Читать интересную книгу Экспедиционный корпус - Георгий Лопатин

отношении сделать? — снова подумал он, с некоторым неудовольствием внутри. — Ничего».

Но и большевиков Михаил тоже не поддерживал. Слишком они, получив первый успех, заигрались в мировую революцию разжигая ее за счет средств России и в итоге все спустили в унитаз.

Потом конечно, когда остались с голой жопой, спохватились, но опять же действовали словно руки из этой самой жопы растут, используя самые неэффективные решения из возможных. Словно специально выбирали.

Климов словно наяву представил себе бредовую картинку, как в кремле заседает правящая верхушка из революционеров. Перед Сталиным лежат несколько проектов, и он, попыхивая трубкой, спрашивает:

«А какоэ из ных самоэ затратноэ в рэализации и нээффектывноэ в работэ, товарысч?»

«Вот это, товарищ Сталин, под номером шесть. Заводы будут, как вы любите, самыми большими в мире, управляемости никакой, логистика хуже не придумать, модернизация фактически невозможна без остановки всего производства, и хватит одной вражеской бомбы, чтобы парализовать работу всего завода и целого сектора экономики с ними связанных. Мы ведь их строить будем поближе к врагам, чтобы их бомбардировщики точно до них долетели!»

«Вот его и рэализуйтэ. Когдэ война начнэтся, угробим есшо туеву хучу срэдств на ых эвакуацию и палавыну заводов патэраэм в дарогэ».

«Слушаюсь, товарищ Сталин!»

«Есть предложение, как еще хуже сделать, товарищ Сталин», — предлагает еще один деятель лысоватый и колобковатый, вскакивая со своего стула.

«Гавары», — сверкнув желтыми палпатиновскими глазами, кивнул Сталин.

«Давайте запустим кампанию по перевыполнению плана! Назовем это Стахановским движением! Тогда станки без нормального обслуживания будут ломаться на порядок чаще, люди уставать сильнее из-за переработок и как результат лавинообразно возрастет травматизм на производстве, а также процент брака с нынешних шестидесяти процентов поднимется до девяноста! Под это дело можно фабриковать дела по статье „Диверсия“ или объявлять гондурасскими шпионами и всех оставшихся еще у нас специалистов и высококлассных рабочих загнать в тайгу валить лес тупыми топорами и кривыми пилами без зубьев, или вовсе расстрелять как врагов народа!»

«Мнэ нравэтса ваша ыдэя! Дэйствуйте товрысч Кукурузов!»

То же самое с продукцией. Складывалось впечатление, что из всех возможных вариантов выбирали самые херовые. Те же грузовики к примеру, маломощные, сложные и ломкие.

И вот такой дебилизм с чудовищно неэффективным освоением средств творился всю историю пока у власти стояли коммунисты.

— Тьфу…

В общем, поддерживать он их тоже не видел ни малейшего смысла, чтобы потом за счет России поднимать все эти нацокраины, строя заводы, раздавать им территории (не только Окраина приросла окраинами, но и Белоруссия с Казахстаном), дабы потом они со всем этим добром откололись. Тут нужен был третий вариант, только его не просматривалось.

Глава 3

6

Пока шли от Суэцкого канала до Марселя, Михаил Климов, когда позволяла погода и общая обстановка с волнением на море (все-таки весна и это в это время на Средиземном море не самое тихое) успел провести еще несколько концертов, добавляя к уже озвученным песням по две новых.

— У вас, определенно талант, господин штабс-капитан, — отметил его генерал-майор Лохвицкий.

— Благодарю ваше превосходительство.

Но вот затянувшееся путешествие длившиеся пятьдесят шесть дней осталось позади и утром двадцатого апреля 1916 года показался Марсель.

Солдатам спустили приказ:

— Надеть выходное обмундирование и прифрантиться, уложить вещевые мешки и приготовиться к получению оружия.

К офицерам этот приказ так же относился, так что люди принялись менять форму, в которой они провели все плавание на новенькие комплекты. Империя, чтобы не ударить в грязь лицом, кто-то все-таки понял, что выглядеть солдаты после перехода будут мятыми и закопчёнными не имея возможности толком постираться и отгладиться, снабдила бойцов двумя комплектами полевой формы и даже на дополнительную пару сапог расщедрились.

На носовой палубе, поблескивая начищенными трубами, построился оркестр полка. Город приближался. Вот стала видна пестрая толпа людей, запрудившая весь порт. Вскоре можно было уже различить радостные лица женщин, приветствовавших корабль. Впереди них, у канатов, сдерживающих толпу, стояли цепи французских солдат в синих мундирах и красных шароварах. Повсюду виднелись русские и французские флаги.

Солдаты, под что-то бравурное играемое французским оркестром, начали спускаться по поданным трапам с пароходов, тут же выстраиваясь поротно.

— Становись! Направо! Шагом марш!

Михаил, как и предыдущие командиры рот, а он сам командовал четвертой ротой первого батальона первого полка, так же повел своих солдат к пакгаузам, где получали французские винтовки и подсумки, но без боеприпасов.

— В колонну становись! — звучал приказ полковника Нечволодова.

Солдаты строились на просторной припортовой площади поротно и побатальонно уже с оружием.

Французское снаряжение было хорошо подогнано — черные подсумки, совсем не похожие на русские, а какие-то квадратные, два спереди, а один сзади на плечевых ремнях, поддетые на поясной черный ремень, сидели хорошо на стройных фигурах отборных русских солдат.

С корабля вынесли полковое знамя при двух ассистентах в сопровождении знаменного взвода, вооруженного русскими винтовками. Впереди четко шагал адъютант полка с клинком, взятым под высь. Полковой оркестр заиграл встречный марш. Знамя пронесли по всему фронту полка. Солдаты сопровождали святыню торжественным взглядом. Чувствовалось, что в этот момент они испытывали искреннее чувство преданности своему знамени. Знаменщик полка, могучий, самый высокий в полку солдат, тяжело и твердо ступал своими огромными сапогами по камням набережной, чуть подрагивая головой в такт шагу. Белое с узором полотнище шелка, обрамленное золотой бахромой и кистями, тяжело колыхалось на древке.

— Полк! Шагом марш!

Практически сразу полк выйдя из района порта вступает в центральную часть города.

Климов, слегка поворачивая головой, осматривался по сторонам и слегка презрительно кривил губами.

Все балконы и окна домов украшены гирляндами разноцветных флажков союзных Франции стран, но больше гирлянд из русских и французских флажков. Много цветов, зелеными кружевами спускающихся с балконов. В марширующие колонны под восторженные приветственные крики полетели цветы, зелень и флажки.

— Вив ля Рюси!

Вдоль колонн понеслись вестовые с переданным от генерала приказом:

— Отвечать ответным приветствием: «Да здравствует Франция!» и кричать «Ура».

Загромыхали ответные солдатские крики.

После этого возгласы марсельцев учащаются: «Вив ля Рюси!», «Вив ля Рюси!»

— Ур-ра-а-а! — заорали в ответ солдаты.

«Дебилизм какой-то, — удрученно подумал Михаил. — Будто не на войну, а уже послевоенный парад победы проходит…»

Генерал-майор Лохвицкий, между тем обменивался приветствиями и рукопожатиями с французским генералом и мэром города. И вот полк уже двинулся дальше, проходя церемониальным маршем перед властями города.

— А это точно русские идут? — услышал Михаил одну из француженок, что задавала вопрос своей подруге.

Говорила громко, почти кричала из-за общего гвалта вокруг.

— Почему ты спрашиваешь?!

— Ну, они же должны быть бородатыми, косматыми и медведеобразными…