Читать интересную книгу Кремль 2222. Арбат - Максим Хорсун

Лан шумно сглотнул. Навязываемая ему роль была непривычна и не очень-то привлекательна. Но назвался груздем – полезай в кузов. Мастер Торговли наверняка знает, что говорит. Хотя…

– Я все-таки возьму с собой пару заточек, – сказал Лан упрямо. – Можно?

Ждан Ростиславович брезгливо тряхнул рукой.

– Ну, возьми-возьми, если так хочется. Только заруби на носу – у нас дипломатическая и торговая операция, но не военная. Если все пройдет как нужно, мы вернемся живыми и невредимыми, если что-то пойдет не так – все поляжем. У Кремля нет возможности посылать для нашей охраны сотню. Поэтому или пан, или пропал. Чем легче и незаметнее мы будем, тем лучше.

– Так точно.

– Не все в нашем мире пока что решают мечи и фузеи. И перестань эти свои «так точно» да «никак нет» – не в дружине ты, а этажом выше. – Ждан Ростиславович фыркнул, а потом назидательно добавил: – Крепко запомни, что я скажу, молодой человек. Ты вытянул счастливый билет. В этом помогли тебе какие-то личные качества, о которых я ведаю пока совсем немного, да слово Филарета, которое пока что имеет вес в Кремле. Потянешь ли ты то, на что подписался, или вернешься в теплицы удобрять туровым навозом грядки без единого шанса когда-либо подняться из пахарей еще раз, – исключительно твоя головная боль.

– Понял, – отозвался Лан. – Не дурак.

– Дерзишь… – Ждан Ростиславович покачал головой. – Хорошо, что дерзишь. Не люблю мямлей, в торговле они успеха не имеют.

– Когда выходим? – спросил Лан.

– О! – Мастер Торговли шумно поскреб подбородок. – Человек дела! Годится! – Он подался вперед, навалившись широкой грудью на столешницу, и сказал приглушенно: – Кремль с трех сторон окружен нео. Как только появится «окно», нас здесь уже не будет.

Под торговцем заскрипело кресло. Ждан Ростиславович встал, давая понять, что разговор подходит к концу.

– Тебя временно расквартируют при Торговом Приказе, – сказал он, глядя на Лана сверху вниз, что было непросто, ведь молодой приказчик оказался на полголовы выше своего начальника. – Попей-поешь, помойся, но булки не расслабляй – будь готов в любой момент сорваться с места.

– Так точно, – ответил Лан.

– А я пойду пока отужинаю поминальными пирогами… – Ждан Ростиславович пощелкал в предвкушении пальцами и погладил бурчащее от голода брюхо. Лана это слегка покоробило, ведь речь действительно шла о поминках, а не о каком-то празднестве – например, по случаю светлых именин Князя. Он решил, что душою Ждан Ростиславович ближе к «ядовитым рептилиям» маркитантам, чем к рядовым защитникам Кремля, пролившим сегодня на стене море крови – вражьей и своей. Впрочем, поживем – увидим… Впереди – рисковое дело, которое четко, как ампервольтметр мастерового-электрика, покажет, кто из них чего стоит.

На Соборной площади полыхали костры. Все жители Кремля, кроме стрельцов и дружинников, стоящих в карауле, были там – провожали павших. Молитва Хранителей Веры сливалась с многоголосьем женского плача и ревом жаркого пламени.

Всполохи костров озаряли ночное небо, затянутое бугристыми, словно мозги, тучами, и отражались на кое-как восстановленных куполах храмов.

Лан смотрел на игру багровых бликов, стоя у Спасских ворот. Он рассеянно поглаживал гриву тяжело навьюченного фенакодуса да старался не вздрагивать, когда бабский плач становился чересчур пронзительным, пробирающим до мозга костей.

– Тиша… Тиша… – бормотал он в мягкое ухо фенакодуса, и двое дружинников, готовых, как и Лан, по первому приказу выйти за ворота, понимающе переглядывались. Они не были сейчас с общиной, хотя всем сердцем рвались разделить скорбь с остальными. Через несколько минут им предстояло окунуться в ночь, точно в грязную воду Москвы-реки. Пока что они оставались на территории крепости, но мысленно были уже за стенами, среди поросших растениями-мутантами развалин.

Нео, окружавшие крепость, неожиданно снялись с позиций и растворились во мраке. Никто не знал, почему это случилось и не является ли отступление нелюдей военной хитростью. Только, говорят, что-то знатно взорвалось возле Форта, да повис над руинами вой плакальщиц нео, возвестивший о смерти какого-то высокопоставленного обезьяна.

Тот шанс, которого ждал Мастер Торговли, сам шел в руки. Лучшего «окна», чтобы незаметно проскользнуть на Арбат, и придумать было нельзя.

А вот Тишка был неправильным фенакодусом.

