею. Иностранца не волнуйте, но из виду не упускайте. Понятно? Установили, где немец ночевал?

– Да, товарищ генерал, установили – в гостинице.

– Так чего до сих пор его номер не досмотрели? Может, картины преспокойно лежат у него под кроватью, а ты тут руками машешь, перехват собираешься объявлять.

– Есть, товарищ генерал, досмотреть номер! Разрешите идти?

– Иди. Да деликатно действуйте. Пошли туда пожарников или слесаря. Без шума только, не наследите. Очень аккуратно, слышишь! А то с этими иностранцами горя не оберешься. Начнут визжать о правах человека, Евросоюз подключат… Дай до пенсии дожить спокойно!

– Слушаюсь, товарищ генерал.

Полковник повернулся, как на плацу, и вышел из кабинета.

«Зачем нам пожарники? У нас там свои люди работают», – подумал Олег Андреевич, выходя из кабинета. Когда-то он трудился в отделе по борьбе с торговлей людьми, случалось помогать бывшим проституткам – вызволять из рабства, устраивать на работу. Из такого контингента были у следственного отдела и профессиональные осведомители, и добровольные помощники.

С Татьяной майор Пархоменко давно не виделся, но был уверен, что работает девушка на прежнем месте, куда он ей помог устроиться. Позвонил бывшей подопечной и договорился о встрече. Девушка живо откликнулась на просьбу. Встретились они в «Макдоналдсе», рядом с гостиницей, как два случайных проголодавшихся посетителя. Игорь Леонидович пришёл раньше и взял себе картофель фри с гамбургером. С аппетитом уминая жареную картошку с кетчупом, он беззаботно разглядывал посетителей кафе, когда к его столику подошла девушка с подносом и спросила разрешения присесть. Он кивнул и пододвинул свой поднос к себе поближе.

Через десять минут майор, доев свой обед, вышел из кафе удовлетворённый разговором с сообразительной девушкой значительно больше, чем пресным гамбургером. Он сел в свой автомобиль и принялся изучать свежую газету. Девушка не заставила долго ждать. Скоро он услышал её бодрый рапорт по телефону: номер Германа Кингсховера-Гютлайна, единственного иностранца, остановившегося вчера в их гостинице, был чист. Несколько маленьких деталей – последних достижений техники, которые Татьяна «случайно» оставила в номере, должны были поспособствовать следствию в выяснении причастности или непричастности немца к преступлению.

К вечеру, Олегу Андреевичу доложили, что интересующая его автомашина благополучно въехала в город. На Ангарском перевале гаишники остановили автомобиль, проверили документы девушки, досмотрели машину. В багажнике и в салоне её «Шкоды» ничего похожего на десять упакованных холстов живописи не обнаружили. Девушка и её пассажир выглядели спокойными и беспечными.

– Эта парочка на преступников не похожа, – доложил полковнику оперативник, досматривающий автомобиль вместе с гаишниками.

– Разберёмся.

Возле гостиницы дежурила тонированная «Мазда», в которой находились два оперативных работника. Они убедились, что София, высадив гостя, направилась не к своему дому, а по объездной – в сторону Севастополя. Сотрудники уголовного розыска последовали за нею.

7

Сегодня Ольге Сидоровне приснился странный сон: она знала, что уже умерла и шла по длиной извилистой дороге, уводящей куда то за горизонт, а навстречу ей шли друзья и родные, которые умерли раньше её и среди них был Пауль. Он остановился напротив и долго, укоризненно смотрел на неё, ничего не говоря, но Ольга точно знала, за что он осуждает её и испытывала вину, но уже ничего не могла изменить. Ольга Сидоровна проснулась и вздохнула с облегчением, как хорошо, что это только сон! Она сразу повернулась к тумбочке с телефоном и с трудом набрала номер дочери. Она терпеливо слушала долгие гудки, наконец, ответил зять, услышав её голос:

– Нет вашей дочери. Любуйтесь на неё по телевизору…

– Саша, ты всё шутишь, а мне не до шуток сейчас, мне Маша срочно нужна!

– Да нет же, не шучу, Маша в Москву улетела.

– Почему в Москву? Каким образом?

– Обычным, – на метле, – ответил Александр. – Вы что, не знаете свою дочь?

– Саша, ты можешь говорить серьёзно?

– Ольга Сидоровна, серьёзно и говорю. Позавчера Маша пошла в магазин, долго не возвращалась. Я забеспокоился, собрался встречать. Открываю дверь, а перед порогом она с метлой в руках. Я спросил: «Ты собралась лететь или подметать?» А она объявляет: «Улетаю в Москву на передачу к доктору Малахову».

– Зачем ей художнику на передачу к доктору? – не могла понять Ольга Сидоровна.

– А Малахов заинтересовался, как она смогла договориться со своей астмой и остаться в профессии несмотря на запрет докторов!

– Понятно. Тогда позови мне Софию!

– А ваша внучка укатила Германа развлекать.

– Сумасшедший дом. Какого такого германца? – не расслышала тёща.

– Ольга Сидоровна, не германца, а Германа.

– Что ещё за Герман?

– Герман из Германии.

– Ну вот, я так и сказала – германец. Что же ты меня путаешь?

– Вы, как всегда, правы, Ольга Сидоровна. Извините.

– Откуда этот германец взялся? Зачем он ей? Своих русских мало?

– Ольга Сидоровна, приедет внучка, у неё всё и спросите. Мне некогда, работать надо. У Марии выставка через неделю, а у меня ещё рамы не готовы. Всего доброго!

Зять положил трубку, а Ольга Сидоровна долго ещё не могла успокоиться. Значит, сон ей был вещий, последнее предупреждение. И Она снова окунулась в своё прошлое, в длинный барак с серым утром за окном.

К началу войны, в тридцать девятом, хозяину фабрики Паулю было около сорока, когда при родах умерла его жена, оставив вместо себя рыжеволосую Еву. У Пауля уже имелся наследник и помощник – семнадцатилетний сын Алоис, болезненный, молчаливый юноша не от мира сего, с непременным томиком Гёте за пазухой. Пауль показался Ольге человеком хмурым, неразговорчивым, но не злобным. Кто знает, каким он был до войны, при жизни его любимой жены, когда с конвейера его фабрики сходили не ящики для снарядов, а добротная мебель для уютного быта?