Тупая одутловатая морда идиота. Выпученные глазищи, которые косили так сильно, что, казалось, мутант смотрит не отрываясь на свой куцый хвост. А еще – удивительно кроткий нрав и неспособность издавать громкие звуки, за что Тишка и получил свое имя. Большую часть времени это исключительно миролюбивое животное обычно проводило в конюшне, пуская слюни из раззявленной пасти и ковыряясь в замызганном носу длинным шершавым языком.

– Ты имел дело с фенакодусами? – спросил Лана Ворон.

– Таким, как я, не разрешено приближаться к боевым мутантам воинов, – ответил Лан, почесывая Тишку за ухом. – Но дело приходилось иметь, да…

Ворон усмехнулся. Он был разведчиком и диверсантом – специализировался на операциях вне Кремля. Молодой, на пару-тройку годков старше Лана, но уже с посеребренной проседью бородкой. Именно его назначили старшим над сопровождающими Мастера Торговли воинами. Ворона называли гением мечевого боя, и не просто так. До их сегодняшнего знакомства Лану доводилось наблюдать, как Ворон тренируется. В одной руке – полуторный меч, на второй – круглый щит с изображенной на нем черной птицей, в своих движениях Ворон был подобен воде: стремительный и одновременно плавный, до невозможного гибкий, неудержимый и точный в атаке.

Теперь же Лан и Ворон – в одной команде. С ума сойти! Если бы сутки назад кто-нибудь ему сказал, что пахарь пойдет за стену с лучшими бойцами Кремля, то он бы спросил: «Сколько меду нужно выпить, чтоб могло такое причудиться?»

Помимо меча и щита, Ворон взял с собой самострел с оптическим прицелом и колчан с бронебойными болтами. Кроме того, в его подсумке лежал десяток гранат, изготовленных оружейниками по индивидуальному заказу разведчика. Что это были за гранаты – Ворон никому не докладывал, но он знал, как подпортить жизнь обитающей за стенами Кремля нечисти.

– И как же ты тогда научился обращаться с фенакодусами, если пахарям нельзя к ним приближаться? – спросил Лана сребровласый дядька Ярополк, прозванный в крепости Био-Убивцем. На его счету было самое большое количество уничтоженных роботов. Дядька Ярополк обычно работал с разными типами взрывчатых веществ. В поход он взял, помимо меча и ножей, привезенный героем-разведчиком противотанковый гранатомет РПГ-32 с зарядами для поражения целей разных типов и полдюжины ручных гранат. Дядька Ярополк еще помнил времена, когда в Кремле было полным-полно таких смертоносных игрушек. И руки его – морщинистые, покрытые шрамами – тоже помнили.

Тишка фыркнул, уронил на брусчатку двора тягучую слюну. Лан погладил скотину по жесткой гриве, и фенакодус ответил ему отстраненным, апатичным взглядом.

…Два года назад Лан украдкой пробрался в конюшню дружины. Очень ему хотелось поближе посмотреть на гордость кавалеристов: умных и грозных боевых мутантов с ласковыми именами Бурка, Гнедок, Плотва и так далее. Фенакодусы, обычно не признающие чужаков, потянулись к Лану, как к старому знакомцу. Они обрадованно фыркали, тыкались в его ладони мокрыми носами, игриво покусывали за запястья. Это общение настолько захватило Лана, что он не заметил, как в конюшню вошел караульный.

– Ты что здесь забыл, пахарь? – услышал он за своей спиной надменный голос.

Обернувшись, Лан увидел Светозара в боевом облачении. Брат его узнал, и мина на лице дружинника стала втройне презрительной.

– Хочешь, чтоб откусили руку? – полюбопытствовал Светозар. – Или мне самому укоротить тебе пальцы, чтоб они не тянулись куда не следует?

– Брат… – произнес Лан виновато. Еще бы – теперь Светозару придется его сдать, как и всякого другого нарушителя, ведь служба есть служба. А Светозар наверняка потом будет терзаться угрызениями совести.

– Какой я тебе брат!

Щелк! В руке дружинника раскрылась многофункциональная телескопическая дубинка. Лан не успел ни отпрянуть, ни закрыться рукой. Лицо его взорвалось болью, из рассеченной брови обильно хлынула кровь. Тяжелые капли забарабанили по застиранной, латаной-перелатаной рубахе. И тогда что-то изменилось в жестоких глазах Светозара, стали мягче заостренные, хищные черты лица.

– Уходи отсюда! Бегом! – приказал дружинник сдавленным голосом. – И чтоб я больше тебя здесь не видел!

Лан ушел. Потом он еще несколько раз наведывался в конюшню, чтоб потрепать фенакодусам пушистые морды, но больше не позволял себе попадаться караульным на глаза…

– Отмалчиваешься, мальчишка? – проворчал дядька Ярополк.

Лан было набрал в грудь воздуху, чтобы чистосердечно рассказать, как прошло у него знакомство с фенакодусами, но его опередил Ворон.